Monday, December 20th, 2010

Time	Event
10:14a	Выставка Моне, на которую я попала только благодаря i_shmael@lj. Он приехал из Женевы в пятницу вечером, у нас был в 12 ночи и твёрдо сказал, что на Моне надо ехать так, чтоб за полчаса до открытия встать в очередь. Заранее по интернету надо было билеты заказывать, сейчас уже всё - до самого конца запродано. Итак, в субботнее утро мы встали по будильнику - в 20 минут восьмого - сила!!! Встали в очередь без четверти девять. Вошли в 10. По дороге сказали друг другу, что на Моне всегда приятно смотреть, но не самый он всё же великий, а я добавила, что для меня он из любимых, хоть и понимаю, что да, не из величайших. Когда часа через два с половиной мы оттуда уходили, мы твёрдо знали, что Моне - великий. Такого острейшего наслаждения от выставки я не испытывала много лет. Из детства - импрессионисты в Эрмитаже, Ван-Гог... Помимо того, что выставка огромная, она потрясающе организована. Моне, как известно, очень любил писать одни и те же пейзажи, с одной и той же точки. И вот сошлись близнецы, - к примеру, из Лиссабона и из Мельбурна. Они, может, впервые встретились с тех пор, как пути их разошлись, и висят рядом на одной стенке, и смотришь, как свет падал в один день, а как в другой, и даже не в день, в час, в минуту. Остановись, мгновенье. Чуть-чуть сместилась закатная дорожка на Темзе. И ветер вырывает из рук зелёный зонтик, всё не может вырвать. Отражается в Сене церковь в Ветёйе, у которой мы останавливались по дороге за кизилом. Свисают ивовые ветки и закрывают полнеба. Пирамидальные тополя завиваются от ветра. Женщина в красном платке проходит по саду. Моне смотрит на неё из дома через стеклянные двери. Маленький мальчик стоит в глубине темноватой анфилады, где-то рядом что-то празднично-чудесное, вот-вот появится. Мохнатые красные хризантемы в мохнатой вазе на столе. Весенние летящие деревья в средиземноморском лёгком свете. Сосна на переднем плане, за ней море, дальше горы - красный массив Эстерель. Вьющиеся змеями ивовые красные стволы, яростные змеи, лезущие из земли, переплетённые кроны. Куда там Кандинскому! Очень холодная зима с 1877 на 1878 - снег в Нормандии, зимнее розовое солнце, светятся дома, светятся кусты, небо. И вдруг потеплело - начался ледоход на Сене - замёрзшая Сена - такого даже в падающий сейчас за окном снег я не могу себе представить. Льдины плывут по Сене в хмурой зимнести и в розовой вечерней весеннести. Этой зимой было так холодно, что Моне не всегда удавалось закончить работы на пленере (он вообще старался как можно меньше писать в мастерской), иногда приходилось что-то дописывать в помещении. Дорога, облака, паруса в море. И ещё одна уверенность, возникшая и у меня, и у i_shmael@lj - Моне и у меня, и у него обусловил способ взгляда. Он писал то, что я хочу снимать, те самые ракурсы, те самые выхваченные детали, и та же игра с зумом. Два стога и тени, и стог остался один, и тень не поместилась. Берег с куском моря, и вот уже только кусок берега. Люди на пляже в Этрета, лодки на песке, наезжает зум - и уже только скалы и волны. Когда-то ли на третьем этаже Эрмитажа это началось, когда я сидела на диванчике перед летним прудом с мостиком, а справа за окном была снежная Дворцовая площадь, долго сидела, глядя то на площадь, то на пруд? ... Мы прошли всю выставку, а потом вернулись обратно и прошли её ещё раз... Праздник среди зимы... (53 Comments | Comment on this)
8:04p	для Машки - мелкие эгоистические мелочи Чтоб не казалось, что мир совсем провалился в засугробье, в зимние тартарары с искусственными ёлками и безнадёжным кафкианским кошмаром Смешно цепляются друг за друга крючки и завязки в не слишком большом мире, заставляя думать, что не горят не только рукописи, что, может, ничего не исчезает бесследно – капли, узоры на стекле. Васька недавно получил письмо от человека, который прочёл его воспоминания и, хоть речь там была о временах, когда автор письма ещё не родился, он Ваську узнал - его мама была директоршей школы, где Васька в 50-ые полгода проработал. Он слышал от мамы и про Ваську, и рассказы про кукольный театр, который устроила в школе васькина тогдашняя жена. Я стояла у нашей школьной ёлочки и болтала с очень милым мальчиком-математиком, по виду совсем юным, и он рассказывал мне, что нынче читает арабские манускрипты 14-го века, язык для этого выучил. Диссертацию он защитил по истории науки, - увы, пока не нашёл постоянного места, так что рукописями занимается для радости бесплатно, а зарабатывает почасовкой. Мимо пробегал один из информатиков – увидели друг друга - страшно удивились - обрадовались – они были вместе в пешем походе по Сахаре – потом растерялись. Я иногда получаю удовольствие от вождения машины – когда едешь по дороге через лес мимо пруда, мимо деревьев с дрожащими, оставшимися зимовать листьями – именно за рулём ощущаешь тишину. В Туари недавно потерялась медведица с медвежонком – две недели их не могли найти, а они просто залезли в очень узкую нору рядом с канализационной трубой – никому не могло придти в голову, что медведица может там поместиться. И отыскали её только, когда она высунула нос. Теперь в берлогу затолкали кинокамеру, чтоб убедиться, что медвежонок поживает хорошо – говорят, ему тепло и уютно. Наш уличный бассейн закрыт – до марта, – но и внутри, когда за огромными окнами солнце, и плаваешь в огромном аквариуме, - празднично. Ёлки – годовые зарубки – на улицах, за стеклянными дверями подъездов. И самая огромная у Нотр Дам, и чайки над рекой машут белыми крыльями в темноте. Через снега до нас долетели Галка со Славкой. Они должны были в субботу прилететь с пересадкой в Лондоне - и самое невероятное рождественское - действительно прилетели, без опоздания - в метель - Лондон не принимал, их самолёт наворачивал круги, раздумывая, где бы сесть, - и решил садиться в Париже. И они даже получили в аэропорту багаж, что уж и вовсе рождественское чудо. А вчера мы под снегом с Ишмаэлем, Славкой, Бегемотом и Катей бегали по лесу. Потом со Славкой отводили Ишмаэля на станцию, возвращались по темнеющему лесу, где таяло всё, и по улицам текли ручьи, и человек недалеко от станции лопатой чистил узкую кривую улицу перед колёсами машины, и тающий наст с приятным скрипом отделялся от асфальта. Но ночью опять падало, падало. И я поленилась идти пешком на станцию, чтоб ехать на работу, и мы с Галкой, Славкой и Катей опять ушли в лес, а потом пили вино в кафе в Кламаре, и какая-то девочка пришла знакомиться с Катей и спросила, сколько ей лет, и услышав, что 8, радостно сообщила, что они с Катей ровесницы. А потом с улицы вошли мужики со светящимися кружками пива, и один из них тоже долго разговаривал с Катей. И прибежал к Кате живущий в кафе пёс, и мы выпили ещё по бокалу и пошли домой - через лес. И опять пришли в наползающих сумерках, и опять тает, и зелёная трава, и прогноз обещает сплошной плюс... И автобусы надёжно фыркают на улицах. (28 Comments | Comment on this)

<< Previous Day

2010/12/20 [Calendar]

Next Day >>