Москва и москвичи , или как молоды мы были ( возвращаясь к истокам)
Недавно Можаев на лекции выдвинул интересную теорию ( поддержанную академиком Рыбаковым) о прамосквичах.

Он сказал, что первым прославившимся москвичом был славный Соловей наш Разбойник ( привет Охлобыстину)



Дело в том, что давным-давно на месте Москвы шумели дремучие-предремучие леса. Это была территория, не входившая ни в одно княжество. В этих глухих лесах жили вятичи: союз славянских племен.


Вятичи были людьми серьезными, вольнолюбивыми и агрессивными, никакой власти над собой не терпели и дань платить никому не желали. Чужих в свои леса не пускали, оккупантов-князей незамутненно истребляли.

Так нехотою никто тут не прохаживат,
На добром коне никто тут не проезживат,
Птица черный ворон не пролетыват,
Серый зверь да не прорыскиват.

Сын Святослава — Владимир — отправился наводить конституционный порядок в лесах в 981 году. Интересно, что в летописи написано "пошел воевать сквозь вятичи", то есть, прорубился сквозь дебри , да и пошел, откуда пришел. Вятчи восстали, и в 982 году их пришлось завоёвывать снова. Но как-то неудачно. До конца XI века они сохраняли определённую политическую независимость; упоминаются походы против вятичей князей этого времени.

Отстаивая свою политическую самостоятельность, вятичи отстаивали и свою языческую религию. Обитая в дремучих лесах, вятичи долгое время удерживали свои обычаи, нравы и закон. Они не покорялись своим завоевателям - христианским князьям, сохраняли своих правителей и князей и долгое время продолжали коснеть в язычестве. Преподобный Нестор Летописец, описывая нравы вятичей, называет их зверьми, живущими в лесах, употреблявшими без разбора всякую пищу, бесстыдными, наглецами, погаными, незнающими закона Божия: "Живяху, яко же всяки зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отцы и пред снохи, браци же не бываху в них, но игрища между селы: схождахуся на игрища, на плясанья и на все бесовские игрища, и ту умыкаху жены собой с нею же кто совещашеся, имяху же по две и по три жены. Аще кто умряше, творяху тризны (помины) над ними, и по сем творяху кладку велику, и возложут на кладку мертвеца, сожьжах и по сем собравшее кости, вложыху в судину малу, и поставляху на столпе на путех; еже творят вятичи и ныне" . Ну, не хотели они креститься, а заставить было невозможно.



Пройти через их леса мало, кто осмеливался, торговые караваны шли в объезд


Вот, как-то так встречали вятичи одиноких путников

Озлобленный вятичевским беспределом народ описал их, как мог .

Да у той ли речки у Смородины,
Сидит Соловей-разбойник во сыром дубу,
Сидит Соловей-разбойник, Одихмантьев сын;
А то свищет Соловей да по-соловьему,

Он кричит злодей-разбойник по-звериному,
И от того ли-то от посвисту соловьего,
И от того ли-то от покрику звериного,
То все травушки-муравы уплетаются,

Все лазуревы цветочки отсыпаются,
Темны лесушки к земле все приклоняются,
А что есть людей, то все мертвы лежат.
Прямоезжею дороженькой пятьсот есть вёрст,
Ай окольноей дорожкой цела тысяща.



Так что предки у нас, сограждане, были своеобразные. Теперь мы, похоже, отрабатываем карму: тихие стали, мирные, неагрессвные и вежливые. Эх, видел бы нас Соловей-Разбойник! Он бы плакалъ...