Настроение:	Россия, возродись!
Entry tags:	большевики

советский миф - Ленин на броневичке
Питерский архитектор Атрей, любитель Ленина, решил доказать, что памятник "Ленин на броневичке у Финского вокзала" (который недавно "пукнул" 300г тротила - см.: 1, 2, 3) - стоит вовсе не на "броневичке", а на "аллегории":
http://community.livejournal.com/ru_politics/20848111.html?thread=291407087

"Плевать на то, что Ильич не выступал на броневичке по приезду в Питер "
А вы что серьезно думаете, что памятник изображает броневик? Вы вообще-то видели этот памятник в реале?
К вашему сведению: на конкурсе проектов памятников в 1927 году ВСЕ ПРОЕКТЫ ,ИЗОБРАЖАВШИЕ БРОНЕВИК БЫЛИ ЗАБРАКОВАНЫ КОМИССИЕЙ. Возможно именно потому что вы говорите.Таких проектов изображающих броневик было около 10.
Но Победил ИНОЙ проект - в котором постамент выполнен из динамично смещенных блоков гранита, символизирующих революционные массы, устремленные вперед к светлому будущему. Это символический образ, а не точная фотография события.

И даже пост написал с фотографией:
http://atrey.livejournal.com/1681162.html


Вот фотка с другой стороны - что это там за "аллегория" с боку торчит?


А вот, собственно, броневичок Остин-Путиловец (Austin-Putilow), на каковой модели, как рассказывают байки, Ленин и выступал:
много фоток и картинок


Ещё фото. Броневики на Дворцовой площади. Не ранее 5 июля 1917, Фотография. 12х17, Частное собрание
http://www.rusarchives.ru/evants/exhibitions/1917-myths-kat/78.shtml
Броневик на фото колёсный, а не полугусеничный, как на картинке выше (на картинке зато видны защитные экраны, изображённые на памятнике)

"Красноярский рабочий", 25-10-2007:
ОКТЯБРЬ 1917-ГО. ЛЕНИН ПРОТИВ МАРКСИЗМА, БОЛЬШЕВИКОВ И СОВЕТОВ
Часть I
Пётр РОМАНОВ, политический обозреватель РИА "Новости".
http://www.krasrab.com/archive/2007/10/25/24/view_article

Броневик "Враг капитала", с которого Владимир Ильич Ленин выступал в апреле 1917 года, у здания Центрального музея Ленина.


Плакат И. Тоидзе "Вся власть Советам!". Государственная библиотека имени В. И. Ленина.



Вот и картина маслом - "Ленин на броневичке" - жест правой рукой даже тот же:


Вероятный источник вдохновения для изображения мифа "Ленин на броневичке".
ФОТО
http://lenin-foto.narod.ru/foto28.htm
В.И.Ленин произносит речь на Красной площади на открытии временного памятника Степану Разину. Москва, 1 мая 1919 г.


В фильме, пост о котором так возбудил Атрея, утверждают, что 47-летний неспортивный Ленин просто бы не полез на верхотуру, где гладкая металлическая площадка диаметром порядка метра и без поручней - чтоб, читая зажигательные речи, рисковать сверзиться оттуда на булыжную мостовую. Говорят также там и про воспоминания Зиновьева, который написал, что Ильич произнёс краткую речь на перроне и, залезши внутрь броневика, проследовал в большевицкое гнездобище.

Если что, то данный текст и картинки можно поиспользовать для написания более обстоятельного текста про этот миф.

Кстати, обращаю внимание и на фильм, на который я ссылаюсь - там делают попытку развенчать некоторые мифы вокруг Ленина, но делают это довольно бездарно и сумбурно. Ленинская же мифология, как я считаю, требует к себе более последовательного и основательного подхода, ибо является началом начал многих советских мифов, которые оказали влияние на многие миллионы советских и не только советских граждан.


Добавок 1.
Статья "Фальшивый броневик Ленина":
http://www.vokrugsveta.ru/telegraph/technics/219/
И фотка оттуда, на которой ясно видно, что торчит сбоку у пьедестала:


fon_rotbar
2009-04-09 01:56 pm UTC (ссылка)
Это защитные экраны пулемёта "Максим". Там водная рубашка охлаждения, легко повреждается пулями и осколками.

Добавок 2 - Маяковский.

Поискал в сети, и оказалось, что эпизод с броневичком мифологизировал и Маяковский. Да не просто мифологизировал, а именно там воткнута его знаменитая строчка "ешь ананасы, рябчиков жуй - день твоей последний приходит, буржуй." У Маяковского Ленин проехался по булыжникам Выборгской на башне броневика толкая речи рабочим, которые его радостно приветствовали. Поминается там и "гнездобище" большевиков, куда направлялся Ленин - дом балерины Кшесинской, у которой большевики отняли его.

