Люди! Политкорректность изменит вашу жизнь к лучшему!
О политкорректности
Не глухой, а инакослышащий. Не мужчина и женщина, а индивид. Не бизнесмен, а бизнесперсона, чтобы не слышалось это "мен", означающее одновременно и "мужчина", и "человек" -- наследие тяжелых шовинистических времен.
Все приличные западные телеканалы имеют по паре ведущих разного пола, чтобы не обвинили в сексизме. А видели негритят в "Гарри Поттере"? Как и в жизни, в мире волшебников тоже должны быть люди разных рас.

Белоснежка и два черных гнома.

С самого начала политкорректность преследует цель как можно меньше задеть чувства человека, которого можно чем-нибудь задеть, -- за его принадлежность к какой-нибудь группе, врожденные или приобретенные особенности. Один родился на свет краснокожим, другая вообще (о ужас) -- женщиной. Потому фактически политкорректность имеет отношение к любому человеку, ведь мы такие разные...
Политкорректность как идейное течение возникла на Западе в 60-х годах прошлого века. Но в полную силу она развернулась в Европе и Америке лишь в последние годы. Как выразился известный политолог Леонид Радзиховский, политкорректность -- рафинированный продукт демократии, которого 15-20 лет назад не было даже в американских политических супермаркетах.
Развернувшись, эта изначально прекрасная идея -- не обижать никого -- насмешила весь мир. Чего стоит одно только требование, которое было выдвинуто американским обществом "За равные права в мультипликации": дать в компанию Белоснежке не семерых европеоидов, а только трех, разбавив их двумя чернокожими гномами, одним латиноамериканцем и одним индейцем.
Там, где кончается чувство меры, начинается море человеческой глупости. Примеров ее проявления не счесть, и как раз курьезы и гримасы политкорректности и составили основное содержание этой статьи.
Смейтесь, но не забывайте о том, что бережное отношение к ближним -- именно то, чего страшно не хватает нашему обществу. Кто бы в наших семьях и школах научил детей самому элементарному -- не таращить глаза на людей с физическими недостатками... Но ведь и этому так просто не научишь.

Ты не можешь называть себя уродом.

