«ТАТУ» - FOREVER!
Алексей А. Шепелёв

Пресловутый секрет популярности и непресный анализ творчества
Эссе-отрывок из нового романа «Зе***ер, любовь моя»

«Тату» форевер! – кричат маленькие девочки в клетчатых юбочках и лолитоносочках и гольфиках! О да, навсегда, за ними будущее!
...Как-то она объявила, что принесла мне кассету-сюрприз, но продемонстрирует её лишь при условии, что свяжет мне руки и ноги. Я ожидал по крайней мере подборку всех эфиров Е. Андреевой с 1995 года, или что препод-киновед наконец-то принёс ей «Триумф воли» – больше меня в реальности и в искусстве мало что интересовало. А это были всего-то два клипа «Тату» и отрывок из их концерта! Ох, дорогие мои, меня и её спасло только то, что она затянула мне руки не своим ремнём, а моим!..
Потом я, всё так же лёжа на полу связанный, даже был вынужден выступить с лекцией.

Итак… многие вот девочки даже и недоумевают, как мол я, «квадронасос», докатился до жизни сей: приводят мне имена тех, кого, как они слышали, я и сам не раз невольно называл - как-то: Достоевский, Набоков, Лимонов, Дугин, Летов – неужели наряду с ними ты серьёзно поощряешь это дурацкое «Тату»?! Вы не понимаете, родимые, как точно вы попали в «пятёрочку»! Про первых двух я сразу пытался пояснить; потом, несколько позже, месье Дугин выступил в «КП» с «заметкой про наших девочек», определив их как чисто евразийских, антиатлантистских «гениев визга и писка»; еще попозжее я увидел фото «деда», Эдуарда Вениаминовича, вместе с Шаповаловым – и оба они, надо сказать, этим своим совмещением очень довольны; Игорь же Фёдорович, я пока не слышал, но думаю, тоже с ними споёт…
Феномен из феноменов, любовь всенародная, всемирный фурор… «Мы живём в эпоху «Тату» – так ответил на аналогичный заданному мне вопрос режиссёр док. фильма «А.Н.А.Т.О.М.И.Я. Т.А.Т.У.» (до того его героями были политики, изменившие страну и мир, а тут какие-то две подмосковные малолеточки!..) – это, конечно, красивая сентенция, но зерно-то истины тут есть. Ну вот, например, «всенародная» - вы скажете, что это неточное слово. Всенародны Расторгуев, Газманов, Буйнов, etc., которых принимает президент и удостоивает (или удостоит, не сомневаемся) соответствующих званий; или тот же Летов, на концерт коего стремится каждый патлатый подросток… А тут что-то непонятное – вроде девочки и устремились в юбчонках чуть ли не в сам Кремоль, а их оттудова ментами… и всё-то у них на таких скандалах держится, прямо как у классиков. <…>
Вот что пишет мне О’Фролов, наш друг и саратник по группе «Общество Зрелища», из армии: «Как только по МТV передают клип «Татушек», звук у ящика в телевизионке прибавляется до упора, все близближащие (то бишь абсолютно все, подчёркиваю, не разбирая дух ты, череп или дембель), бросив все свои занятия и посты, мгновенно набиваются в комнатку – человек так до 20! – и начинают, пританцовывая (кто как может), энергично-радостно прихлопывая и прищёлкивая, напевать «Я сошла с ума!» Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных: несколько заспанных дебелых небритых рож (дедушки всегда с будунища), сигареты в зубах, пиво в руках, какие-нибудь тапочки, полуспущенные штаны, оголённые пупки (почти как мы в свои лучшие годы!), подбарахтывают особо вольно-вольготно и подпевают особенно басово; пред ними несколько духов, по форме, утянутых ремнями и в тяжелейших (что выглядит как-то особенно нелепо) керзачах, хуёвенькие и прыщавенькие лошки, заподпрыгивают им на потребу, очень (подчёркиваю: очень) тонко голося тот же текст; остальные же, пристроившись кто где смог, совершенно добровольно и с странным в чадах сих воодушевлением (и главное все как один!) тоже прибарахтывают и подпевають! Причём, на окрики шакалов в это время обращать внимание непозволительно – это притом, что теперь демонстрация клипов сих участилась до неприличия. Воистину «х… войне»!»
