mbla's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends]
Below are the 20 most recent journal entries recorded in
mbla's LiveJournal:
[ << Previous 20 ]
Tuesday, August 16th, 2011 | 12:28 am |
бытовое Вчера вечером кто-то шуршал за прислонённым к стене мусорным мешком - это здоровущая жаба пришла нас навестить. Она медленно вышла на дорожку и направилась в дом наполовину тяжёлыми прыжками, а наполовину, шла, подтягивая задние ноги - будто хармсовская кошка, которая отчасти идёт по дороге, отчасти по воздуху плавно летит.
Гриша в это время совершала вечерний обход владений, и жабу мы водворили в кусты, объяснив ей, что лучше с хищником не встречаться - некоторые ящерицы после встреч с Гришей хвостов лишаются.
Гекконы каждый вечер охотятся у лампы, успокаивая меня ощущением надёжности жизни - то ли те гекконы, что охотились тут 5 лет назад, то ли их правнуки унаследовали жильё и охотничьи угодья.
Сойки по утрам сварливо ругаются, по-моему, попросту костерят Гришу. И есть за что - два раза мы находили перевёрнутых на спину небольших черепашек. В порядке компенсации за причинённый моральный ущерб пришлось покормить их свежим салатом.
Сегодня на рынке, как водится каждое лето, мы приобрели 6 пятилитровых жбанов арльского оливкового масла. Кстати, устроили тут дегустацию по всем правилам - в белые пиалки я налила арльского масла, в жёлтые - эксовского. Была, честно сказать, уверена, что мы опозоримся или опозорим масло - что никто не отличит одно от другого, но оказалась неправа - все учуяли, что арльское душистей.
И только механическая птица улетела от нас, каждую ночь я её жду, но всё тихо - даже ветер стихает по ночам - только в ушах звенит. Да хлюпает что-то - то ли море за рощей, то ли кабаны танцуют среди пробковых дубов. | Sunday, August 14th, 2011 | 7:33 pm |
| 3:20 pm |
| Saturday, August 13th, 2011 | 4:31 pm |
В предзакатном свете течёт расплавленная красная дорога между пробковых дубов. Гаснет, только верхушки сосен на холме горят зелёным пламенем. Потом луна в чёрной сосновой прорези подхватывает – огромным фонарём, светящим ночью в раскрытую дверь – как каждый август.
Вчера был ветер, и над розовыми камнями мы проносились в клубящихся бурунах, – хлебнув воды в трубку, вертели выскочившими на воздух головами, впериваясь взглядом в скальные нагромождения, заросшие нечёсаной зеленью, в которой не угадывалась береговая тропа.
Так плывёшь час, два, – в неочеловеченном мире – в наложенном маской с трубкой одиночестве – только шум в ушах, да знание, что когда-нибудь повернёшь обратно и доплывёшь до человятника в пляжной полосе прибоя – в голубой воде над серебряным волнистым песком.
Мимо нас промчался катер, развозящий мороженое, – мальчишка за рулём, а на палубе девчонка почти плясала и радостно пела. Мы помахали друг другу, – почему бы не кинуть мороженое прямо в волны?
Потом на пляже, мокрые и холодные, мы купили эскимо с тележки по середину колёс в воде и лизали эскимо по колено в мелких прозрачных волнах.
Физическая примитивная радость тут хлещет через край – стоишь ли под душем, глядя на блёстки на мокрой дорожке, или в рыночный день жадно хватаешь помидоры весом каждый чуть не по килограмму, набивая ими громадный ящик.
Глупеешь от этого заливающего пронизывающего света – мычишь что-то такое себе под нос, – почему я не лужайка, почему я не художник, ведь чего-то ты этому свету должен, чем-то обязан – а как отдать, коли ни фига не умеешь! | Thursday, August 11th, 2011 | 3:23 pm |
щасливое подводное После того, как в прошлом году я пробовала снимать под водой аппаратом в полиэтиленовом мешке, и в результате аппарат захлебнулся солёной водой и умер, а фотки получились чудовищные, я сделала очередную попытку - мы купили маску-аппарат. Всем бы она хороша, кроме того, что невозможно ни зумом пользоваться, ни что бы то ни было менять в выдержке и экспозиции, - тупо жмёшь на кнопку - и всё тут. И кнопка неудобная маленькая, палец соскальзывает, забываешь, включено, или нет, и не знаешь, ни на видео ли снимаешь. Короче, вот результат - тень моего летнего щастья. ( Read more... ) | Wednesday, August 10th, 2011 | 10:09 am |
Недавно в Бретани мы были в чудесном зоопарке – людей пускают к лемурам, и они (любопытные лемурчики) теребят посетителей, лезут к ним на колени, развязывают шнурки на кроссовках.