В 2004 году англичане Джон и Лаура Миджли организовали кампанию против политкорректности: они считают, что политкорректность лишь увеличивает напряженность между разными группами людей, питает расизм и сексизм, говорит о ком-то как о меньшинстве и унижает того, кто сам может постоять за себя.
Общество противников политкорректности выпустило книгу с коллекцией анекдотических случаев. Например, таких:
...полицейским Корнуолла запрещено говорить "цыганская юбка". Вместо этого велено употреблять "юбка путешественницы".
...на диске с записью "Сказок Матушки Гусыни" изменили окончание "Шалтая-Болтая": "Вся королевская конница, вся королевская рать не может Болтая, Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая поднять" на "Шалтай-Болтай до десяти досчитал и снова на стену вскочил".
...Школам Эдинбурга рекомендовали обнулять счет футбольных матчей, если одна из команд вдруг начнет опережать соперников на 5 голов, и добавлять в команду проигрывающих двух игроков.
...Детский клуб, который устраивал тематическую пиратскую вечеринку, запретил ее участникам надевать повязку на глаз и цеплять крюк на руку, чтобы не оскорблять людей с подобными увечьями.
...Хору запретили петь песню "С днем рождения", чтобы не обидеть сектантов из "Свидетелей Иеговы", не признающих этого праздника.
...Покупатель обвинил компанию, производящую "толстые ирландские сардельки", за название продукта, разглядев в нем намек на то, что ирландцев считают толстяками.
...В одной из больниц Галифакса посетителям запретили агукать над младенцами в рамках кампании по уважению ко всем пациентам, включая новорожденных.
...Один из чиновников от образования предложил запретить педагогам говорить о детях как "талантливых" и "одаренных", чтобы не подчеркивать ничью исключительность.
...К заключенным тюрьмы Вейкфилд теперь положено обращаться не по фамилиям, а "мистер такой-то".
...Группе артистов запретили именовать себя "Шоу уродов", чтобы не оскорбить настоящих уродов.
...Одной из организаций не дали сократить свое название до аббревиатуры, потому что эта аббревиатура -- POPO -- по-турецки обозначает "задница".
...Школе Ислингтона велели убрать слово Saint -- "святой" -- из названия, чтобы не оскорблять чувства верующих других национальностей, несмотря на протесты учителей, жителей, родителей и... местных еврейских и мусульманских общин.
...Мужчина, который выпил 5 л пива и свалился с лестницы, когда менял лампочку, получил 75 000 фунтов компенсации за то, что осветительный прибор был установлен строителями слишком высоко.
...Христианскому союзу в университете Халла велели принимать в Союз атеистов, чтобы не нарушать их права.
...Качели в Уилтшире висели на своем месте 25 лет. Недавно их велели убрать, потому что... расположены слишком высоко над землей, и низкорослых это якобы сильно обижает.
...Охранник больницы был наказан за нарушение правил безопасности и угрозу своему здоровью, когда вскарабкался по строительным лесам, чтобы спасти самоубийцу.
...Владельца машины, которая была припаркована правильно, оштрафовали за то, что он оставил окно приоткрытым на 1,5 см: а вдруг проходящий мимо ребенок бросит туда спичку и начнется пожар?
...Школа в Суттоне поменяла таблички "Не бегать" и "Не кричать" на "Пожалуйста, ходите пешком" и "Пожалуйста, говорите тихо", чтобы не травмировать чувства детей.
...Правительство попросило британских дипломатов, работающих в Афганистане, уделять особое внимание вопросам равноправия мужчин и женщин и напоминать афганцам, чтобы прислушивались к мнению своих жен.
...Директриса одной из британских школ не разрешила продавать в столовой пасхальные булочки, на которых сверху изображен крест, чтобы не оскорблять чувства инаковерующих детей.
...Женщина предъявила обвинение своему боссу за то, что он угощал сотрудников алкогольными напитками на рождественской вечеринке. Ведь ее потом по дороге домой остановили и заставили подышать в трубочку.
...Профессиональный преступник получил 248 000 фунтов стерлингов компенсации за неудачное падение в тюремном душе. Он не проработал в своей жизни ни дня, но в объяснении, за что дана компенсация, есть строчка "за потерю заработка".
...Женщина подала в суд на магазинчик (и разорила его) за то, что ее ребенок, который катался вокруг этого магазина на роликах, врезался в дверь.
...Инспекторы по здоровью и безопасности рекомендовали командирам устанавливать перила на скользких от грязи тренировочных склонах, чтобы не падали новобранцы.
...Стюардессе "Бритиш Эйруэйз" запретили носить нательный крест.
...Осужденный вооруженный грабитель, который случайно был заснят на полицейскую скрытую камеру, получил 1000 фунтов компенсации по решению Европейского суда по правам человека: ведь полиция вмешалась в его личную жизнь!
Неудивительно, что, регулярно сталкиваясь с такими случаями, 80% британцев согласно опросам заявили, что сыты политкорректностью по уши.

Оскорбленная невинность...

Американский адвокат, 55-летний Ральф Крозир, поздравлял свою коллегу с Рождеством и поцеловал ее в щеку. Тетенька в ответ подала в суд, потому что "не приглашала его к поцелую". Теперь дело будут разбирать, выискивая в видеозаписи с камеры, которая, на счастье Крозира, была установлена в здании суда, признаки сексуальности этого поцелуя.

...и ущемленный толстый почтальон.

Профсоюз работников связи Австралии обвинил почтовую службу континента в неполиткорректности: развозить письма по принятому службой указу можно только людям с весом не больше 90 кг. Толстяков попрали в правах!
Оказалось же, что все дело в особенностях работы. Австралийские почтальоны развозят корреспонденцию на мотоциклах, которые выдерживают всего 130 кг веса. Их них 25 кг -- письма, еще 15 кг весит устройство, чтобы мотоцикл не опрокидывался. Вот и остается на самого почтальона всего 90 кг.
Тем, кто толще, на австралийской почте придется заниматься чем-то другим. И для них на почте разработаны специальные программы похудения.

Противный "Сникерс".

Два брутальных механика начинают есть батончик "Сникерса" с двух сторон, встречаются в поцелуе, приходят от этого в ужас и рвут волосы на груди... Этот рекламный ролик "Сникерса", едва появившись в интернете, стал причиной крупного скандала. "Компания борьбы за права человека" и "Союз геев и лесбиянок" написали жалобу на создателей рекламы, обвинив их в том, что он провоцирует агрессию по отношению к секс-меньшинствам. Конечно, сайт был сразу закрыт.

