Я сейчас, пожалуй, скажу одну очевидную мысль о политической стагнации в Европе и России. Политические предпочтения резко разделяют на "левые" и "правые". Про центризм я не говорю - это просто заполнение пространства. Все левые и правые политические мысли так или иначе опираются на наследие либерализма XIX века - на коммунизм или фашизм. И правые, и левые в западном обществе отныне бесполезны, потому что по сути решают задачи столетней давности. Левые хотят освобождения, правые, напротив, всеобщего рабства. Но только для левого и правого проекта в нашем обществе места нет. Правые недееспособны, потому что двадцатый век научил какому-никакому, а свободомыслию, по крайней мере в вульгарных пределах личной свободы. Правым остается основывать свои политические спекуляции на животных инстинктах: ксенофобии и институте семьи. К левым общество повернулось другим полюсом: в мире, где никто не может умереть от голода, коммунизм бессилен, в нем нет радикального накала. Среди бесконечного количества ошибок Маркса и Энгельса есть и такая:

"Нельзя освободить людей, пока они не будут в состоянии полностью в качественном и количественном отношении обеспечить себе пищу и питье, жилище и одежду".

Маркс, Энгельс, "Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений"

Обеспечив пролетариат едой и питьем, одеждой и жилплощадью, советское государство превратило целый класс в жадную пасть, которая мечтает только об одном: превратиться в своих врагов со всеми их дачами и нефтяными вышками. От левой идеологии, если снять с нее благородный интеллигентский налет, останется один сомнительный тезис: "Свобода - это возможность не работать и жрать черную икру ложками".
Именно поэтому и происходит путинское (мерклевское, обамовское, кэмероновское) подмораживание - нынешние идеологи лишь отблеск на гальке у пересохшего пруда политической мысли. (Каково завернул, а?)
В общем, нужно создавать новую мысль, которая будет опираться не на животном, а на интеллектуальном. Политика устаканилась, она не подвижна. Если революция будет, она будет не политической, а эстетической.