Суета сует...
Здесь первая часть


В начале поста я выкладываю портрет Михаила Абрамовича Морозова, написанный Серовым. Вот он.



Теперь скажите, разве не прав был Морозов, когда не хотел забирать и оплачивать этот портрет? На нем изображен не человек, а разъяренный бык, готовый к атаке. И это, между прочим, портрет приват-доцента Московского университета, тонкого знатока и ценителя искусства, автора научных трудов, поклонника прекрасного. И, подходя меркантильно, человека, который содержал и кормил художников, сегодня считающихся цветом русского искусства. И он, кстати, купив, сохранил для нас их картины. Ну, да ладно. « Тяжелой его (Серова) чертой был какой-то юмористический пессимизм по отношению к людям,- писала Маргарита Кирилловна.- Он видел в каждом человеке…,которого писал, карикатуру».
Маргарита рыдала и упрашивала мужа выкупить портрет. Он согласился, наконец, и портрет доставили в особняк Морозовых. Серов же, когда его спрашивали об этой картине, пренебрежительно улыбался и уничижающее говорил :«Забавно, но они ( заказчики портрета, люди, которые всегда поддерживали художника материально и помогали ему с заказами) довольны» То есть знал, что гадость сделал, а деньги все равно взял.
Уже не раз было замечено, что люди, которых рисовал Серов, долго не живут. Он словно обладал какой-то злой, мистической силой. Он рисовал и Маргариту, но, к счастью, портрет не был закончен, и модель прожила долгую жизнь.



А вот Михаил Абрамович не прожил и года. Все свое имущество он завещал жене, но она сразу же отказалась от наследства в пользу детей, оставшись лишь опекуншей до их совершеннолетия.
«Когда мой муж умер, — вспоминала Маргарита Морозова, — я свободно отвергла многие соблазны, ушла и одна жила, и работала».
Да, непростое замужество заставило ее мечтать о спокойной и чистой жизни как о счастье, но о какой работе говорит молодая вдова?
Она наконец-то, уже вполне зрелой дамой, с четырьмя детьми и массой нерешенных проблем решила заняться тем, о чем всегда мечтала, — своим образованием. Всерьез, без всяких скидок и оглядок на чужие насмешки, она начинает изучать философию. Выбор предмета для женщины странный, особенно по тем временам... Но у Маргариты было особое пристрастие именно к этой науке.
«Философия всегда была моей спасительницей и убежищем в трудные минуты», — напишет Маргарита Кирилловна несколько лет спустя в письме князю Трубецкому.
Маргарита стала брать уроки музыки у Скрябина, музыку которого тогда мало кто понимал и ценил, и, конечно, тут же взялась помогать ему материально. Скрябин от денег не отказывался, а потом и вовсе взял у Морозовой деньги как бы на лечение в Швейцарии, куда уехал с молодой любовницей, а жену с четырьмя детьми оставил на попечение Маргариты Кирилловны. Добрая женщина не только выплачивала композитору ежемесячную пенсию, но и постоянно помогала его оставленной семье. Впрочем, Скрябин отзывался о своей благодетельнице с явным пренебрежением, что не делает ему чести, и прекратил отношения с ней под предлогом того, что при разводе Маргарита приняла сторону его брошенной без средств к существованию жены и детей. На самом деле, Скрябин получил очень выгодный контракт и преподавательскую работу за границей.
Смертельно занемог Серов. И к кому же он обратился за помощью? К г-же Морозовой, зная, что она не откажет. Умирающий Серов просил денег, денег…И конечно, Маргарита не отказывала, а после смерти художника выплачивала пенсию его вдове.
Но философские искания привели Сказку прямо в политику. Как ни грустно, Маргарита Кирилловна оказалась вовлеченной в революционную деятельность.
В её палаццо на Смоленском бульваре собирались революционэры самой разной направленности, устраивались лекции, диспуты, собрания. Сколько денег, времен и энергии было потрачено на эти сборища! Всех принимали, размещали, давали денег на революционную деятельность, на помощь арестованным, на издание газет, листовок…на оружие, вероятно. Бедная Маргарита, бедная! Если бы она помнила, что посеяв ветер, пожнешь бурю.
Но помимо ниспровергателей власти в доме собирались поэты и писатели, как прежде, звучала музыка. Приехал Андрей Белый. . И только рядом с Маргаритой он обретал и вожделенную дружбу, и простую человеческую ласку, память о которой сохранилась на годы.
«...Получаешь, бывало, тяжелый сине-лиловый конверт; разрываешь: на толстой бумаге большими красивыми буквами четко проставлено: «Милый Борис Николаевич, — такого-то жду: посидим вечерком. М. Морозова», — писал
Белый в книге воспоминаний «Начало века». — Мимо передней в египетском стиле идешь; зал — большой, неуютный, холодный, лепной; гулок шаг; мимо — в очень уютную белую комнату, устланную мягким, серым ковром, куда мягко выходит из спальни большая-большая, сияющая улыбкой Морозова; мягко садится... на низенький, малый диванчик; несут чайный столик: к ногам; разговор — обо всем и ни о чем; в разговоре высказывала она личную доброту, мягкость; она любила поговорить о судьбах жизни, о долге не впадать в уныние, о Владимире Соловьеве, о Ницше, о Скрябине, о невозможности строить путь жизни на Канте; тут же и анекдоты... В трудные минуты жизни М. К. делала усилия меня приободрить и вызывала на интимность; у нее были ослепительные глаза, с отблеском то сапфира, то изумруда; в свою белую тальму, бывало, закутается, привалится к дивану и — слушает».
Неудивительно, что при такой душевной близости Белый надолго оставался в числе «рыцарей» этой Прекрасной Дамы. Дружить Маргарита Кирилловна умела. Как и помогать. Их прежние возвышенные отношения перешли в дружбу, доверительную и глубокую.

Наступил 1905 год. В Москве начались волнения. Рэволюционные сборища в особняке Морозовой проходили постоянно, в него слетались оппозиционеры все мастей. Среди них блистал красноречием г-н Милюков, не замедливший влюбиться в красавицу-хозяйку. Он не привык к отказам дам - женщины просто обожали "первого среди равных" либерального болтуна.



Ах, какие письма он ей писал, какие слова говорил! И умница, и красавица,и «необыкновенная душа, больше, чем любовь, душа прекраснее, чем прекрасное лицо, глубокое понимание самых неожиданных мыслей» Но – Маргарита осталась холодна к этим излияниям. И…конечно же, Милюков вспоминал, что г-жа Морозова была легмысленной, взбалмошной женщиной, проводившей жизнь в пустой суете и погоне за последним «криками моды» « Её интересовал особенно мистический элемент в метафизике, который меня особенно отталкивал» . Вот так. Мелкая месть отвергнутого поклонника, это так обыденно.
Революция, философия, Искусство… Сколько всего увлекало прекрасную богатую вдову! Сколько поклонников вилось вокруг неё!
И конечно, рано или поздно должен был появиться человек, которого она полюбила.