Фашистская диета (tm) для дам: предыстория
По многочисленным просьбам читателей :-) постараюсь описать свой "процесс".
Комментарии, поправки, дополнения и ссылки на личный опыт приветствуются.

Но, думаю, сначала надо рассказать, как я дошла до жизни такой и что меня заставило взяться за себя. Поскольку моя система очень много внимания уделяет психологии, то думаю, что это необходимо.
А если кто-то скажет, что я занимаюсь самолюбованием, моральным эксгибиционизмом и т.п. - на это я отвечу: да пофиг, не обо мне же речь. Это просто жизненный опыт, который может кому-то помочь.

Я никогда не была хрупкой эльфийкой: я высокая, с довольно широкими плечами, так что меньше 46 размера никогда не носила. Однако в юности и ранней молодости была очень стройной, даже худой. При этом ела все, что хотела и сколько хотела, спортом никогда не занималась - и не толстела.
Погубили меня две вещи.
Во-первых, "Макдональдс".
Меня угораздило поступить в институт, расположенный прямо напротив "Макдональдса", почти дверь в дверь. И вот, вместо того, чтобы обедать в институтской столовой, где подавали что-то совершенно несъедобное, я стала каждый день ходить на обед в "Макдональдс" (вот дура-то!). Благо, деньги были. Естественно, через полгодика такой жизни меня начало конкретно РАЗНОСИТЬ.
Во-вторых, примерно в то же время или немного позже я начала почти единственную в жизни радость видеть в еде. Точнее, в обжорстве.
Моя жизнь в тот момент не была какой-то трагической - просто очень серенькой, неприглядной и скучной. Причем в какой-то момент я поверила, что это "нормально", что так и должно быть, и лучше уже никогда не будет. Наоборот, будет только хуже - потому что молодость-то проходит, вот уж и тридцатилетие не за горами, а там до маразма уже рукой подать...
В интимной жизни все было очень плохо, не буду углубляться. От окружающих людей я никакой радости не получала, ибо, страдая всю жизнь тяжелыми проблемами в общении, старалась держаться от них подальше. Простые житейские удовольствия типа красивой одежды, ухода за собой и своим домом, поездок, каких-то развлечений были мне недоступны в силу больших тараканов в голове. ("Все это глупости для быдла, а я, вся такая продвинутая, выше этого".) От новых впечатлений, сильных переживаний, приключений и т.п. бегала, как от огня - спасибо тем же тараканам. А учеба, работа, чтение умных книг и теоретические дискуссии в интернете, конечно, доставляют удовольствие, но такое, которого для полноценной жизни явно недостаточно.
Что оставалось? Жрать.
И я начала жрать - так, как алкаши пьют: все, что горит, без удержу и без меры.
Регулярно съедала по две-три "добавки". После каждого приема пищи с трудом вставала из-за стола, потом долго мучалась отрыжкой, постоянно испытывала проблемы с пищеварением - и все равно продолжала жрать. Было два-три любимых блюда, которые я ела постоянно; но, если их не оказывалось - жрала все, что лезет в рот. Недоваренное, переваренное, подгорелое, неизвестно из чего сделанное - пофиг. Сильно посолить, еще сильнее наперчить, залить кетчупом или майонезом до полной потери естественного вкуса - и можно пихать в желудок. Готовила очень торопливо и халтурно, вообще предпочитала консервы и полуфабрикаты - лишь бы поскорее донести до рта. За компьютером беспрерывно хавала бутерброды. Могла съесть в день буханку хлеба, опростать за день большую кастрюлю супа, выпить в одиночку двухлитровую бутыль кока-колы. Любила "доширак" (сейчас странно об этом вспомнить). Клала в чай три-четыре ложки сахара. И т.д.
Получался порочный круг: я растягивала себе желудок - а он, растягиваясь, требовал все больше пищи. Поскольку жрала я в основном всякое дерьмо, то недобирала витаминов и прочих полезных веществ - и организм требовал новых порций пищи. Психика тоже оставалась недовольна, потому что обжорство - удовольствие низкокачественное, суррогатное; оно отвлекает, отупляет и усыпляет, но настоящей радости не приносит. Мозг сигналил: "Мне нужно что-то совсем другое!" -а я это воспринимала как: "Хочу еще пожрать!"...
За собой я совершенно не следила, ибо полагала (в силу все тех же тараканов), что, чем меньше внимания человек обращает на самого себя, особенно на такой недостойный предмет, как собственная тушка - тем более он продвинут и возвышен. Но в какой-то момент не замечать изменений стало уже невозможно. Пришлось, извините, гардероб менять. Причем не один раз.
Быть толстой мне совсем не нравилось. Бывают женщины, для которых полнота естественна - но я явно не из таких. Это было очень неудобно: я чувствовала себя тяжелой, вялой, неуклюжей, постоянно усталой. Страшно потела. (Об этом говорить не принято - но вообще-то толстый человек, помимо всего прочего, воняет. И сильно воняет, должна я вам сказать.) