Радио · "Мотыга · Джем"

Крикнув-гикнув, Менелай воткнул пику в щит Александра Париса, метя, естественно, в яйца. Щит разлетелся, но яйца красавчика были спасены. Шустро повернувшись, Парис избежал кастрации, отделавшись испугом и небольшой раной на ребрах. Менелай прыгнул вперед и как мог лупанул Париса по башке, но крепкий братишкин шлем спас его снова, а лоховской меч Менелая, очевидно спаянный из говна в подпольной шанхайской мастерской, разлетелся в куски.

Менелай: «Блядь! Зевс! Блядь! Как ты мог?! Я же просил! Свет не видывал большей злыдни, чем ты! Меч йобанарот в куски разлетелся, копье я уже зашвырнул нахуй… Как же теперь я этого педрилу замочу-то?!». Проговаривая эту скороговорку, Менелай ухватил Александра Париса за крепкий шлем и, глухо матерясь, потащил суетящегося красавчика к греческим рядам, чтобы запустить его на круг, пока братва ищет ему новую пику или меч. Крепкий крепежный ремешок шлема резал Парису горло, и тот орал на все побережье, уже представляя, как Менелай со сладострастьем будет выковыривать ему кокочки столовой ложкой.

Но тут Афродита увидела, как ее красавчика волочит по песку мстительный рогоносец. Яички Александра Париса сильно интересовали богиню и менелаевы забавы с ними в ее планы не входили. К тому же в этом шоу она поставила на Александра Париса. Она быстро спустилась с Олимпа и хрясь! порвала ремешок. Менелай дернул шлем на себя и швырнул его в греческие ряды с криком: «Поберегите баский члемик, пацаны! Мы потом его в музей сдадим или по спекулятивной цене коллекционеру сбагрим!». Он подобрал копье и развернулся, чтобы воткнуть его в парисово прожопие, но красавчика уже уносила Афродита. Денек был рогоносцу явно не в масть.

Афордита, уложив все еще дрожащего от страха Александра Париса в опочивальне, оборотилась старой пряхой и пошла за Еленой: «Леночка, дружок, там твой в готовой постели лежит. Красавец! Шишка дымится как крейсер «Аврора»! А бельишко! А рубашечка! Такое ощущение, что он не с битвы вернулся, а собрался в Рио на самба-пати». Елена, представив эрекцию Александра Париса, взволновалась. Но тут она пригляделась к старухе и увидела, что шея у нее какая-то слишком молодая, да и буфера дай бог каждой – торчат, как «першинги».

Елена: «Афродита… Ты?! Тебе мало, что я как последняя потаскуха ославлена? Тебе мало, что я в Трою притащилась? Ты наверное хочешь меня в кругосветку теперь отправить, юнгой на «Крузенштерне»? Во Фригию, может, а то – в Меонию?! Давай, подкладывай меня теперь под каждого смертного, который у тебя зуд вызывает. Любительница порнухи… Он меня будет иметь всяко-повсякому своей елдой безразмерной, а ты себе будешь промежность на Олимпе почесывать. Но-о-ормально. Никаких силиконовых моделей, сплошное гонзо-порно. Real, блядь, amateurs, блядь. Смотри, да радуйся. Чего же ты не уволишься из богинь, если тебе поебстись так неймется? Спустилась бы с Олимпа и сосала бы ему сама, пока досуха не высосешь. А то, если повезет, он тебя еще плеточкой похлестает, соски прищепочками бельевыми подожмет. «O-o-ooh, be my slave, bitch!». А я к нему не пойду, ни за какие коврижки больше не пойду. Хватит. Надо мной все троянки ржут, надоело подстилаться».

Афродита: «Надо же… Это что за сучка там загавкала? Ты бы, девочка, ротик свой рабочий прикрыла, а? А то ведь неровен час, перестану тебе крышу ставить и брошу тебя на общак. И троянцы порадуются и греки. А их там мно-о-ого».

Попадалово, подумала Елена, укрыла голову покрывалом и пошла за богиней в спальню. Служанки тут же сделали вид, что работают по дому, а не подглядывают за Парисом. Афродита пододвинула Елене кресло, поставив его поближе к кровати.

Елена: «Вернулся боец-огурец?! Типа дрался там, да? Лучше бы тебе Менелай дружочка твоего на пятаки нарезал. Он-то мужик здоровый, не чета тебе, качок плюшевый. Кто там на всю Трою выебывался? Да я, да вашего Менела-а-ая, хучь копьем, хучь рука-а-ами разорву… Чего-то немного ты нарвал-то. Или просто с собой клочков не принес? Так ступай, времени у нас до фига. Рви. Менелай ждет, вон под стеной ходит матерится… Ох, нету покоя душеньке моей грешной… Я тебе один совет дам: лучше молчи, дурачок, и не говори никому, что ты можешь Менелаю что-то, кроме минета, вредное сделать. Иначе растыкает он тебе копьем попендрис загорелый, как беличье дупло».

Александр Парис: «Лен, хорош меня стремать здесь. Когда бы не Афина, головой твоего бывшего сборная Трои уже играла бы в футбол. У меня тоже крыша есть, и мне тоже есть, что Менелаю твоему предъявить, ебуну рогатому…». Он откинул одеяло и продолжил: «Лен, посмотри лучше, как стоит! Фантастически стоит! У меня такого сухостоя не было с тех времен, когда мы на яхте гонялись. Помнишь, как мы на Кранае трахались? Лен, если я тебе сейчас не засажу – смерть моя будет. Разорвет мне хуй, как воздушный шарик».

Сказано – сделано. Афродита не мытьем, так катаньем получила свою порцию горяченького шоу. И, надо сказать, без никакой подписки, без пароля и без выскакивающих окон.

Тем временем, Менелай Атрейон бегал по рядам троянцев, разыскивая прячущегося Париса. «Менелай!», - кричали троянцы, - «Хорош уже, хватит бегать! Самим стремак за полупидора впрягаться, мы бы сдали тебе его на блюдце, когда бы знали, где искать». Загорелый поборник фитнесса Александр Парис троянцам уже осточертел. Царский сынуля имел все по блату и жировал на общие баблосы честных троянских налогоплательщиков внагляк.

Брат Менелая, Агамемнон Атрейон напрягся и заорал так, чтобы слышали обе банды: «Тихо пацаны! Уймите разговорчики в строю. Троянцы! Прищемите крестьян там, что это за неуемная дарданская партизанщина?! Я буду говорить за всех греков. Троянцы, вы же видели, как мой брат таскал этого, с позволения сказать, «воина» по всей поляне? Победа очевидна. За явным преимуществом Менелая. Я полагаю, вопрос снят, Ленка – наша».

«Давай ее сюда!», заорали греки…

начало здесь