И не важно что «не сами», и кто там участвовал, Елена Кипер, али ещё кто (персонификации Мефисто-Шаповалова, я думаю, достаточно) – важно, что они есть!
Когда я сам в первый раз увидел их (в клипе «Нас не догонят»), то счёл за очередную порцию нашей разливной дребедени: две заурядной внешности девашки с ничего не значащим названием («тату», «суси» – сейчас все понахватались каких-то непонятных слов, для которых десяток лет назад у нас не было и реалий) что-то орут бессмысленное, куда-то едут на крыше грузовика зимой, что уж особенно бессмысленно, да и холодно…
Это потом я всё узнал: что они нимфетки (примечателен тоже расчёт организаторов: девочкам не по 12 лет, и не по 15, а 17, что максимально приближено к возрасту совершеннолетия) и лесбиянки (что тоже нескрываемо позиционируется как компонент игровой – перестраховка). Но, дорогие вы мои, и «зрелость», и «чистый имидж» в миг улетучиваются, когда видишь, как заветные девочки, такие же нормально акселерированные, как и миллионы им подобных, только кричащие о своём секрете со сцены, приспускают свои клетчатые юбочки, обнажая свои белые (а не какие-нибудь) трусики и, прижимаясь друг к дружке, неумело-подростково целуются…
Во-первых, они не такие, как все. Своими криками, в которых чудится что-то замогильное, нездешниее, словно хотят разбудить нас ото сна жизни – сладкой, слащавой, приторной, вязко-паточной дрёмы обывателя. Это шок от обычных понятий: молодость, любовь, эротика, секс, страсть (неявные «теневые» члены этой парадигмы: вызов, бунт). Обвиняют в секс-эпатажности, в «намёке на педофилию» - а в чём она заключается? Рядовому обывателю-хуматону секс-эстетика наших эстрадных «звёзд» кажется нормой: здесь, конечно, полный адюльт: 1) попсовые блядивы, поющие привычную «эх-блять-чешую», нормальному (вменяемому) человеку невооружённым взглядом видно, что в оных, как пишет старина Бук, «хоть на грузовике въезжай», или 2) приторные пидорки, по которым тоже весьма однозначно ясно, что крупный пенис шоубизнеса, питающий их творчество и поддерживающий сих на сцене и в жизни, они выпускают изо рта исключительно на время концертов и съёмок (причём все, обоего, так сказать, пола, в один голос утверждают, что только этим и заняты – в смысле, концертами и съёмками – ага, блять, оно и видно!..) Причём сенильность, лакированная «вечная молодость» а-ля 60-летие – весьма поощряются, особливо старшим поколением, возмущённым «разнузданным буйством малолеток».
Повторяюсь, что всё дело тут в искусственно созданном и мастерски разработанном имидже. Здесь, конечно, их продюсер, кроме шуток, велик. Что немаловажно, он русский, все песни на русском, именно русская группа завоевала весь мир (что для нашего недоделанного вторичноприимного шоу-бизнеса невозможно – в какие бы одежды не рядилась и с каким бы оксфордским выговором не пела Алсу, всемирной славы ей никогда не видать – потому что на неё всегда найдётся своя Агилера и т. д.). (Особенно отрадно слышать чисто русские имена девушек, самые что ни на есть сейчас обыденные, а не вскякие там Алсу, Лики, Лады, Лолиты и Линды! И фамилии, кстати, тоже – это же музыка для руского уха: Лена Катина, Юля Волкова!) Как известно, русскими были его великие предшественники, завоевавшие своим творчеством мир, из которого и есть пошла тема нимфофилии-лолитизма, гг. Достоевский и Набоков (а отчасти и лесбо-лолитизма – «Неточка Незванова» - вроде бы и квази, но всё равно модель, протоэстетика; у второго - проделки Ло в лагере, и эксплицит в «Аде») – автор «Бесов» эту тему обозначил, а эстет-имморалист развил в современность, и, может, против своей воли, сделал «веянием времени», брэндом.