Совы не то, чем они кажутся.

"Полиция языка" -- так называется книга американского профессора Дианы Равич, которая включает 500 слов и выражений, исключенных из школьных и университетских учебников страны. Попробуйте догадайтесь, чем провинились слова "библиофил", "игрок в гольф", "красотка", "варвар" и даже "сова"?
Профессор Равич, проанализировав содержание учебников, приводит примеры того, как совершенно невинные истории особая комиссия назвала предвзятыми и исключила из книг. Например, рассказ про арахис -- потому что у некоторых людей на него аллергия. Или историю о двух женщинах, которые шили одеяло в приданое, -- потому что женщины изображены в ней слишком покорными.
Яхты и гольф нельзя упоминать потому, что это развлечение богатых. "Красотка" оскорбит феминисток. "Инвалид" -- инвалидов, а уж сказка про Стойкого оловянного солдатика -- это форменное безобразие...
Бога тоже лучше не упоминать, а если делать это, то в среднем роде, чтобы не обижались женщины. Ведь еще никто не доказал, какого пола Создатель.
А совы и другие птицы улетели со страниц учебников из-за индейцев навахо. Для навахо любое упоминание птиц -- табу.

Политкорректность запретила Рождество.

96% американцев празднуют Рождество. Но на поздравительных открытках, которые рассылает Белый дом, в последние годы этого слова не встретишь. Буш поздравляет соотечественников с "зимним праздником" -- чтобы не обидеть нехристианское население. Рождественские распродажи стали "праздничными", каникулы -- "зимними". Даже ель перестала быть "рождественской". Не умолкает спор о том, как называть исторические даты: как и раньше, употреблять "до Рождества Христова" или обязать всех писать "до нашей эры"?
Года два назад сотни тысяч американских христиан объявили бойкот одной из торговых сетей за то, что в своей рекламе они написали пожелание "Счастливых праздников", а не "Счастливого Рождества", но пока все остается по-прежнему. Пасха, кстати, в Америке тоже теперь не Пасха, а "весенний праздник".
В Британии ситуация похожа. В почтовой службе перестали печатать на праздничных марках символы Рождества, а несколько месяцев назад в трех четвертях английских компаний запретили украшать к Рождеству офисы, чтобы не обижать нехристиан.
Организация ACAS, которая занимается проблемами равенства работников, предлагала также запретить конкурсы с забегами, потому что они могут оскорбить мусульман, и не включать во время вечеринок много современной музыки, чтобы не раздражать старших членов коллектива.
(Кстати, в ответ на всю эту чушь лидеры британской мусульманской общины потребовали от властей не лишать Рождество христианской символики: им-то как раз не нужны разговоры о наступлении ислама на британскую культуру.)

Офелии не дали утопиться.

Исторический анекдот
Английский врач Томас Бодлер прославился тем, что в начале XIX века причесал самого великого Шекспира. 10-томное собрание сочинений классика вышло "обрезанным" -- с удалением всех сцен, которые могли бы покоробить нежные уши детей и женщин. Даже Офелии не было дозволено совершить самоубийство -- она, по Бодлеру, утопла случайно. Так называемый "Шекспир для семейного чтения", возможно, был первым примером политкорректности в истории литературы. С тех пор в английском языке прижилось слово "бодлеризировать" -- подвергать неоправданным купюрам.
Забавно, что первое издание "очищенного" Шекспира само явилось примером неполиткорректности: все тексты обработала сестра Бодлера Генриетта, но, поскольку в те времена считалось, что женщина не может иметь дело со столь неприличными материями, авторство было приписано самому Томасу Бодлеру.

Коротко.

