mariannah

Лиза Холоденко. Высокое искусство (1998). Фильм про двух барышень, блондинку и брюнетку, построенный на несовпадении культурных кодов. Юная блондинка, простая американка с кукольным лицом, одеждой из секондхенда и цитатами из «Камера люцида» в голове, всегда «просто говорит», в то время как космополитическая 40-летняя брюнетка никогда не говорит просто, а всегда что-то хочет сказать. Особенно катастрофически это сделано в постельной сцене; секс оказывается чем-то совершенно не физиологическим, а символическим, героини оказываются неспособны что-либо сделать, поскольку не могут представить, как это проинтерпретирует партнер. В финале брюнетка делает фотосессию блондинки, где за счет эффектов полуобнаженности, складок покровов, света и фактуры «усложняет» ее, и эта сессия попадает на обложку журнала с претенциозным названием «Фрейм», однако в момент выхода журнала из типографии она умирает, покрывая блондинку покровами траура.
Фильм хорош еще тем, что в нем снялась самая прекрасная женщина в мире Элли Шиди. Поинтересовались, где еще ее можно увидеть. Оказалось, что ее актерская карьера не сложилась, поскольку, как написано в Википедии, она не хотела поправить сиськи, так чтобы кто-то ее хотел трахнуть. Так и написано, да. У меня все чаще впечатление, что мы живем в мире антиподов, и все люди ходят на головах.

Лиза Холоденко, сняв безупречный фильм, также не смогла реализоваться. Снимала эпизоды в дурацких лесбийских сериалах, в 2004 сняла еще один полнометражный фильм, «Лавровый каньон», гораздо более плоский. В фильме действуют одни американцы, режиссер пытается создать напряжение между яппи и поп-роком, но общий знаменатель чересчур высок, к тому же по ходу разница уравнивается. Молодой психиатр с девушкой, пишущей диссертацию про мух, приезжает в дом, в котором оказывается его мать (взятая у Коэнов Френсис Макдорманд) и поп-группа. Сын пытается дистанцироваться от «богемы», в то время как девушка сближается, оказываясь, в конце концов, в постели с лидером группы и мамой. Правда потом маму переклинило и она стала произносить морали о том, что не будет развращать девушку сына (совсем забыв, что пять минут назад она ее уже развратила два раза; какое счастье страдать алкогольной амнезией). Здесь я стал смотреть на перемотке, надеясь, что мама одумается, но до конца она стойко занимала моральную позицию.