Схема развития идеи такова: для Достоевского в данном сюжете никакой эстетизации, «пикантности» не было вообще; но запретное привлекает, и у Набокова на смену приевшемуся в европейском романе адюльтеру пришла нимфолепсия, ещё более запретная и порочная страсть, но уже не к девочке, как у Ф.М., а к нимфетке, то есть просвещённо-порочной, хотя «по малолетству» извинительно мало осознающей эту свою порочность, пассивной – «во всём» виноват, соласно архетипу, взрослый-мужчина, «насильник»; в наше же время, чтобы «оживить культурную парадигму», ничего не остаётся, как объявить маленькую Ло активной (см. например, роман молодого прозаика из «Дебюта»-2003 Андрияны Самаркандовой) - но это только перевёртыш Набокова-Сирина, поэтому «насильника» лучше вообще упразднить – то есть, в жёстком варианте - юная девочка-насильница развращает маленькую жертву, или - в мягком – они и так любят друг друга (а в любви у них, естественно, «свои проблемы»), и вместе противостоят взрослому миру. Потный и волосатый, грубый и грязный мачо, мужчина-насильник наконец-то отсутствует – таким образом остаётся суперэстетский идеал (кажется, уже предельный), который если уж не совсем немыслим, то вполне пикантен даже для наших продвинутых времён. (Это, бесспорно, «искуственный мёд» – но наша цивилизация движется именно в эту сторону – и наша задача осознавать эту искусственность, не подменяя ею натуру.)
В остальном же, как не присматривайся, девочки (то есть, шире и вся их музыка и «музыка») настолько же русские, насколько и француженки, сербки, американки, японки… Причём в этом проявляется та же самая русскость Русской Идеи, у истоков коей и стоял Д-й: во-первых, зло, а осрбенно подобного рода, неразрывно связано с Западом (Ставрогин – гражданин кантона Ури), даже у мистера Набокова, якобы чуждого морализма и русизма, Гумберт как-то подчёркнуто француз (почему бы ему тогда не быть русским?!), а дело происходит в Америке (то есть в самом эпицентре разврата, чуть ли не на том свете – вспомним знаменитый эвфемизм Д-го, куда собирался другой его «прозападный» герой); во-вторых, суть русских во «всемирной отзывчивости», всеобщности идей, которые они несут миру (с 19 в. начинается как бы мировая эпоха России, и история это подтверждает…)
Появление «Тату» вызывает у меня однозначные ассоциации с великолепной по сравнению с сегодняшней быдломантией эпохой моей первой молодости (1987-96), когда одна за одной возникали попсовые группы, мировая мода на них, а у нас (да-да, в Тамбово или во в Пырловке) увлечение оными было настолько тотальным, что одни и те же голоса звучали буквально из каждого окна! Это была музыка откровенно попсовая, в самом прямом смысле лёгкая (синтетическая, с простоватой мелодией и наивным лирическим текстом), но она была или искренняя или качественная (а как правило и то и другое), короче, цепляла – и меня, и крайне широкие массы народонаселения. Она была танцевальная, дискотечная, но не умолкала и днём. Все слушали её и подпевали, и знали, и подражали – и в душе не оставалось никакого осадка, была удивительная лёгкость. Это были ежегодно сменяющие друг друга проекты молодых талантов, вылезшие за счёт креатива, как бы противостоящие закостеневшему эстрадному Олимпу – вспомним их поимённо: это были сначала Modern Talking и наши «Ласковый май» и «Мираж», потом Ace Of Base и особенно 2-Unlimited (на бэк-граунде Dr Alban, U 96, «Кар-мэн» и «Технология», и даже «Ласковый бык», и чуть попозже не столь тотальные Cultre Beat и Maxx), потом уже E-Type, Mo Do, «второе пришествие» «Кар-мэна», начало The Prodigy, Алёна Апина, Yaki-Da всякие и – хуякс! – на дискотеках всякое говно вроде «Иванушек» и всяческой латиносной и турчеобразной погани!.. Как тут, золотые, не воспользоваться категориями Дугина – сдаётся мне, всё-это были группы «северные» и «русские», «антиатлантические» - без намёка на RNB, америкосность-турчанство, цыганщину-еврейшину, блядо-щансонщину и пидо-латиносство – то есть всё то, что воцарилось сейчас, причём не только в «нехороших этно-странах», но и в Европе и Росиии (что, например, противостояло «Тату» на отстойном конкурсе «Евровидение»). Короче, четыре года тотальнейшего отстойника, и токмо когда обосновались «Татушки», а потом Глюк’OZA (из западных более-менее InGrid и Gorillaz) на дискотеках (хотя и не целыми альбомами раз по десять за вечер как в эпоху «МТ», «ЛМ», «2-Un»!) можно находиться, чтобы тут же не облеваться…