Там гиббоны и макаки живут счастливой социально полноценной жизнью – я когда гляжу на них, поглощённых делами, всегда вспоминаю флорентийские картинки, например из церкви Сан-Миниато – где монахов бесы искушают – монахи рыбку удят, а бесы за их спинами кривляются, все жесты монахов повторяют. Обезьянки одновременно и бесы, и монахи.
А здесь у нас на пляже, куда я вывожу Ваську купаться, – ничуть не хуже, чем в обезьяннике – человеческие детёныши живут своей малостеснённой взрослыми жизнью.
Униформа – крылышки на руках, а в остальном – все варианты раздетости годятся. Есть с голой попой, но в футболках, есть совсем голые, есть в плавках, а некоторых девиц одевают аж в раздельные купальники.
Детёныши роют ямы, ловят маленьких крабиков и перед тем, как отпустить на волю, закидывают их в вёдра с водой – на всеобщее обозрение. Периодически вокруг какого-нибудь ведёрка оживление – мелкий народец собирается на кого-нибудь поглазеть.
В Бретани мы заметили, что очень многие папы прошли через тяжёлое детство – недоиграли в песочек, поэтому отталкивают детей и усердно роют ямы сами. Тут такого нет – наверно, потому, что вместе бесконечных отливных пляжей, здесь маленькая бухта зажатая скалами, и папы, покатав мелких отпрысков (некоторым пара месяцев) на резиновых плавсредствах у берега, надев ластомаски, уплывают в сопровождении отпрысков постарше, или уходят по приморской тропе в другие бухты.
Мы с Васькой сидели на камушке у входа на небольшой волнорез и глазели на весь этот зоопарк. Целеустремлённый детёныш лет полутора прибежал на мол, остановился и пописал в трусы, потопал дальше. Мы даже слегка обеспокоились его полной независимостью, но решили, что на молу полно взрослых, так что, вроде, не надо его хватать и вязать.
Через некоторое время с дальнего конца пляжа появилась и совершенно необеспокоенная мама, подхватила детёныша подмышку, а заодно и его старшую голопопую сестру отловила на молу.
Очень лохматая чёрная голая девчонка лет четырёх собрала большую толпу вокруг ведра, в котором кто-то плавал. Потом отправилась показывать пленника сидевшим неподалёку маме и бабушке – совершенно белым. И тут девчонку схватили, надели на неё сплошной купальник, закрутили его до талии, нацепили тапочки, выдали маску с трубкой, и мама отправилась с ней в воду. Показала, как лечь на воду и через трубку дышать, и и ушла на берег. Когда мы уходили, девчонка неподвижно возлежала на поверхности, сверкая розовыми крылышками, и глядела через маску в воду.
Вот так и живут бесята с флорентийских картинок. | Tuesday, August 9th, 2011 | 3:31 pm |
| 2:14 pm |
| Monday, August 8th, 2011 | 11:51 pm |
В соснах зелёный свет – прозрачный воздушный, в оливах – серебряный кинжальный, твёрдый плотный кожистый – в рододендронах – зелень прорезана рыжими кривыми стволами из Сезанна.
Физическая поминутная радость – топаешь ди утром к морю по солнечным пятнам в роще, или ночью звезда падает в дверной проём.
Кожей гложешь этот воздух, где не нужна одежда.
А всего-то дышит ворочается шипит море. И пространство легко делишь и с древними римлянами, и с разбойничьими провансальцами. И камни вздыхают на мелководье, и вздыблены зелёные спины разлёгшихся в море холмов. | Saturday, August 6th, 2011 | 8:19 pm |
Приключения Гриши В Бретани мы жили на хуторе. Маленькая тупиковая дорожка упиралась в наш дом – старый каменный, с синими ставнями. За домом большая поляна, на ней вишнёвое дерево, – мы обдирали с нижних веток кислые ягоды, не еденные с России – те, что нам оставили дрозды. За поляной кукурузное поле. Наученная когда-то Васькой, я грызла маленькие сочные початки.
