| 2:00p |
Наталья Этингоф "Портреты сухой кистью"
Это совершенно удивительные воспоминания.
Мне просто повезло, что эта книжка до меня добрела, потому что издана она в Израиле за свой счёт маленьким тиражом, именно так, как достаточно часто издаются книжки графоманов, мечтающих увидеть свои произведения на бумаге.
Уже довольно давно ко мне в журнал стала заходить М.А., не имеющая пока своего жж. Кстати, именно потому, что не так мало людей по разным причинам не заводят жж, но приходят в гости и разговаривают, я никогда не понимала тех, кто отключает анонимов от комментирования, впрочем, я и "подзамок" не понимаю, ведь если хочется сказать что-то одному или нескольким людям, проще создавать группы.
Но я отвлеклась. В моём журнале мы с М.А. несколько раз поговорили, а потом, мне кажется, даже и подружились, и когда я написала про фильм "Подстрочник", Маша предложила послать мне воспоминания своей мамы.
Я не ожидала ничего особенного - ведь не так часто воспоминания читаешь с удовольствием, по крайней мере, мне чаще всего попадались книги плохо написанные самовлюбённые и пустые...
Так что открыла я "Портреты сухой кистью" довольно равнодушно, ничего не ожидая особенного.
И тут меня накрыло и захватило, я читала её в автобусе - даже в окно не глядела, глотала эту, к сожалению, вовсе не толстую книжку.
Наталья Этингоф - дочка революционера, чудом в 37-ом отделавшимся исключением из партии и потерей работы, построила книгу, как серию портретов, и первый рассказ как раз об отце. Книга называется "Портреты сухой кистью", потому что именно так отец с дочерью зарабатывали перед войной и в эвакуации - писали с фотографий портреты вождей и сдавали их в художественный салон. Я и не знала, что был такой промысел.
Наталья Этингоф закончила ГИТИС и, естественно, есть в книжке пара рассказов о театральных людях.
Очень сильный рассказ о Саше - старшей по возрасту сокурснице, которая была замужем за сыном Серафимовича (всеми сейчас забытого автора "Железного потока"), страстной безумной комсомолке, травившей по её мнению недостаточно советских соучеников. Поражает в этом рассказе неоднозначность - и человека, и времени. Кстати, эта же неоднозначность изумляет и в "Подстрочнике". Всё про советскую власть понимавшая практически с самого начала, Лиля Маркович общалась, дружила, любила людей, про эту власть не просто не понимавших, но и понимать не хотевших.
То же самое относится и к Наталье Этингоф. Такое вот общее бурление, в котором бок о бок оказывались люди, взгляды которых на окружающую действительность, вроде бы, в корне не совпадали. Чрезвычайно интересный феномен. Мне начинает казаться, что в той полуначальной власти, в том СССР, в котором Сталин не успел ещё уничтожить всех верующих коммунистов, водораздел проходил не по линии отношения к сов. власти. Скорее людей разделяло иное - дружба вроде бы в большей степени зависела от каких-то общих интеллектуальных интересов и ещё, пожалуй, от пассионарности в отношении к этим интересам, чем от политической сходимости.
Очень сильный рассказ про эвакуацию - про отношения между людьми, про никому не нужную работу в совхозном поле, так похожую на более позднюю "картошку", про встречу с успешным крестьянином из раскулаченных,сумевшим подняться - этот крепкий хитрый мужик пожалел эвакуированных интеллигенток, хоть и сказал им, что и их вина в том, что его ограбили, раздели, что у него безвременно умерли родители, тоже есть.
И последний удивительный рассказ, в нём, собственно, ничего почти не происходит, поразил меня чуть ли не больше всего - про то, как в послевоенной нищей Москве совершенно случайно в магазине продавали живую рыбу. И как огромная рыбина (судак), которую из-за её размеров никто не хотел покупать, по дороге домой под ливнем вырвалась, поплыла в потоках воды по тротуару, и как мама Н.Э. сделала из рыбы заливное, а дочка Маша не поняла, что заливное имеет отношение к той прекрасной живой рыбине, и как случайно набежавшие гости, так уж получилось, сожрали эту рыбу, которой должно было хватить на неделю, за один вечер, и как маме не досталось ни кусочка - с тех пор, как я прочитала этот рассказик, иногда встаёт перед глазами - как живая настоящая рыбина взмахивает мощным хвостом и несётся по тротуару.
Очень хорошая книжка. Тёплые живые трогающие так, что дыханье перехватывает, рассказы.
И так дико, что напечатаны они за свой счёт, крошечным тиражом |