Наибольшее сходство, в деталях и типологическое, «Тату» имеет с творчеством двух других мега-дуэтов современности «Модерн токинг» и «Ту-Анлимитед». Во главе угла песен названных коллективов поставлена, как нам кажется, эмоция. «Модерн токинг» - просто (как теперь отврезилось!) простые слащавенькие мелодисты, чуть не же пидорки (кстати, опять попадание с цветом волос!), однако Томас Андерс, который, как вы помните, не имел никакого отношения к созданию музыки и лирики, а просто-напросто взят был на подпевки, отрабатывал свой хлеб не в пример другим ревностно – из-за своих тонко-слащавых подвывов, так почему-то берущих за душу, он был не в пример популярнее самого Болена. Анита же Даниэла Дот из «Ту-Анлимитед» начала уже откровенно орать (голос сочно-бабский, чуть сэкси-блядский, а главное немного уже с надрывом. <…> Нашим осталось исключить всё лишнее, изменить тембр и утроить эмоции, усилить надрыв.
Но сие однако не так то уж и просто, как конструктор «Лего», а опять же повторю, алхимия и как пить дать гениальность. (Есть легенда, что именитый наш «протопродюсер» Андрэ Разин, создавая свои «нетленные» творенья «ЛМ» и «Миража», просчитывал всю их архитектонику чисто математически – препарируя хиты «МТ», С. С. Кетч и «Бони М», брал из них для своих опусов лишь только те моменты, которые «максимально заводят публику» – таким образом получая заветную магическую квинтэссенцию… Нам с вами, дорогие мои, остаётся лишь отметить несомненную теоретическую продуктивность данного подхода с расхожим его дублем «драть под чистую»…) Дело в том, что вышеозначенный надрыв – это понятие расхожее в рок-музыке (да и то далеко не везде), ведёт свою родословную от великого пера и великого сердца величайшего Достославного, а в попсе совсем неприемлемо. Однако Шаповалов, использовав слюни «ЛМ», «МТ» и «ЛБ» и нарождающийся женский надрыв 2-Unlimited, Ace Of Base или Midi Maxi (а также альтернативных Bjork и Portishead) произвёл в современной поп-музыке своего рода революцию.
Запрещали, критиковали, клеветали, срывали, забрасывали пивными банками, перочинными ножичками… Имя нарицательное, группа-двойник в Японии, безумие в Интернете, японские порно и эротические мультики-манга, конкурс двойников – это же, как говорит Иван, круто! А проект «Тату в Поднебесной» - это уж привлечение популярного архетипа Всероссийскаго конкурса - иконические ангелические девы и их мудрый покровитель, всемогущий волшебник в Москве Третьем Риме (жалко, что не в Кремле), пишите им, шлите свои песни, и они вознесут под небеса и вас - суть такового деяния в том, что тот, кто занят «вознесением» других, сам-то уже настолько невыносимо-идеально крут, что как бы вынужден заниматься подобной благотворительностью.
Если «Нас не догонят», «Я сошла с ума» и позже «Не верь, не бойся не проси» - уже по своей природе, по своей структуре явные хиты, своего рода манифесты и яркие транспоранты «нового направления», то такие песни, как «Я твоя не первая», «Заведи», «Зачем я», «Клоуны», «Я твой враг», «Полчаса» - просто шедевры. Песни «Робот», «Досчитать до ста» - кажется, ранние, но всё равно неплохие, качественные и изобретательные для репертуара девчонок-подростков, но тут ещё нет фирменного визга-надрыва и лесби-коллизи-изюминки, делающих песенки «Тату» явлением выдающимся.
Композиция «Я твой враг», тоже вроде бы ранняя, как нам кажется, одна из лучших в творчестве «татушек», в сравнении с двумя вышеозначенными поражает своей серьёзностью, если не сказать, строгостью, целомудренностью.
