mbla's Journal

Если хочется поймать за хвост весну, продлить её, растянуть, как старую с треском рвущуюся в руках простыню, которая полощется на ветру, можно поехать в Бургундию.

Там на морванском плато, на высоте, ещё цветут вишни, а на сирени только крепкие жёсткие бутоны.

Там поля жёлтых нарциссов с дрожащими просвечивающими лепестками, там одуванчики, которым ещё жить и жить до невесомого пуха. И густые золотые калужницы.

Там скачут, вскидывая ноги, ошалев от весеннего счастья, коровы. Там темно под ёлками. И невозможно примирить в одном кадре чёрный катин нос и цыплячий одуван, возле которого нос лежит.

Там в очередной тысячный по счёту раз думаешь про то, что только художники - счастливые люди, только у них есть право всё это любить и не искать другого смысла.

И в первый раз подумаешь, что у одуванчиков и купальниц есть одна общая личность на всех. Поэтому видя маки у Колизея, захватывает дух от того, что они, эти маки - современники - и нам, и им...

И даже у коров, у лошадей - немножко так... Когда старая седая лошадь подходит к забору, протягивает нос, водит по земле ного,й всем своим видом ввергая тебя в пучину стыда - пришёл, руку протянул - без морковки, без яблока, легко вспоминаешь всех лошадей, для которых что-то искал в рюкзаке...

А люди платят за прошлое и будущее тем, что нет у них одуванчиковой вечности. И цветы, ветки, запах хвои, лапник возле дороги - идут в дело, шевелятся пальцы. прядётся пряжа...

Яблони расцвели, пион у калитки. Кто там наплакал целое озеро? Ниобея?