mbla's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Sunday, January 10th, 2010
| Time |
Event |
| 2:03a |
каникулярная человечинка У меня мало что получилось. Я отвыкла от моего старого аппарата - хоть он и узнал меня-хозяйку, всё равно мне с ним было после бедного утопленника не очень уютно - медленный, экранчик маленький, рефлексы не те... Так что криво, косо и курносо, и плывёт... Ну, вот та человечинка, которая не вовсе ужасна... ( Read more... ) | | 5:18p |
Умер Сергей Козлов Добрый слон
В феврале стояли такие морозы, что Ежик целыми днями топил печь и все равно но утрам не мог вылезти из постели — так было в доме холодно.
«Что же это за наказание? — бормотал Ежик, всовывая лапы в валенки и слезая с постели. — Еще неделю постоят такие морозы — и у меня ни одной дровишки не останется!»
И он зашаркал к печке, отодвинул заслонку и развел огонь.
Огонь весело загудел, и Ёжик стал обдумывать свое бедственное положение.
«В лесу теперь снегу — видимо-невидимо! — думал он.— И все тоненькие елочки занесло. А толстую одному не спилить... Хорошо, кабы Медвежонок наведался: у него и топор острый, и пила есть, и специальные саночки, чтобы дрова возить... Вот пришли бы они с Осликом и сказали: «Ежик, у тебя, наверное, дрова кончились? Пойдем напилим и наколем новых!» А я бы их напоил чаем, и мы бы все трое пошли в лес, и тогда бы я ни за что не замерз. А теперь... Медвежонок, наверное, крепко спит и совсем забыл обо мне...»
И Ежику стало так грустно, что он подкинул еще две дровишки и, уже ни о чем не думая, стал смотреть на пламя.
Печь разгорелась, и теперь в доме было тепло, и Ежику уже не верилось, что дровишки могут кончиться и он замерзнет. И он, незаметно для себя, размечтался...
«Вот, — мечтал Ежик, — кончатся у меня дровишки, и совсем станет холодно, и начну я замерзать... И об этом узнает Слон в зоопарке. Он притворится спящим, а когда сторожа уснут, прибежит в лес, найдет мой домик, всунет хобот в трубу и станет тепло дышать. А я скажу:
«Спасибо, Слон. Мне очень тепло. Пойди теперь погрей Медвежонка — у него, наверное, тоже кончились дрова...» И Слон будет каждую ночь убегать из зоопарка и дышать в трубу мне, Медвежонку и Ослику — и мы не замерзнем!..»
А морозы все лютели и лютели. И действительно, скоро у Ежика совсем кончились дровишки. Он в последний раз хорошо протопил печь, сложил на постель все одеяла, а сверху положил полушубок и валенки. Потом залез под эту гору и стал ждать.
Сначала ему было жарко, а потом, когда печь остыла, стало холодно. И с каждым часом становилось все холоднее.
«С-с-скорее бы п-п-иришел С-с-слон!..» — шептал Ежик, свернувшись калачиком под одеялами. Он так замерз, что у него давно уже не попадал зуб на зуб. А Слон все не приходил...
— С-с-слон! — звал Ежик. — Я з-з-замерзаю... П-п-приди, п-п-по-жалуйста, Слон!
Ежик звал Слона три дня и две ночи.
А на третью ночь ему стало так тепло, что он даже сбросил с себя полушубок и валенки.
Это в лес пришла оттепель.
А Ежику казалось, что это огромный добрый Слон ходит меж сосен и дышит ему в трубу. А я и не знала, что у "Ёжика в тумане" был автор, кроме Норштейна... Теперь буду знать, что это огромный добрый слон ходит и дышит... | | 6:34p |
В пятницу, возвращаясь с работы, я вспомнила жуткое слово: позёмка Белый цвет - пустота. Красный крест на шапочке сестры милосердия времён первой мировой войны. Пустое, белое, - только толстые, как снегири, малиновки на кустах. Белая бесконечность. Одуванчик хочу - жёлтый, мохнатый, стебель потереть, руки соком замазать. Белое. В России вороны в серых жилетах, во Франции чёрные, в Италии серые, в Сибири чёрные. Где встречаются вороны серые и вороны чёрные? И залетают ли туда белые? В белой пустоте нахохленные чёрные вороны со скрипом садятся на чёрные сучья. .... По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все.
Только смерть нас одна собирает. .... Написано в 62-ом году. Генеральная репетиция ещё не прожитого? Знание судьбы? Не тут ли отличие гениальной поэзии от просто очень хорошей? Стих, кажется, первичен, судьба за ним... | | 11:40p |
| | 11:44p |
|
|