Эмоциональная напряжённость, икренность, доходящая чуть ли не до исповедальности, и при этом безупречно выдержанный тон, порождающий подлинный лирический трагизм – как это разнится от безбрежного океана пустопорожних пусто-цветастых поделок наших молодых (а зачастую и великовозростных) пустоголовых поп-исполнителей!
И практически во всех песнях всё выдержано идеально (не смотря на всяческие упрёки и нарекания у г-на Ш. безупречный вкус!), ни миллиграмма пошлости! (Исключая, пожалуй, только песенку «Мальчик-гей» - хотя, быть может, я недолюбливаю её из чисто субъективных причин.) (Опять же, заметьте себе, экспансия Великого&Могучего – в англ. версии так и значится: Malchik Gay - чего не бывало уж наверно со времён Горби с его перестройкой!) И это притом, повторюсь, что музыка сия предназначена для самых широких юниорских масс - практически тот же «ЛМ», только на порядок профессиональней!
Интересно, что сами девушки чуть ли не моими словами (да большинство музыкантов с ними согласятся, конечно) объясняют свою популярность: «На нашей эстраде никогда не было вот этой открытости, которую привнесли мы. Не было драйва, что ли. В отличие от многих групп мы открыто высказывали то, что близко многим, но по известным причинам не принято было говорить об этом вслух. А мы осмелились сделать это!» (Юля). «Вы посмотрите, как мы зажигаем публику! Это же важно, когда зритель вбирает в себя энергетику, вложенную нами в песню. Это и есть единение публики и артиста. Экстаз!» (Лена).
Чем это достигается, что это за энергетика, каков мессидж?
Коллизии вполне романтически-типовые, но в отличие от несть числа упомянутых артистов, у коих хотя бы кто-то кого-то и бросил, «всё равно» «светит солнце» («по хую морозы», как говорят в народе), тотальный «ноу-проблем!» и «эх, жизнь хорошша!» (или даже просто «эх-блять-чешуя!» – а что это такое не уточняется) и добрую часть композиции занимает «ля-ля-ля!» или «хоп-хей-ла-ла-лей!», но внятные и осмысленные – то есть песни «Тату», как говорили раньше, проблемные.
Образ внешнего врага сфокусирован в характерном для текстов группы слове «они» – они «нас не догонят», «только не с ними!» - скорее всего, «они» - это «дорогие товарищи взрослые», «которые нас не понимают». Побег – архетип; рискнуть жизнью, чтобы «найти новое солнце» - «лучше никак, но не обратно» - экзистенциалистский выбор. «НАС НЕ ДОГОНЯТ!» - заклинание стихий и себя самоё. Внутренний мир героини и героини - духовный, эмоциональный, чувственный - но главное наш - не то что сразу неповторимый, и сколько такое будет стоить, а хотя бы первозданный, естественный, девственный, хрупкий - потивопоставляется законам социума, приземлённым («Им не достать звёзды руками!» - А нам – имено нам и только нам – легко! – «Небо уронит ночь на ладони»!) и агрессивным («Кто-то сдал адреса наших встреч» и «нас приказано сжечь»).
Ежели вы задумаете упрекнуть г-на Ш. в пропаганде подросткового нигилизма, поротест коего деструктивен и неразбочив – вспомните картинку на развороте «Music For The Jilted Generation» Prodigy: вся прогрессивная молодёжь, сбежав, обосновалась на некоем зелёном лужку, отделённом от остального мира пропастью с подвесным мосточком, кажет теперь этому “грязному” мирку (который олицетворяют дымящие трубы города и полицейские кордоны) неприкрытый фак и мачете, которым вот-вот будет перерублена единственная их связь - то у «Тату» привычный мостик «эмоциональной теплоты к самым близким» (если не старорежимной почтительности!) сохраняется в виде оговорочки “Mama, Papa, forgive me”.
Не знаю, кто писал тексты, но они выполнены на высоком идейно-худож. уровне. Чего стоят, например, итимно-молитвенные интонации в первом куплете «Простых движений» и универсалистско-философские во втором. Такие простые движения поэтического слова:

