Намедни пошла в Исторический музей на выставку « Последние дни Романовых». Выставка так себе, все фотографии известны, оформлена слабо, сопроводительные тексты к фотографиям самые общие.
Ну, да я не об этом. На входе в роскошный большой вестибюль ( или парадные сени) музея, пока я искала на росписи потолка изображение , естественно, Николая I Павловича, служительница предложила присоединиться к экскурсии. Оказывается, ежедневно в 15.00 и 15.30 в Историческом музее проводятся бесплатные экскурсии для одиночных посетителей: Сколько народу наберется, для тех и рассказывают.
Народу набралось, к счастью, немного, и мы небольшой организованной толпой отправились на второй этаж музея, опустив все доисторические и древние интересности.
Экскурсовод – прелестная музейная дама лет сорока пяти, рассказывала мило о наиболее замечательных экспонатах каждого зала. В зале, посвященном Павлу I, она, указывая на бюст казненной Марии-Антуанетты, произнесла речь о пагубности и ужасе революций, о крови и жертвах, которые народный бунт с собой несет, упомянула, что мы в России знаем, что революция страшна и кровава. Эта краткая, но прочувствованная, речь вызвала мое полное одобрение, конечно.
НО!
Следующий зал посвящен царствованию Николая I. И уж, конечно, декабристам… где те анафемы революционной заразе, которые произносились 10 минут назад?
В предыдущем зале революция была ужасна – в этом зале она прекрасна, бунтовщики-декабристы – святые люди, во время гражданской казни прям у каждого над головой ломали золотое оружие, данное за беспримерные подвиги в войне с Бонапартом.
И затиранил их, конечно, душитель свободы – Николай Павлович.
Вы мне скажите, когда у человека раздвоение сознания – это шизофрения? Когда просто перейдя из одного зала в другой женщина меняет свое отношение к чему-то на прямо противоположное – это болезнь?
Или декабристский миф имеет какое-то странное воздействие на умы людей, столь сильное, что, произнеся слово «декабрист», человек немедленно попадает в другую реальность?
Как в сказке про халифа-аиста, который, произнеся слово «мутабор» становился уже не человеком, а птицей…всего одно слово…А потом не смог снова стать человеком, слово забыл.
И прав был Витте, когда писал: "Революция по своим приемам всегда бессовестно лжива и безжалостна."