Лесенки стихов Маяковского я заменил на косую черту, в фигурных скобках - номера строк (считая каждую ступеньку лесенок).

http://az.lib.ru/m/majakowskij_w_w/text_0480.shtml

Владимир Маяковский
Владимир Ильич Ленин
(поэма, 1924-25)

И в город,/уже/заплывающий салом,
вдруг оттуда,/из-за Невы,
с Финляндского вокзала
{1700}по Выборгской/загрохотал броневик.
И снова/ветер/свежий, крепкий
валы/революции/поднял в пене.
Литейный/залили/{1710}блузы и кепки.
"Ленин с нами!/Да здравствует Ленин!"
- Товарищи! -/и над головами/первых сотен
вперед/ведущую/руку выставил. -
- Сбросим/{1720}эсдечества/обветшавшие лохмотья.
Долой/власть/соглашателей и капиталистов!
Мы -/голос/воли низа,
рабочего низа/всего света,
{1730}да здравствует/партия,/строящая коммунизм,
да здравствует/восстание/за власть Советов! -
Впервые/перед толпой обалделой
здесь же,/перед тобою,/{1740}близ,
встало,/как простое/делаемое дело,
недосягаемое слово -/"социализм".
Здесь же,/из-за заводов гудящих,
сияя горизонтом/во весь свод,
{1750}встала/завтрашняя/коммуна трудящихся -
без буржуев,/без пролетариев,/без рабов и господ.
На толщь/окрутивших/соглашательских веревок
слова Ильича/{1760}ударами топора.
И речь/прерывало/обвалами рева:
"Правильно, Ленин!/Верно!/Пора!"
Дом/Кшесинской,/за дрыгоножество
{1770}подаренный,/нынче -/рабочая блузница.
Сюда течет/фабричное множество,
здесь/закаляется/в ленинской кузнице.
"Ешь ананасы,/рябчиков жуй,
{1780}день твой последний/приходит, буржуй".

Добавок 3 - Троцкий со ссылкой на Суханова.

http://www.1917.com/Marxism/Trotsky/HRR/1-F.html

БОЛЬШЕВИКИ И ЛЕНИН
3 апреля в Петроград прибыл из эмиграции Ленин. Только с этого момента большевистская партия начинает говорить полным голосом, и, что еще важнее, своим собственным.
...
Друзья-ученики выехали встречать Ленина в Финляндию. "Едва войдя в купе и усевшись на диван, -- рассказывает Раскольников, молодой морской офицер и большевик, -- Владимир Ильич тотчас накидывается на Каменева: "Что у вас пишется в "Правде"? Мы видели несколько номеров и здорово вас ругали..." Такова встреча после нескольких лет разлуки. Но это не мешает ей быть сердечной.

Петроградский комитет при содействии военной организации мобилизовал несколько тысяч рабочих и солдат для торжественной встречи Ленина. Дружественный броневой дивизион отрядил на этот предмет все наличные броневики. Комитет решил идти к вокзалу вместе с броневиками: революция уже пробудила пристрастие к этим тупым чудовищам, которых на улицах города так выгодно иметь на своей стороне.

Описание официальной встречи, которая происходила в так называемой царской комнате Финляндского вокзала, составляет очень живую страницу в многотомных и довольно вялых записках Суханова. "В царскую

комнату вошел или, пожалуй, вбежал Ленин, в круглой шляпе, с иззябшим лицом и -- роскошным букетом в руках. Добежав до середины комнаты, он остановился перед Чхеидзе, как будто натолкнувшись на совершенно неожиданное препятствие. И тут Чхеидзе, не покидая своего прежнего угрюмого вида, произнес следующую "приветственную" речь, хорошо выдерживая не только дух, не только редакцию, но и тон нравоучения: "Товарищ Ленин, от имени петербургского Совета и всей революции мы приветствуем вас в России... Но мы полагаем, что главной задачей революционной демократии является сейчас защита нашей революции от всяких на нее посягательств как изнутри, так и извне... Мы надеемся, что вы вместе с нами будете преследовать эти цели". Чхеидзе замолчал. Я растерялся от неожиданности... Но Ленин, видимо, хорошо знал, как отнестись ко всему этому. Он стоял с таким видом, как бы все происходящее ни в малейшей степени его не касалось: осматривался по сторонам, разглядывал окружающие лица и даже потолок "царской" комнаты, поправляя свой букет (довольно слабо гармонировавший со всей его фигурой), а потом, уже совершенно отвернувшись от делегации Исполнительного комитета, "ответил" так: "Дорогие товарищи солдаты, матросы и рабочие. Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию, приветствовать вас как передовой отряд всемирной пролетарской армии... Недалек час, когда, по призыву нашего товарища Карла Либкнехта, народы обратят оружие против своих эксплуататоров-капиталистов... Русская революция, совершенная вами, открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция!.."