Аналогичное явление в Японии называется "котобагари". Некоторые слова там считаются неполиткорректными, и в печати их употреблять нельзя. Например, "прокаженный", "слепой", "глухой", "глухонемой", "сумасшедший", "умственно отсталый".
Виктор Пелевин о политкорректности:
"Я думаю, что политкорректность оправданна, когда она позволяет сохранить человеческое достоинство. Когда из нее делают фетиш и национальный культ, это немного смешно. Никому не нужна лингвистическая He-or-shema, как в Америке, но любому обществу, где рядом живут разные нации, не помешает некоторый минимум политкорректных клише. Американцы ведь очень прагматичные люди. Они ввели политкорректность, потому что она мгновенно наводит формальный мост через эмоционально заряженную трясину. Назовите негра негром, и на вас повиснет доля ответственности за работорговлю. Назовите его афро-американцем, и его можно спокойно увольнять с работы. Политкорректность создает ясные правила, полагаясь на которые, можно избегать двусмысленности, хотя сама по себе политкорректность -- очень двусмысленная вещь. Суть политкорректности -- общественный договор в максимально сжатой форме. Это удобно, потому что экономит время и силы..."
Автор: Татьяна АЛËШИНА
http://subscribe.ru/archive/science.news.nauka
Но расслабляться рано. у нас есть еще Кое-какой закон от lex_kravetski@lj