Перед самыми нашими воротами подъезной отворот к ещё одному дому, спрятанному за кустами. У отворота почтовый ящик и табличка – нудистский кемпинг.
Вечером с нашей поляны мы слышали радостные вопли, доносившиеся из этого кемпинга, – из-за канавы и деревьев. С ленивым любопытством думали – неужто эти жизнерадостные нудисты голые ходят в дождь и холод.
На второе утро пропала Гриша. Обычно она спит с нами, а тут просыпаемся – нету. Я сначала не сильно обеспокоилась – мало ли где и за кем она охотится. Но когда, обойдя поляну и заглянув в сарай, я её нигде не обнаружила, мне стало сильно не по себе – у Гриши есть удивительное свойство – никогда не пропадать больше, чем на час-полтора – скучно ей в обществе одних мышей да ящериц, да тушканов.
Тут вышел Васька и стал заунывно кричать – кыс-кыс-кыс. Как ни удивительно, в ответ раздался дальний мяв – обеспокоенный и жалобный. Я кинулась через крапиву в кукурузное поле – налево, мяв явно доносился слева – но Васька завопил, что он слышит его справа, и я бросилась направо. Мяв перемещался, не теряя интенсивности. Слева-справа. Выскочив из кукурузы обратно на нашу поляну, я совершенно случайно подняла взгляд – Гриша бегала взад-вперёд по коньку крыши нашего двухэтажного дома.
Спуститься ей, на мой взгляд, не представляло никакого труда – по скату до конца, оттуда прыгнуть на крышу примыкавшего к дому сарая, и потом вниз. Но ей по врождённой трусливости было очень страшно. Я увидела прислонённую к стене лестницу и влезла на этот самый сарай, тихо надеясь, что он подо мной не обвалится. Стала под скат и начала уговаривать Гришу слезть. Вышли Машка, Нина и Бегемот, и мы стали совещаться.
С машкиной точки зрения поля и долы не усеяны трупами упавших с сосен кошек, так что она склонялась к тому, чтоб оставить Гришу самостоятельно расхлёбывать результаты своего идиотского поведения, но мне очень не хотелось гулять, предаваясь мыслям о Грише на крыше... Нина протянула мне на сарай стул, и я на вытянутых руках прислонила его к стене дома под скат, уговаривая тупое животное спрыгнуть – не тут-то было. Тогда Бегемот решил привязать стул к палкам, чтоб на палках достать им до крыши. Я стояла, балансируя этим стулом на шестах, а Гриша трогала его лапой, но тут же боязливую лапу отдёргивала.
Мы ушли завтракать. Сердитая Машка продолжала говорить, что надоест – спустится. Но кусок в горло не шёл из-за жалобного мява. К тому же мог пойти дождь...
После завтрака на спасательные работы отправились Машка с Бегемотом, запретив мне в них участвовать – из-за чрезмерного сочувствия к мерзкой кошке.
Они прихватили ещё и кошачий домик-перевозку, поставили её на стул, поднятый на шестах с крыши сарая. После некоторых колебаний, Гриша в свой дом вошла.
Когда она с поднятым хвостом прошествовала на веранду, вид у неё был оскорблённый – очевидным образом, мы были виноваты в том, что она зачем-то провела ночь на крыше! Кстати, как она туда попала, мы так и не знаем – по глицинии на стенке забралась?
Два дня прошли спокойно, а на третий Гриша опять пропала. В последний раз мы её видели вечером. Утром она не появилась, мы уехали гулять, вернулись – Гриши по-прежнему нет.
Я внутренне с ней попрощалась – ну, как может кошка, которая никуда никогда не девается, исчезнуть на целый день без всякой причины? Меня очень мучило, что она, может быть, попала в беду, а мы не можем найти её и помочь. Васька предположил, что она от нас ушла в кукурузные поля – за мышами охотиться, не хочет больше с нами жить. Я печально сказала, что наш очень славный хозяин уж наверняка кошку зимой не выгонит, если она придёт обратно, и что если Гришка хочет жить сама, дык насильно мил не будешь.
Печально обошла поляну, пошарила железной палкой в бочке с водой, вытащив её, испугалась ржавчины на конце и отправилась к нудистам, – выяснить, не встречали ли они часом нашей кошки.