Суханов прав -- букет плохо гармонировал с фигурой Ленина, несомненно, мешал ему и стеснял его своей неуместностью на суровом фоне событий. Да и вообще Ленин любил цветы не в букете. Но гораздо больше должна была стеснять его эта официальная и лицемерно-нравоучительная встреча в парадной комнате вокзала. Чхеидзе был лучше своей приветственной речи. Ленина он слегка побаивался. Но ему, несомненно, внушили, что надо одернуть "сектанта" с самого начала. В довершение к речи Чхеидзе, демонстрировавшей плачевный уровень руководства, молодой командир флотского экипажа, говоривший от имени моряков, догадался выразить пожелание, чтобы Ленин стал членом Временного правительства. Так Февральская революция, рыхлая, многословная и еще глуповатая, встречала человека, который приехал с твердым намерением вправить ей мысль и волю. Уже эти первые впечатления, удесятеряя привезенную с собой тревогу, вызывали трудно сдерживаемое чувство протеста. Скорее бы засучить рукава! Апеллируя от Чхеидзе к матросам и рабочим, от защиты отечества -- к международной революции, от Временного правительства -- к Либкнехту, Ленин лишь проделал на вокзале маленькую репетицию всей своей дальнейшей политики.

И все же эта неуклюжая революция сразу и крепко приняла вождя в лоно свое. Солдаты потребовали, чтобы Ленин поместился на одном из броневиков, и ему ничего не оставалось, как выполнить требование. Наступившая ночь придала шествию особую внушительность. При потушенных огнях остальных броневиков тьма прорезывалась ярким светом прожектора машины, на которой ехал Ленин. Луч вырывал из уличного мрака возбужденные секторы рабочих, солдат, матросов, тех самых, которые совершили величайший переворот, но дали власти утечь между пальцев. Военный оркестр несколько раз умолкал по пути, чтобы дать Ленину возможность варьировать свою вокзальную речь перед новыми и новыми слушателями. "Триумф вышел блестящим, -- говорит Суханов, -- и даже довольно символическим".

Во дворце Кшесинской, большевистском штабе в атласном гнезде придворной балерины, -- это сочетание должно было позабавить всегда бодрствующую иронию Ленина, -- опять начались приветствия.

Кстати, Троцкий сам любил пафосно постоять на броневичке:
http://thelib.ru/books/bazhanov_boris/vospominaniya_bivshego_sekretarya_stalina-read.html

Автор книги: Бажанов Борис;
Название книги: Воспоминания бывшего секретаря Сталина
Книгоиздательство "Всемирное слово", Санкт-Петербург, 1992.
(с) "Третья Волна", Париж, 1980.

Но здесь надо указать и на один важный недостаток Троцкого. Он был слишком человеком позы. Убежденный, что он вошел в Историю, он все время для этой Истории (с большой буквы) позировал. Это было не всегда удачно. Иногда это была большая поза, оправданная ролью, которую играл Троцкий и его социальная революция в мировых событиях; к примеру, когда советская власть во время гражданской войны висела на волоске - "Мы уйдем, но так хлопнем дверью, что весь мир содрогнется" - это тоже для позы и для истории; иногда это было менее оправдано; еще было терпимо, когда Троцкий принимал парады своей Красной Армии, стоя на броневике; но бывало и так, что поза была не к месту и была смешна. Троцкий не всегда это замечал - вспомните, например, случай с дверью на Пленуме ЦК, о котором я рассказал выше.


