В соседней комнате спит женщина, она намазалась кремом для лица с экстрактом ромашки, легла на кровать, укрылась одеялом и спит, источая запах ромашки на всю комнату.

Когда я думаю о ней, у меня вздрагивает сердце и перехватывает дыхание, так я ее ненавижу. Мне хочется подойти к ней, грубо дернуть ее за плечо, перевернуть на живот, стащить с нее трусы и впиться зубами в ее ягодицу, правую, хотя можно и левую, изо всех сил, так, чтобы прокусить кожу и мышцу, чтобы рот мой наполнился кровью, а она истошно заверещала от дикой боли, укусить ее за жопу изо всех сил, а затем вцепиться ей в жопу руками, обеими руками, в правую ягодицу, хотя можно и в левую, и изо всех сил сжав эту ягодицу, эту половину жопы обеими руками, потрясти её, приподнять ее над кроватью, и трясти, трясти, изо всех сил, пока эта половина жопы, за которую я её держу, не оторвется, а Она не рухнет на диван, обливаясь кровью, ни на секунду не переставая истошно кричать.

А я потрясу руками оторванную половину жопы, потрясу-потрясу, затем укушу её еще несколько раз, торжествуя победу, да и выкину её в окно, на прокорм уличным собакам. Зачем мне оторванная половина жопы женшины, которую я ненавижу?

Каждый раз, когда я вспоминаю, что в соседней комнате спит женщина, которая пахнет кремом для лица, от ненависти к ней у меня перехватывает дыхание и мне хочется пойти и оторвать ей половину жопы.

Но я никогда этого не сделаю, я не так воспитан, чтобы прерывать сон другого человека, только потому, что я его ненавижу.

Ну и, наконец, мне просто будет её жалко. Я ведь люблю её.