Нудисты были вполне одеты и очень жизнерадостно ужинали за парой огромных столов. Они производили впечатление хорошо между собой знакомых людей.
Сочувственно высушав историю о пропавшей кошке, пообещали сообщить нам, если кошку встретят.
Я готовила ужин, когда раздался стук в дверь. Двое голландских нудистов, с трудом подбирая французские слова, радостно сообщили, что кошка у них в кемпинге сидит на дереве, невысоко. Я побежала за ними. По дороге к дереву голландцы прихватили лестницу. Гриша сидела на ветке у самого ствола, прижимаясь к нему, глядя на мир обезумевшими от ужаса глазами. Как она там оказалась? Может быть, вечером забрела и испугалась громких криков на незнакомом языке?
Один из голландцев – явный не феминист – полез на дерево. Когда он добрался до Гриши, она в отчаянье вцепилась в ветку всеми когтями и попыталась удержаться на спасительном суке в этом враждебном мире, но голландец был непрост – он крепко держал её за шкирку и не отпускал. Тут подбежала Танька с кошачьим домиком, – туда и опустили обезумевшую Гришку.
На щастье нудистов изрядно потеплело,и где-то дня за два до отъезда мы с Машкой, выйдя с мусором ко входу в кемпинг, где стояли баки, увидели там мальчика с полотенцем – его отправили чего-то выкинуть и слегка прикрыли перед появлением на общественной территории.
Гриша больше к щастью не пропадала, так что не было у нас случая удостовериться, что нудисты ужинают голыми за своими здоровенными столами.
...
А теперь тут, на юге, на Средиземном море, Григория королевствует, повелевает ящерицами и мышами, ходит с нами в рощу, охотится в канаве, поджидая, пока мы вернёмся с моря, чтоб вместе домой идти, но не удаётся ей взобраться по шероховатой стене к моим приятелям-гекконам, которые по вечерам охотятся возле лампы, выкидывая длинные языки навстречу мелким мошкам. | Friday, August 5th, 2011 | 2:16 pm |
Дорогому Альбиру, удивительным образом считающему, что синонимом слова "пиздёж" является слово "беседа". Утром за завтраком обсуждалось писательское мастерство. Я настаивала на том, что во всяческие ЛИТО ходят не чтоб учиться, а чтоб общаться, что писательство – графоманство – потребность в том, чтоб по клавишам бить, или карандашом бумагу марать – к великому щастью не требует ученичества, такого, как живопись или музыка, когда на чистое освоение техники уходит огромное время, да к тому же самостоятельно эту технику и не освоишь. Васька, утверждая обратное, не смог найти достойных примеров хороших поэтов, учившихся технике у мастеров, ноо зато вспомнил, что в лит. институте у них был предмет – «труд писателя». По его словам, профессор Цейтлин терпеливо объяснял начинающим графоманам, с какой стороны от листа бумаги помещать чернильницу и до какой остроты дотачивать карандаши. Я вообще-то сомневаюсь в точности васькиного пересказа, потому как чернильниц уже, небось, и не было на свете, когда он там учился. Но каждый раз, когда Васька вспоминает этот предмет, я ему указываю, что если б он внимательно слушал Цейтлина, дык наверняка в компе у него был бы существенно больший порядок. А предмет по нынешним временам должен называться эргономией. В.К. вспомнил историю о долдоне-учителе, который любил повторять: «Дети, читайте Пушкина, у него вы найдёте ответы на все вопросы». Мальчик поднял руку: «А есть ли у Пушкина объяснение, что надо делать, если комп постоянно виснет». Все призадумались, и Бегемот заинтересовался рифмой к слову комп. Васька откликнулся – бомб. Апломб – подхватила я. «На древе виснет комп По небу тучи ходят» – начал Бегемот. «И божеский апломб» – продолжила я. Дальше-то, дальше? «Летучий хуй выводит» – завершила Танька. «Flying dick » – почему-то перейдя на английский, заметил В.К. Из глубин дома появилась Гриша, зевнула почти по-львиному и устроилась у известной ей чьей-то небольшой норы. ... Вчера мы в процессе пиздежа поняли – что антипод графомана (см. определение Синявского, к которому, кстати, в недавнем посте присоединился Borkhers) – это попросту советский писатель. | Wednesday, August 3rd, 2011 | 3:03 pm |
И опять – шмель зарывается в колокольчик цвета земляничного мороженого, бесхвостая ящерица пересекает каменную дорожку, помахивает ветками мимоза, и ссорятся сойки.