Добавок 4 - Суханов. Записки о революции. 1919
Вероятно, самый первый написал про читку речей с броневичка, про массовую встречу, про прожектор. Однако, по его словам, на вокзале речь толкалась не с броневичка, а с крыши закрытого автомобиля. А потом Ленин пересел В броневичок, и уже как-то толкал речи "с его высоты" на каждом перекрёстке (т.е. не говорит - залазил ли он каждый раз на него или так и ехал сверху). И это Суханову КАЖЕТСЯ, а не достоверно им утверждается.

http://www.magister.msk.ru/library/history/xx/suhanov/suhan000.htm
Н. Н. Суханов. Записки о революции

http://www.magister.msk.ru/library/history/xx/suhanov/suhan002.htm
Книга вторая. ЕДИНЫЙ ФРОНТ ДЕМОКРАТИИ. 3 марта -- 3 апреля 1917 года
7. Финал единого демократического фронта. всероссийское совещание советов
В тот же день, 3 апреля, в Исполнительный Комитет сообщили, что сегодня вечером из-за границы приезжает Ленин. Почетному изгнаннику надо было устроить почетную встречу. Был избран представлять Совет Церетели. Но он решительно отказался. Делать было нечего: неприятно и даже как-то странно, но приходилось ехать на вокзал президиуму -- Скобелеву и Чхеидзе.

Дело было уже к вечеру. Уже пора была собираться на вокзал. Я также решил ехать. Околопартийный человек , папаша Чхеидзе, высоко подняв брови, сокрушенно крутил головой.

Апрель -- июль 1919 года

http://www.magister.msk.ru/library/history/xx/suhanov/suhan003.htm
Книга третья. СОЗДАНИЕ ЕДИНОГО ФРОНТА КРУПНОЙ И МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ. 3 апреля -- 5 мая 1917 года
1. Снег на голову
Толпа перед Финляндским вокзалом запружала всю площадь, мешала движению, едва пропускала трамваи. Над бесчисленными красными знаменами господствовал великолепный, расшитый золотом стяг: Центральный Комитет РСДРП (большевиков) . Под красными же знаменами с оркестрами музыки у бокового входа в бывшие царские комнаты были выстроены воинские части.

Пыхтели многочисленные автомобили. В двух-трех местах из толпы высовывались страшные контуры броневиков. А с боковой улицы двигалось на площадь, пугая и разрезая толпу, неведомое чудовище -- прожектор, внезапно бросавший в бездонную, пустую тьму огромные полосы живого города -- крыш, многоэтажных домов, столбов, проволок, трамваев и человеческих фигур.

На парадном крыльце разместились различные не проникшие в вокзал делегации, тщетно стараясь не растеряться и удержать свои места в рукопашной борьбе с приватной публикой... Поезд с которым должен был приехать Ленин, ждали часам к одиннадцати.

Внутри вокзала была давка -- опять делегации, опять знамена и на каждом шагу заставы, требовавшие особых оснований для дальнейшего следования. Звание члена Исполнительного Комитета, однако, укрощало самых добросовестных церберов, и сквозь строй стиснутых, недовольно ворчавших людей я через весь вокзал пробрался на платформу, к царским комнатам, где понуро сидел Чхеидзе, томясь в долгом ожидании и туго реагируя на остроты Скобелева. Сквозь крепко запертые стеклянные двери царских комнат была хорошо видна вся площадь, -- зрелище было чрезвычайно эффектно. А к стеклам, с площади, завистливо лепились делегаты, и были слышны негодующие женские голоса:

-- Партийной-то публике приходится ждать на улице, а туда напустили... Неизвестно кого!..

Негодование было, впрочем, едва ли особенно основательно: небольшевистской публики, сколько-нибудь известной в политикe, науке, литературе, я совершенно не помню при этой встрече; партии не прислали своих официальных представителей, да и из советских людей, из членов Исполнительного Комитета, кроме специально командированного президиума, по-моему, был только один я. Во всяком случае, в царских комнатах если кто и был, кроме нас, то не больше трех-четырех человек. Большевистские же местные генералы выехали встречать Ленина в Белоостров или еще дальше в Финляндию. И пока мы ждали Ленина на вокзале, он в вагоне уже основательно осведомлялся о положении дел из непосредственных источников .

Я прошелся по платформе. Там было еще более торжественно, чем на площади. По всей длине шпалерами стояли люди -- в большинстве воинские части, готовые взять на к-раул ; через платформу на каждом шагу висели стяги, были устроены арки, разубранные красным с золотом; глаза разбегались среди всевозможных приветственных надписей и лозунгов революции, а в конце платформы, куда должен был пристать вагон, расположился оркестр и с цветами стояли кучкой представители центральных организаций большевистской партии.

Большевики, умея вообще блеснуть организацией, стремясь всегда подчеркнуть внешность, показать товар лицом, пустить пыль в глаза, без лишней скромности, без боязни утрировки, видимо, готовили самый настоящий триумф.