Как вы знаете, сейчас особое значение получила политкорректность. Так вот, в рамках усиления политкорректности у нас в Германии было решено запретить употребление кое-каких фраз. Эти фразы по мнению парламентариев оскорбляли афро-германцев, тюрко-германцев и, что самое страшное, иудео-германцев. Соответственно, произносить, а тем более писать эти фразы оказывалось совершенно недопустимо. Но их, несмотря на многочисленные призывы, всё равно упорно писали и произносили.
Мы, германцы всех национальностей, славимся своей законопослушностью, поэтому единственное верное решение в наших условиях – принять закон о запрете написания и произнесения вслух кое-чего. И такой закон, что характерно, был принят. Постарался тут Ганс Штутгарт – он составил законопроект, в котором говорилось о недопустимости употребления в СМИ и разговорах сами понимаете чего. Однако в первом варианте закон хотя и вступил в силу, но упорно не желал работать. Дело в том, что он говорил исключительно о «фразах, оскорбляющих достоинство ряда негермано-германцев», и на первом же суде возникла неприятность: разошлись мнения. Ответчик считал, что произнесённая им фраза никого не оскорбляет, а адвокат истца утверждал обратное. На это ответчик предположил, что адвокат истца заинтересован в выигрыше дела, поэтому экспертом в данном вопросе выступать не может. Пришлось произвести следственный эксперимент: набрать группу негермано-германцев и в течении двух часов произносить в их адрес сказанное ответчиком. Мнения разошлись и в этой группе тоже. Часть негермано-германцев по-немецки не говорила, поэтому на данные фразы не оскорбилась. Вторая часть языком владела, поэтому в большинстве своём оскорбилась и подала в суд на следователя-экспериментатора.
Данный прецедент показал, что в подобном виде закон вызывает проблемы с трактовкой. А именно, при каждом судебном процессе придётся проводить описанный следственный эксперимент, что ставит под удар эксперта, но оправдывает подсудимого – он-то ведь потом сошлётся на субъективность выводов по результатам эксперимента.
Иными словами, закон требовалось довести до ума. И Ганс Штутгарт доработал его до более современного вида, перечислив все варианты фраз, которые запрещалось говорить и писать. Закон был принят и сразу после его принятия все парламентарии, участвовавшие в обсуждении, включая Ганса, были арестованы по подозрению о нарушении только что принятого закона – присутствовавшие в зале свидетели подтвердили, что Ганс и прочие неоднократно произнесли запрещённые фразы, а сам Штутгарт их даже написал.
Очень скоро состоялся суд и подсудимые были признаны виновными. Но адвокат Ганса не растерялся и подал в суд на судью же – за произнесение запретных фраз во время оглашения приговора. А заодно и аппеляцию – во время судебного процесса судьёй ведь был нарушен закон. Ситуация осложнилась. Состоялся следующий суд, на котором был осуждён прежний судья, а его адвокат подал в суд на нынешнего. И аппеляцию вдобавок. Число подсудимых множилось, ибо порочная цепочка казалась неразрываемой. Уже семь судей находились под тяжёлым мечом пестуемой ими же Фемиды. Однако восьмой по счёту судья нашёл отличный выход из ситуации. Он принял решение о невиновности Ганса и группы парламентариев, поскольку закон обратной силы не имеет, а все они произносили запрещённое ещё до того, как был принят закон. Но судьи-то произносили запрещённое уже после, поэтому все они виновны и должны отправиться в тюрьму.
При оглашении приговора мудрый судья избежал произнесения запрещённого, просто сославшись на номер закона. И всё было бы хорошо, но один из адвокатов осуждённых судей подал иск и на мудрого судью тоже, поскольку тот в явном виде дал ссылку на то место, где прямым текстом были написаны запрещённые фразы, что тоже считалось незаконным, согласно этому самому закону.
В это время заворожённая чредой процессов публика делала для себя далеко идущие выводы. А именно, всеми силами избегала употребления кое-каких фраз. Причём, избегание касалось в том числе и публикации новоявленного закона. Ведь любой информационный орган, опубликовав данный закон, автоматически его бы и нарушил. Ровно то же самое творилось и в типографиях, куда поступило распоряжение напечатать новый уголовный кодекс. Во-первых, печатать его и садиться за это в тюрьму дураков не было, а во-вторых, не было и дураков посылать в типографию макет уголовного кодекса с законом, за перепечатывание которого можно сесть. Фактически закон существовал в единственном экземпляре – том самом, который написал Штутгарт.
На распоряжение напечатать и донести до сведения народа, поступали расплывчатые ответы «мы отказываемся, поскольку там есть кое-какой закон о кое-чём». Все понимали, какой и о чём, но делать ничего не желали. Весть о законе, в результате, распространялась исключительно устно и исключительно в виде намёков на «кое-что». Только что запрещённые фразы, которые предполагалось исключить из лексикона, неожиданно стали самыми популярными, хотя и непроизносимыми. Теперь негермано-германцы обижались уже на само словосочетание «кое-что». И хотя его пока ещё произносить не запретили, народ предвосхитил развитие событий и «кое-что» стало тоже «незаконным». В смысле, перешло в разряд табуированной лексики. Для него придумали эвфемизм «сами знаете что», для этого эвфемизма, в свою очередь, «понятно что», для него – «ну, вам ясно», для него «оно самое», а для «оного самого» – «фраза». Дальше идти уже было некуда, поскольку становилось понятно, что в разряд табуированной лексики через некоторое время попадут все слова и словосочетания немецкого языка. Так, последний эвфемизм привёл к тому, что даже учителя немецкого на своих уроках были вынуждены объяснять материал в основном намёками, избегая некогда научных, а теперь табуированных, терминов.
По этой причине закон снова был направлен на доработку. В него включили уточнение: «незаконно употреблять кое-какие фразы везде, кроме как в этом законе». Заодно уточнили, что эвфемизмы не являются этими самыми фразами и ответственности за их произнесение нет. Последнее вызвало волну манифестаций негермано-германцев, которые требовали повторного запрета эвфемизмов на основании того, что всем понятно, что они обозначают, а это оскорбительно. Первое же оказалось недостаточным, поскольку сложилась парадоксальная ситуация, при которой закон можно печатать, но на него нельзя ссылаться. На манифестации временно закрыли глаза, а закон дополнили ещё: «...кроме как в этом законе и ссылках на него». Чуть позже, по всё тем же причинам технического характера, было разрешено и цитирование закона. Но решённые технические проблемы обернулись новыми юридическими: теперь подсудимые все как один утверждали, что в своих речах они вовсе не говорили запрещённое, а просто цитировали закон. Появился даже речевой оборот: «согласно закону, нельзя сказать, что кое-кто – кое-кто». Именно в такой форме негермано-германоненавистники выражали свои мысли и это оказывалось совершенно легальным.
Закон снова уточнили. Теперь цитировать закон разрешалось только лицам, находящимся при исполнении. Это вызвало волну манифестаций уже со стороны германо-германцев. Они требовали отмены закона, который, во-первых, даёт самому себе особые права, несовпадающие с правами граждан Германии, а во-вторых, теми же правами наделяет небольшую группу людей, которым, по мнению германцев, и так слишком жирно. Такой закон, соответственно, недемократичен и должен быть отменён во избежание.
Таким образом, действие закона было приостановлено, вплоть до его окончательного уточнения. Которое продолжается и по сей день. Закон на данный момент по объему занимает почти тысячу страниц – именно столько требует учёт всех нюансов и возможных коллизий. Его планируется выпустить отдельным томом к уголовному кодексу, а некоторые даже предлагают сделать этот закон отдельным кодексом. На кафедрах некоторых университетов уже введена специальность «законоведение закона о кое-чём». Введена впрок – когда закон доработают, такие специалисты будут весьма востребованы. А мы, германцы всех национальностей, с нетерпением ждём, чем же эта бодяга закончится.