Танец лета складывается в танец лет.
Под опрокинутой над соснами медведицей гришин силуэт на ночной крыше.
В доме напротив у края рощи жили старики. Круглый год. Не очень-то приветливые поначалу. Потом привыкли к нам, улыбались при встречах – старик еле шёл, опираясь на руку жены, но ежедневно выходил к морю.
Он умер года полтора назад. Старуха уехала, говорили, к племяннице. Прошлым летом в ухоженном любимом доме жили дачники. Заходили из рощи в сад через просвет в изгороди из рододендронов.
А в этом году пусто, заперто. Памятник прошедшей жизни. Интересно, что там внутри. Не комната ли синей бороды?
Через дом от нас всё лето живёт собака САма– катина полуврагиня – пятнистая охотничья не вполне чистой породы. Вечно носилась самостоятельно по роще, и Катя её всегда задирала при встречах. Однажды даже забежала к Саме в сад, – мы с Бегемотом её оттуда выуживали с руганью. Бегемот Катю ухватил, приподнял, как мешок с картошкой, потряс – она повисела, – не шевелясь, развесив уши.
И вот сегодня утром Катя стояла на улице у входа в наш сад, а Сама у входа в свой, – они поглядели друг на друга и, пожалуй, даже приветливо взмахнули хвостами. Катя вздохнула и пошла к себе. Старые не очень добрые знакомые. Немолодые собаки.
И ничего, живём, – в отличие от Кости Левина не боимся ходить с ружьём, чтоб не застрелиться, – впрочем, и ружей у нас нет.
«Это время тихой сапой...» – парят в серо-синем сосенные растрёпанные верхушки. | Monday, August 1st, 2011 | 4:59 pm |
Лета осталось - 4 недели Вот и приехали в наш рай - на наше море - в наш - не наш - родной сад. К прозрачным средиземноморским раздувшимся парусами светлым соснам. К ночной механической птице, к сойкам, белкам, кабанчикам, оливковому дереву, мимозе, глицинии, бугенвилее. К пробковым дубам, в которые хочется вгрызться зубами.
К тёплой нежной воде. К вечернему пиздежу, розовому вину, чёрным морщеным маслинам, огромным помидорищам, красным скалам, белым скалам - в наш повторяющийся неизменный рай. | Saturday, July 30th, 2011 | 1:51 pm |
По дороге к тёплому морю Оказавшись на день среди прохладного лета, посреди каникул, в пустоватом городе, едешь в метро, лениво впериваясь в картинки на стенах.
Вдруг обжигающе, мокрыми глазами – в когда-то-тут.
Огромный грязный бегемот говорил нам, что билет в Африку стоит меньше, чем его вымыть.
Рыжая девчонка восклицала «я рыжая, ну и что?!». И только на некоторых станциях она встречалась с огромной – на полстенки – кружкой рыжего пива «Килиан».
Корова со всеми удобствами валялась на кожаном диване.
На лодочке из-под моста в Брюгге выплывала компания с бутылками пива Stella Artois, по васькиному утверждению, непивомому.
Со стен тёмного коридора смотрели фамильные портреты коров в золотых рамах.
На мостах бросали машины, и никто за это не штрафовал.
Не было интернета, а одевались в те же джинсы и тапочки.
Не было денег, и по вечерам так завидовалось бесконечно жуюшим за уличными столиками.
Облака громоздились на музеем Орсэ. Белого пива с лимоном ещё не придумали.
И почти все были живы. | Tuesday, July 26th, 2011 | 12:17 am |
| Sunday, July 24th, 2011 | 10:38 am |
| Friday, July 22nd, 2011 | 12:12 pm |
| 11:30 am |
диссертационное В Риме 35 градусов, было даже 39. В Москве 35. В Израиле уж не меньше.
А у нас в Бретани прохладно и дождливо - я такому лету радовалась в первый летний приезд в Париж из удушливой Новой Англии.
В Италии, Изрвиле и России вороны ходят в серых жилетах, а во Франции в чёрных фраках.
Какова же тайная связь между вороньими одеждами и летней жарой? | Thursday, July 21st, 2011 | 11:50 pm |
| Wednesday, July 20th, 2011 | 11:57 pm |
|
[ << Previous 20 ]
|