Впрочем, сейчас у них были особые основания бить на то, чтобы представить Ленина петербургским массам в виде самого настоящего героя. Ленин ехал в Россию через Германию, в запломбированном вагоне, по особой милости вражеского правительства. Нужды нет, что никаких иных путей для возвращения на родину у Ленина не было по милости союзных правительств, а прежде всего по милости своих собственных революционных властей. Было ясно, что буржуазия со всеми своими прислужниками сделает надлежащее употребление из милости немцев по отношению к Ленину. И было необходимо создать противовес уже начавшейся отвратительной кампании.

[Опустил слова по поводу проезда исполкома большевиков через Германию в пломбированном вагоне.]

На все эти темы мы, между прочим, беседовали во время томительного ожидания в царских комнатах со Скобелевым и Чхеидзе -- и, в общем, не спорили между собой... Ждали же мы долго. Поезд сильно запаздывал.

Но в конце концов он подошел. На платформе раздалась громовая Марсельеза , послышались приветственные крики... Мы оставались в царских комнатах, пока у вагона обменивались приветствиями генералы большевизма. Затем слышно было шествие по платформе, под триумфальными арками, под музыку, между шпалерами приветствовавших войск и рабочих. Угрюмый Чхеидзе, а за ним и мы, остальные, встали, вышли на середину комнаты и приготовились к встрече. О, это была встреча, достойная... не моей жалкой кисти!

В дверях показался торжественно спешащий Шляпников в роли церемониймейстера, а пожалуй, с видом доброго старого полицеймейстера, несущего благую весть о шествии губернатора. Без видимой к тому необходимости он хлопотливо покрикивал:

-- Позвольте, товарищи, позвольте!.. Дайте дорогу! Товарищи, дайте же дорогу!..

Вслед за Шляпниковым, во главе небольшой кучки людей, за которыми немедленно снова захлопнулась дверь, в царскую комнату вошел или, пожалуй, вбежал Ленин, в круглой шляпе, с иззябшим лицом и роскошным букетом в руках. Добежав до середины комнаты, он остановился перед Чхеидзе, как будто натолкнувшись на совершенно неожиданное препятствие. И тут Чхеидзе, не покидая своего прежнего угрюмого вида, произнес следующую приветственную речь, хорошо выдерживая не только дух, не только редакцию, но и тон нравоучения:

-- Товарищ Ленин, от имени Петербургского Совета рабочих и солдатских депутатов и всей революции мы приветствуем вас в России... Но мы полагаем, что главной задачей революционной демократии является сейчас защита нашей революции от всяких на нее посягательств как изнутри, так и извне. Мы полагаем, что для этой цели необходимо не разъединение, а сплочение рядов всей демократии. Мы надеемся, что вы вместе с нами будете преследовать эти цели...

Чхеидзе замолчал. Я растерялся от неожиданности: как же, собственно, отнестись к этому приветствию и к этому прелестному но ?.. Но Ленин, видимо, хорошо знал, как отнестись ко всему этому. Он стоял с таким видом, как бы все происходящее ни в малейшей степени его не касалось: осматривался по сторонам, разглядывал окружающие лица и даже потолок царской комнаты, поправлял свой букет (довольно слабо гармонировавший со всей его фигурой), а потом, уже совершенно отвернувшись от делегации Исполнительного Комитета, ответил так:

-- Дорогие товарищи, солдаты, матросы и рабочие! Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию, приветствовать вас как передовой отряд всемирной пролетарской армии... Грабительская империалистская война есть начало войны гражданской во всей Европе... Недалек час, когда по призыву нашего товарища, Карла Либкнехта, народы обратят оружие против своих эксплуататоров-капиталистов... Заря всемирной социалистической революции уже занялась... В Германии все кипит... Не нынче-завтра, каждый день может разразиться крах всего европейского империализма. Русская революция, совершенная вами, положила ему начало и открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция!

Это был, собственно, не только не ответ на приветствие Чхеидзе. Это был не ответ, это не был отклик на весь контекст русской революции, как он воспринимался всеми -- без различия -- ее свидетелями и участниками. Весь контекст нашей революции (если не Чхеидзе) говорил Ленину про Фому, а он прямо из окна своего запломбированного вагона, никого не спросясь, никого не слушая, ляпнул про Ерему...

[...]

Официальная и публичная часть встречи была окончена... С площади сгорающая от нетерпения, от зависти и негодования публика уже недвусмысленно ломилась в стеклянные двери. Шумела толпа и категорически требовала к себе, на улицу, прибывшего вождя. Шляпников, снова расчищая ему путь, выкрикивал:

-- Товарищи, позвольте! Пропустите же! Да дайте же дорогу!.. При новой Марсельезе , при криках тысячной толпы, среди красных с золотом знамен, освещаемый прожектором, Ленин вышел на парадное крыльцо и сел было в пыхтящий закрытый автомобиль. Но толпа на это решительно не согласилась. Ленин взобрался на крышу автомобиля и должен был говорить речь.

