Пушкин, потомок Рюрика.
"... корень дворянства моего теряется в отдаленной древности, имена предков моих на всех страницах истории нашей. Но если бы я подумал назвать себя аристократом, то, вероятно, насмешил бы многих. Но настоящая аристократия наша с трудом может назвать и своего деда. Древние роды их восходят до Петра и Елисаветы. Денщики, певчие, хохлы — вот их родоначальники. Говорю не в укор: достоинство — всегда достоинство, и государственная польза требует его возвышения. Смешно только видеть в ничтожных внуках пирожников, денщиков, певчих и дьячков спесь герцога Monmorency, первого христианского барона, и Клермон-Тоннера. Мы так положительны, что стоим на коленах пред настоящим случаем, успехом и..., но очарование древностью, благодарность к прошедшему и уважение к нравственным достоинствам для нас не существует. Карамзин недавно рассказал нам нашу историю. Но едва ли мы вслушались. Мы гордимся не славою предков, но чином какого-нибудь дяди или балами двоюродной сестры. Заметьте, что неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности"



Поэт упоминает в «Начале автобиографии» о Пушкиных, подписавших в 1613 году на Земском соборе грамоту об избрании на царство Михаила Романова. Есть о том и поэтические строки:
Смирив крамолу и коварство,
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ,
Мы к оной руку приложили...
«Четверо Пушкиных подписались под грамотою о избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру)», — считал поэт.
В действительности же семеро Пушкиных в числе других бояр «руку приложили» к грамоте об избрании на Московское царство Михаила Федоровича Романова.
«Михаил Феодорович был сын знаменитого боярина Федора Никитича, некогда сосланного царем Борисом и неволею постриженного в монахи... — пояснял Александр Сергеевич. — Юный Михаил по женскому колену происходил от Рюрика, ибо родная бабка его, супруга Никиты Романовича, была родная сестра царя Иоанна Васильевича».
Вспомним, что и сам поэт по женской линии приходился потомком первому русскому князю. Родство идет через прабабку поэта С.Ю. Ржевскую. Видимо, знание фамильных преданий и дало Пушкину право как-то заметить великому князю Михаилу Павловичу Романову, брату Николая I: «Мы такие же родовитые дворяне, как Император и Вы...»


Рюрик на Памятнике "Тысячелетие России.

На самом же деле пушкинский род намного древнее Романовых. Первое и единственное упоминание в летописях о родоначальнике дома Романовых — боярине Андрее Ивановиче Кобыле — относится к 1347 году, когда он был послан в Тверь за невестой для великого московского князя Симеона Гордого. Невеста же — княжна Мария — была дочерью великого князя Александра Михайловича Тверского, прямого предка Пушкина в 16-м колене.
Любопытно письмо поэта к Дельвигу из Михайловского, где он справляется о работе Карамзина: «Видел ли ты Николая Михайловича? идет ли вперед История? где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! 6 Пушкиных подписали избирательную грамоту! да двое руку приложили за неумением писать! А я, грамотный потомок их, что я? где я...»



«Я не понимаю, как можно не гордиться своими историческими предками! — с жаром восклицал поэт. — Я горжусь тем, что под выборной грамотой Михаила Федоровича есть пять подписей Пушкиных!»
Итак, одним из тех, кто поставил свою подпись под исто¬рическим документом, был Федор Семенович Пушкин, стряпчий на Земском соборе 1613 года, сын уже упоминавшегося Семена Михайловича. Родной брат Федора — Тимофей Семенович — прямой предок поэта в 8-м колене. Б.Л. Модзалевский приводит о нем интересные сведения: Тимофей Пушкин был «...в 1597 году головою при Черниговском воеводе Ф.И. Шереметеве, в следующем — головою же «у ставления и дозору сторожей в Серпуховском Государевом по Крымским вестям походе», в 1601 году — в Цареве-Борисове городе, а в 1618 году находился воеводой в Цывильске».
«Возвышение Пушкиных, начавшееся в последней четверти XVI в., продолжалось при первых Романовых, хотя в бурях Смутного времени Пушкины понесли довольно значительные потери. Пушкины были на подъеме приблизительно сто лет и в третьей четверти XVII в. достигли вершины своей славы и могущества. Однако в то же время становятся заметными признаки упадка. В последней четверти века мы наблюдаем несомненный упадок всего рода, завершающийся катастрофой 1697 г.»,— к такому выводу приходит С.Б. Веселовский.
С тех пор утих наш род суровый... 146
Итак, что же это за «катастрофа 1697 года», имевшая столь печальные последствия для пушкинского рода? Поэт в «Начале автобиографии» посвятил ей несколько строк: «При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным».
Молодой стольник Федор Пушкин, сын боярина Матвея Степановича, был в рядах заговорщиков И.И. Цыклера и А.П. Соковнина (Федор был женат на дочери Соковнина), покушавшихся на жизнь Петра I и казненных им. Матвей Степанович Пушкин, внук Гаврилы Григорьевича Слепого, после казни сына лишенный имущества и боярства, был сослан в Сибирь, где и умер.



В «Истории Петра» поэт так описал эту семейную трагедию: «Окольничий Алексей Соковнин, стольник Федор Пушкин и стрелецкий полковник Цыклер сговорились убить государя на пожаре 22 января 1697 <... >
Петр приказал гвардии капитану Лопухину в назначенный час быть с командою в такой-то дом (к Соковнину?), а сам не дождавшись приехал туда с одним денщиком... Заговорщики захвачены были в Преображенском и казнены четвертованием 5 марта.
Петр во время суда занемог горячкою; многочисленные друзья и родственники преступников хотели воспользоваться положением государя для испрошения им помилования…
Но Петр был непреклонен; слабым, умирающим голосом отказал он просьбе и сказал: надеюсь более угодить богу правосудием, нежели потворством».
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни...
После казни Федора Матвеевича (он был не повешен, а обезглавлен), свершенной на Красной площади 4 марта 1697 года, фортуна словно обходит род Пушкиных стороной.
Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин.
Немало претерпела от Романовых и семья Соковниных, стоявшая за «древлее благочестие»: Алексей Прокопьевич Соковнин окончил свою жизнь на плахе, а две его родные сестры — знаменитые раскольницы боярыня Федосья Прокопьевна Морозова и княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова умерли голодной смертью в Боровской яме — земляной тюрьме, заточенные туда волею царя Алексея Михайловича Тишайшего...

Часть генеалогического древа Пушкина.


Использована книга Черкашиной "Пушкин, потомок Рюрика"