mbla's Journal

Узнала пару дней назад, что умер Уфлянд.

Стихи его никогда меня особенно не задевали...

А вот когда-то в маразматической парижской газете «Русская мысль» (вообще-то мыслей там нет, – ни русских, ни ещё каких-нибудь) появился его рассказик.

История в стиле, который теперь принято называть довлатовским.

Мне не кажется, что Довлатов его выдумал, может быть, просто первым догадался, что маленькие славно рассказанные истории из жизни своих знакомых – вполне достойная литература.

Уфляндовская история была про ёжика, поэта Бродского, поэта Уфлянда и коммунальную квартиру.

Дело было вот как. Поэт Бродский встретил на улице ёжика. Ясно, что он не мог бросить беднягу погибать посреди города, куда тот непонятно как забрёл.

И поэт Бродский подобрал ёжика и понёс его к поэту Уфлянду.

Поэт Уфлянд проживал в комнате в коммуналке, а с ним жили разные звери – кошка, собака, белка и черепаха. Может, я, конечно, не совсем точно запомнила, какие звери жили у поэта Уфлянда, но вполне могли жить эти четверо.

А ещё к поэту Уфлянду приходили в гости другие поэты, они читали стихи и пили водку. Может быть, про водку, это я сейчас придумала, может, и не пили они водки, а, скажем, пили грузинское или более дешёвое молдавское вино, или даже бормотуху.

Так вот поэты читали стихи, а коммунальные соседи обижались, почему-то пребывая в уверенности, что у Уфлянда вечные оргии, и вместо того, чтоб через стенку слушать и расти над собой, грозили милицией.

Итак, Бродский принёс Уфлянду ёжика и, конечно, принялся читать стихи, пока кошка, собака, черепаха, белка и ёжик-новичок играли в пятнашки.

Когда Бродский собрался домой (оставив ёжика) и вышел с Уфляндом в прихожую, там уже ждали соседи – пара пожилых евреев – намереваясь в очередной раз сообщить, что милиция не одобрит оргий.

Однако, при виде Бродского, лица их просветлели, они кинулись ему на шею с криками – «Осенька, а как мама, как папа, как же они поживают?!».

Конечно, правильно было бы закончить тем, что соседи переродились и никогда больше не грозили милицией, но не помню, так ли было дело...

Эта история Уфлянда – мой любимый «довлатовский» рассказ.

Думаю, что она вправду случилась, и с теми самыми действующими лицами, в отличие от довлатовских рассказов, в которых, как говорят очевидцы, всё чистая правда, – только случившееся с А приписывается Б.

Нет ни Довлатова, ни Бродского, ни Уфлянда, а с 70-х прошло 35 лет.