--...Участие в позорной империалистической бойне... ложью и обманом... грабители-капиталисты... -- доносилось до меня, стиснутого в дверях и тщетно пытавшегося вырваться на площадь, чтобы слышать первую речь к народу новой первоклассной звезды на нашем революционном горизонте.

Затем, кажется, Ленину пришлось пересесть в броневик и на нем двинуться в предшествии прожектора, в сопровождении оркестра, знамен, рабочих отрядов, воинских частей и огромной приватной толпы к Сампсониевскому мосту, на Петербургскую сторону, в большевистскую резиденцию -- дворец балерины Кшесинской... С высоты броневика Ленин служил литию чуть ли не на каждом перекрестке, обращаясь с новыми речами все к новым и новым толпам. Процессия двигалась медленно. Триумф вышел блестящим и даже довольно символическим.

[...]

Однако до самого конечного пункта нам не представилось случая прислушаться к гласу народа... На Петербургской стороне мне надлежало повернуть направо, к Карповке. Но без определенной цели, влекомый приятной компанией, я дошел все же до начала Кронверкского, до самого дома Кшесинской, горевшего всеми огнями, украшенного красными знаменами и, кажется, даже иллюминованного.

Перед домом стояла и не расходилась толпа, а с балкона второго этажа говорил речь уже охрипший Ленин. Я остановился около отряда солдат с винтовками, который сопровождал процессию до самого конца.

-- ...Грабители-капиталисты, -- слышалось с балкона. --...Истребление народов Европы ради наживы кучки эксплуататоров... Защита отечества -- это значит защита одних капиталистов против других...

-- Вот такого бы за это на штыки поднять, -- вдруг раздалось из группы чествователей -солдат, живо реагировавших на слова с балкона. -- А?.. Что говорит!.. Слышь, что говорит! А?.. Кабы тут был, кабы сошел, надо бы ему показать! Да и показали бы! А?.. Вот за то ему немец-то... Эх, надо бы ему!..

Не знаю, почему они не показали раньше, когда Ленин говорил свои речи с более низкой трибуны; не думаю, чтобы они показали и впредь, кабы он сошел .
...

Август--октябрь 1919 года

Добавок 5 - Найден ещё свидетель - водитель броневичка Мирон Сергеевич Огоньян.
Так что, видимо, всё же выступить с броневика Ленин мог. И тогда миф оказывается переложением реального случая.

http://hobbyport.ru/armor/ostin_putilovec_6704.htm
Источник: "Моделист-Конструктор" 1967, №4
Scan: Владимир Петрушенко

Сначала идёт статья какого-то Суджана (СТАЛЬНАЯ ТРИБУНА, Л. СУДЖАН. Москва), из которой мне важной показалась подробность - что Ленин приветствовал людей с подножки броневичка пока ехали до дома Кшесинской: "В пути боевая машина несколько раз останавливалась, и Владимир Ильич, стоя на подножие, приветствовал народ." А также инфа о подготовке броневиков к выезду. Но вот то, что Ленина от вагона до вокзала несли на руках - сомнительно. "Все это представляется именно так, когда перелистываешь героические страницы истории страны, читаешь воспоминания большевиков-ветеранов."

Далее - статья о водителе с интервью с ним:

ВОДИТЕЛЬ БРОНЕВИКА

Я вез не простого человека. Я вез Ленина. Мне доверили... И этим доверием, честью везти Ильича я до конца дней своих буду гордиться. Да, до конца дней... А сама езда, управление машиной, спросите хоть любого шофера, — это, знаете ли, дело несложное...

Мирон Сергеевич Огоньян виновато пожимает плечами, на его по-южному смуглом лице, украшенном щеточкой поседевших усов, держится извиняющаяся, робкая улыбка, а руки, сильные даже а старости, бесцельно переставляют пепельницу. Я летел к нему из Ленинграда в Ташкент, а потом, пересев в машину, ехал километров двадцать на север, в село Сары-Агач, где на улице Ленина в небольшом белом домике и живет Мирон Сергеевич.

Сары-Агач — это уже Южный Казахстан, местечко, откровенно говоря, небойкое, но гостей из разных концов приезжает сюда много. И все в основ-ком — к Огоньяну, которого «открыли» сравнительно недавно, и немалая роль в этом принадлежит Леониду Алексеевичу Дубинину, директору Ленинградского музея Октябрьской революции. Когда Мирон Сергеевич встретил меня у калитки, провел в комнату и произнес, стесняясь, вот этот вступительный монолог, я успокоился. А потом, побывав у него еще дав раза и узнав, что о броневике все эти годы он особенно-то не распространялся, а товарищи, служившие с ним, считали его погибшим и что жизнь его поучительна, вообще понял: Огоньян — человек скромный.

