mbla's Journal

Утром я пробегаю под цветущей вторым урожаем глицинией. Разноцветные розы высятся над заборами. А в одном саду расцвела даже жимолость.

Перед бетонной коробкой яблоня с яблочками, которые пока никуда не падают. И груша - "В густой листве налившиеся груши как мужеские признаки висят". В голове вертится "обугленные груши". Обугленные только края - через 13 лет после груш - "Это -- твой жар, твой пыл! Не отпирайся! Я твой почерк не позабыл, обугленные края." - в 81-ом. А груши мирные, налившиеся, в 68-м.

Обуглятся груши только в ноябре, если не съедят их до тех пор птицы. А в мягком парижском климате, пожалуй, и не обуглятся вовсе.

Последнее время в глазах возникают тени чаек на лежащей траве высоко над морем - "этот ветер, налетающий на траву" - в голове - падающий на траву, а падающий появляется только дальше - "Узнаю этот лист, в придорожную грязь падающий, как обагрённый князь".

Налетающий - совсем другое - активное, в плен берущее, побеждающее, летящее параллельно земле. А падающий - с неба - вниз - из последних сил - никаких тут копыт - упал и замер.

Вот такая неверная память - мне кажется, она почти у всех есть - это свойство поэзии - запоминаться смещённо - ведь мы читаем не объективную реальность, а то, что сказано именно сегодня и именно нам...