Это любовь - скачут пружинки
Завтра любой меньше снежинки…

И вся эта песня - уникальный пример эротического или порно-хита, сработанного по образцу порнофильма – героиня мастурбирует (или «мастурбирует»), даётся в созерцании всем, отдаётся всем и никому – субъект как таковой отсутствует, каждый может занять его место. И в то же время – целомудренно, как-то трогательно - чуть не возвышенно!
Почти во всех песнях высокая поэзия, в которой архетипические образы и коллизии, традиционные поэтические тропы аранжированы самой что ни на есть модерновой лексикой, и сделано это так органично, так лаконично, как большинству современных младых пиитов, круга, допустим, «Вавилона» - какому-нибудь анахронистскому в своей натужной современности Львовскому - и не снилось. «Кто-то закрутит провод на клеммы» - актуальная тема терроризма, кто-то «замутит новые темы» - новейший подростковый неологизм; «кто-то понты, кто-то маньяк» – тоже здравая, предельно корректно и популярно составленная оппозиция; но не всё так однозначно – далее идёт строчка «Не зажигай и не гаси», в которой нарочито, разрывая и взрывая весь заявленный дискурс, оба глагола используются не в недавно и (уже жёстко и тотально) приобретённых ими значениях, а во «вчерашних», т. е. общеупотребительных и литературных (или просчёт, или ирония криэйтора?).
«Кто кому достанется/ выпадет монетками…» - вот вопрос, решение которого должно находиться в центре каждой подростковой экзитенции (а не комьютерные побрякушки и всякая рекламоприимная поеботина!) «…нервами, таблетками» – это уже современность: в представлении совр. чел-ка, на так называемую любовь, со всеми её вопросами и коллизиями, подчас неразрешимыми, он «тратит нервы», от чего непременно надобно лечиться особыми медикаментами, которые тоже суть «химия» и не приносят пользы «всему организму» («виновата сама» да «надо лечить» - вот всё, что они могут сказать по поводу «любой любови»!).

Девочки как девочки
а потом лунатики
номера и стрелочки
шоколадки-фантики…

- столкновение детского мира с жестоким миром взрослых, извечная метаморфоза, от которой хочется закрыться ручонкой, как какая-нибудь девчушка Достоевского:

Спрячется, расплачется
скажет, испугается -
Это не считается
это не считается!.. –

ну разве это не прелесть?
«Просто получилось так – / я теперь твой враг» - объективные законы бытия, законы взрослого мира, которые надо осознать и принять («я твоя не первая, / ты моя случайная» - осознанная причина невозможности идеального, «детского» счастья), которым надо научиться следовать: «Я не попрошу прощенья!»
Это бесподобное самоудивление: «Я сошла с ума – мне нужна она!», «Я себя не пойму: ты откуда взялась? /Почему, почему я на тебя повелась?!», «зачем хочу тебя сейчас – не знаю» – вот где проступает неисповедимая суть чувства, его интенсивность. «Выключается свет/ я куда-то лечу…», «Это солнечный яд, золотые лучи…» - короче, милые мои, «и повторится всё как встарь», и всё так поэтично, открыто и эротично – хочется цитировать и цитировать!

Разбуди мою страсть
заведи мою плоть
Забери мою власть –
мне уже не помочь!