— Ведь оно как тогда было, — говорит Мирон Сергеевич, развязывая папку со своими записками. — Я ведь тогда и не думал, что именно мне везти Ильича придется. Так примерно к обеду ефрейтор Елин, большевик, сообщил нам, что сегодня приезжает Владимир Ильич. Утром прибежала в особняк Кшесинской, где тогда штаб большевиков был, Мария Ильинична Ульянова, сестра Ленина, и показала Подвойскому телеграмму, в которой было сказано, что Ильич будет третьего апреля вечером. С этой телеграммы, знаете ли, все и пошло. Подвойский дал знать Елину, а Елин — нам, солдатам мастерских бронедивизиона.

— А Елин, он что, в другом подразделении служил?

— Да нет, наш он, из мастерских. Нас еще вместе с ним депутатами в Петроградский Совет избрали. И в солдатском комитете мастерских, где я был председателем, Георгий Васильевич Епин тоже состоял. Человек он был заметный. Ну так вот, Елин н говорит нам, что надо, мол, братцы, Ильича как следует встретить, броневик и машины к Финляндскому вокзалу подать. А сделать это было не так-то просто: мы же военные, у нас дисциплина, и хоть произошла революция, но она буржуазная, официальные власти к большевикам относились известно как, но ребята сумели все устроить как полагается. Броневик готовили Володин и Зюзин. С ними вместе вывел его из мастерской под видом повторных испытаний старший мастер Ион Михайлович Лещенко. Поехали еще грузовая машина и легковая, бельгийская «минерва», или, как ее называли, «дубль-фаэтон». За рулем этого «дубля» Косенков сидел. А я в это время с пулеметчиками Евсеевым и Лукиным нес на броневике охрану особняка и думал, что на вокзале мне побывать не придется. Все машины подъехали к особняку, где уже колонна рабочих строилась, — и вдруг в самый последний момент передали, чтобы и я со своим броневиком ехал вместе со всеми.

Вот так я оказался на вокзале. Вскоре мы услышали паровозный гудок. Заиграла музыка на перроне. Толпа на площади заколыхалась. Потом в дверях вокзала показался Ленин. Он прошел к легковой машине и хотел, видимо, говорить речь оттуда. Но росту-то он, сами знаете, невысокого, и народу не видать. Тогда рабочие и солдаты подняли его, помогли встать на броневик. Слушали мы Ильича внимательно. Под конец речи он выбросил вперед руку и сказал более громко:

— Да здравствует социалистическая революция!

Прожекторы тогда светили, и видно было Ильича хорошо. Потом ко мне подошел Елин и от имени Подвойского передал, что вести броневик, на котором поедет Ленин, поручается мне.

— Поезжай тихо, на первой передаче, — сказал тогда Елин. — Мы пойдем рядом...

Я вышел из своей машины и сел за руль броневика, с которого говорил Ленин. Владимир Ильич устроился со мной рядом, поздоровался, и я тронул. Передние щитки были открыты, и я все видел. Справа от броневика шел Подвойский, а слева — Елин. Народу на улице было много. Несколько раз мы останавливались, и Ленин обращался с речью к окружающим.

— Не помните, как держался Владимир Ильич в броневике, в чем он был хотя бы одет!

— Ничего не помню... Я просто чувствовал, что везу Ленина, что он рядом со мной. Помню только, что кепку он на коленях держал и на люден смотрел внимательно, сильно вперед, к самому щитку так и подавался. И помню, что у особняка он за руку со мной попрощался и сказал весело: «Спасибо, товарищ!»

А на легковой машине Крупская ехала и еще кто-то из политэмигрантов. В эту же ночь я слышал, как Ильич с балкона особняка выступал. А потом еще несколько раз его видел и слышал. И сейчас вот, когда, знаете пи, не спится по ночам от старых ран, все думаю: какой это человечище — Ленин! И как дело его, разгораясь, по земле полыхает...

Ю. ГРИБОВ, наш корреспондент, Ленинград — Ташкент.


