Радио · "Мотыга · Джем"

Следующие знаки дня уже не настолько приятны.
Оставляю дома тханку, выхожу за сигарильями и вижу весьма неприятную картину: у выхода с лестницы сидят два совершенно больных крысенка, и странно потряхивают головами. Словно клюют что-то хоботком. Опасаясь, что пасюки могут быть агрессивными, вприпрыжку, как полный потс, выбегаю из подъезда. Чую, повсюду пахнет этим мерзким газом для сварки.

Купив сигарет, встречаю двух дружбанов. Приятное известие: наш общий друг, парализованный в результате врачебной ошибки, все-таки года через полтора должен восстановиться. Вдруг, пока мы это обсуждаем, на нас начинает безбожно гавкать сумасшедший нищий. Я зову его Зигги Марли: его плешивая грибовидная голова обрамлена дредами, куда там Децлу. У него нет пальцев, и он машет на нас культяпками, угрожая заостренной кривой монтировкой.

Снова возвращаюсь домой. Крысята, все в поту (крысы умеют потеть довольно сильно), уже совсем плохи. Странно, вот не думал, что городскую крысу можно чем-то взять. Запах газа почему-то напомнил об осеннем Норд-Осте.

На трудовой ниве творится странная каша. Концепции не криэйтятся, сметы не считаются, тексты растекаются на глазах, новостей нет, "Известия" не принимают статью, корректор неверно правит материал.
Вечером - "Адаптация", о которой уже писал. Окрыленные Кауфманом, выходим из синематографа, два часа ищем место, где бы в самом сердце почти полуторамиллионного города можно было бы съесть шашлык на воздухе. Причем на улице плюс двадцать три. Пиздец какой-то: жрать нечего! К десяти вечера уже все сожрано!

К полночи устало добредаем до "Совершенно секретно", открываем меню. Шайзе! Ну не может в такой столовке мясное блюдо стоить 200 рублей! В таком дешевом и дерьмовом интерьере (папье-маше, задутое краскопультом) с таким убийственным светом… фак-фак-перефак… с гневом покидаем этот отстойник.

Пиво берем в ларьке, возвращаемся домой уже в первом часу. Крысята мертвы.