Вот оно, в лучших канонах: обречённость, но в то же время и стремление к обновлению, преображению:

…проснёмся сильными
и проснёмся новыми –

даже указано, что надо сделать для этого:

только попроси меня! –

и только лишь забрезжила надежда, как аннигилировалась она другим постулатом: «не проси». И далее, по законам жанра и жизни, кульминация – анхеппи фускен энд - «синдром отнятия» - «Без тебя меня нет,/отпусти, отпусти - /до угла по стене» - каково, а! - как говорили древние, физически не можешь жить без своей половинки. В лучших традициях классики страдания разлуки сродни прекращению жизни, небытию («и лежать, изучать потолок», лежать «становясь никакой»), поэтому вполне логичен (если уж в разлуке и полчаса вечность, то что говорить, когда всё, навсегда!) и трагический финал, то есть суицид. И способ его тоже, извините за выражение, весьма актуально-насущный, обозначающий всем знакомую, но не очень популярную для постановки в рамках популярной музыки проблему: «Героин, пульса нет» - сама Юлечка признаётся, что пробовала героин, но ей якобы не понравилось (ага, как будто он может не понравиться! – не знаю, не знаю…). «Занавесь зеркала» и «могила постель», «и убьём, и приснится фата» – да это же Серебрянный век! (А то во многих местах чудится Маяковский!). Где, скажите, в современных поп- (да и рок-) песнях вы встретите столь ясно заявленную тему смерти? «Мёртвый котёнок – он остаётся терпеть и наблюдать» да «Мёртвый охотник на мёртвых поднимет ружьё» – вот что вспоминается, но эти строки уже метафизика не только по смыслу, но и по статусу… А тут – девочки-подросточки, любовь и страсть – динамика!
Короче, «Джанк – это фанк!» и «Тату» форевер»! – это понятно каждому у кого есть юное сердце, кто всё понимает, но всё равно бежит на странный зов его по лезвию бритвы!
Что касается музыкального оформления. А-ля продиджовский бит - это, конечно, магистрально, но этого, как мне кажется, мало. Хотя все песни спланированы и аранжированы грамотно, а некоторые и изысканно (выбрать, порезать и состыковать все вокальные партии, хоть и на теперешней аппаратуре, не очень-то лёгкая, я думаю, работёнка), всегда думаешь: ну вот бы еще чуть-чуть дожать, чуть-чуть пожёстче – приблизившись к резкому и странноватому саунду «депешовской» «Ультры» или «Массив аттак». (Или вот, как заметила маленькая Инна, если в Англии собрались несколько желторотых, то получился её любимый Muse, а у нас, мол, «Тату» какое-то» - на что мы с Репинкой, само собой, дружно возразим: а Spice Girls не хочешь? - ведь и действительно свои проблядские сапожки нашим devushka’м пришлость вытереть не об кого другого, как об них, коровистых, молодо-женско-мясных и, как поёт сэр Лаэртский, с сапогами).
Но и опричь всего сего нам явлены россыпи находок, подчас в самых неожижанных областях. Н-р, тема на фоно в композиции «Полчаса», особенно в начале – это ж прелесть! Или телефонное интро в композиции «Зачем я» - пожалуй что самое удачное из всей мировой музыки, столь обильно эксплуатирующей сию тему (равно как и гениальное в своей функциональной и стилистической уместности «абонент отключён»). Некоторые подвижки уже есть в «НВ НБ НП» (кстати, видите: зашифрована аббревиатура НБП, и вообще этот сатанинско-волондовский девиз, провозглашённый ещё в сталинских лагерях, и по которому выживает уже всё прогрессивное человечество, на самом-то деле, как сострил один нацбол, наш девиз!), но англоязычные переделки, сработанные по лекалам новой мировой моды на «акустическую паутинку», именно этим меня и не порадовали. С другой стороны, по-английски песни звучат вполне прилично (во всех смыслах), что называется не выбиваясь из общей современной колеи и напоминая, как уже было отмечено, лучшие образцы молодой поросли, последними из которых были 2-Unlimited и Ace Of Base. («All The Things She Said» так и ассоциируется с «All That She Wants»). И перепевка «How Soon Is Now?» уже довершает дело демонстрации профессионализма.
Вот такой вот, золотые мои, текст (в основном, как мне кажется, хоть я и не фрейдист, вдохновлённый единственно одним видом белых трусиков (конечно, вид сборок ткани, скрывающей женскую «точку сборки» меня волнует куда больше, чем вид самих сборок плоти)), я ей представил – и не смотря на проскользнувшие здесь для объёмности картины интерполяции, мозг я ей проколебал, видимо, не меньше чем сюжетоизложением своего брутально-сапфического романа «ЕСНО»!..