То, что Мирон Сергеевич Огоньян к большевицким броневикам имеет прямое отношение - нашёл и документ:

http://www2.warwick.ac.uk/fac/soc/economics/staff/faculty/harrison/aviaprom/about/
Ivan Rodionov began to compile a chronology of Soviet aviation and the Soviet aircraft industry in 1995 while preparing a book about the Il-2 Shturmovik and Il-4 bomber. Eventually this work became a research project in its own right. The core theme of the Chronology is the historical development of the aircraft industry but the Chronology includes data on general political and cultural events in Russia and other countries (mostly extracted from other chronologies published around the world).
Version 7, uploaded on 27 February 2009, replaces versions 6 (posted to this website on 27 December 2007), 5 (27 May 2005), 4 (22 August 2003) and 3.1 (19 March 2002).

В .док файлах (6 вер., 7 вер.) за 1918 год в 6 версии и в 7 версии Родионовской хронологии есть такое:

30 августа 1918 г. вышел ПРИКАЗ НК ПО ВД О ПЕРЕПОДЧИНЕНИИ УПРАВЛЕНИЯ СОВЕТА ЦЕНТРОБРОНИ №832
г. Москва
Во изменение приказа Народного комиссариата по военным делам от 15 июня с.г. за № 445, в це¬лях развития дела по формированию автоброневых отрядов, блиндированных поездов и брониро¬ванных катеров объявляется нижеследующее:
1. Управление Совета Центроброни присоединяется к Главному военно-инженерному управле¬нию на правах самостоятельной части с сохранением всех существующих отделов, с подчинением непосредственно начальнику ГВИУ.
2. В вопросах организационных и боевой подготовки броневое управление подчиняется, сверх того, начальнику Всероссийского главного штаба.
3. Во главе броневого управления назначаются начальник управления и к нему два комиссара, кои в своей деятельности руководствуются приказом НК по ВД от 1 июля с.г. за № 414.
4. Совет Центроброни продолжает свое существование при броневом управлении с контроль¬ными функциями.
5. Начальником броневого управления назначается инженер-технолог Лев Евгеньевич Земмеринг, а комиссарами тт. Георгий Васильевич Кяин и Мирон Сергеевич Огоньян.
6. Начальнику Главного военно-инженерного управления и начальнику Броневого управления доложить мне в кратчайший срок о слиянии названных учреждений.
Народный комиссариат по военным делам
Э. Склянский
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 92. Л. 564. Типографский экземпляр (11210).


Кроме того, нашёл (в 2 местах: частями, целиком) повесть-расследование Николая Григорьева "Ленинский броневик". В котором тоже упомянут Огоньян (см.):
А Огоньян - его слово? Установили, что Мирон Сергеевич жив, живет старик на юге, среди виноградников... Но почему же Огоньян не откликнулся на широкие публикации в газетах о том, что броневик, спустя с памятного дня, 3 апреля 1917 года, больше чем двадцать лет, найден, - публикации, вызвавшие поток писем с разных концов страны? Мирона Сергеевича приглашали в Ленинград, к нему ездили посланцы музея, однако он не тронулся с места. Между тем по фотографиям в газетах можно судить, что человек на ногах, даже, видно, трудится на виноградниках... Впрочем, вопросы эти к историкам. Быть может, при дальнейших их розысках будет и ответ.

Правда у него в повести признаки броневика не совпадают с тем, что видно на фото и на картинке в Моделисте-Конструкторе (см.):
ПАСПОРТ
бронеавтомобиля, с которого в 1917 году у Финляндского вокзала выступал Владимир Ильич Ленин
Примета № 1 - броневик двухбашенный.
Примета № 2 - расположение башен диагональное - левая несколько выдвинута вперед, правая смещена назад.
Примета № 3 - башни со щитками.
Примета № 4 - под броней 2 руля (второй, дополнительный, перед задней стенкой).
Примета № 5 - шасси и двигатель фирмы "Остин"; корпус броневика и башни, а также броня - Ижорского завода.
Примета № 6 - вооружение: 2 пулемета "максим" на подвесных в башнях станках.
Примета № 7 - в задней броневой стенке, на уровне глаз второго шофера, прорезь наружу с заслонкой.
Примета № 8 - в отличие от прочих броневиков, на этом не две, а три фары - третья на задней стенке, для освещения пути, если броневик идет под вторым рулем.
Примета № 9 - снаружи, перед дверцей в броневик, - приступка в виде совка.
Примета № 10 - на башне лентой красная надпись: "Враг капитала" (по замазанной "двойке").

Как там у мифбастеров - разрушителей мифов с тв3: - миф подтверждён.

Список постов про большевизм:
http://man-with-dogs.livejournal.com/522471.html?format=light
Лента постов про большевизм:
http://man-with-dogs.livejournal.com/tag/большевики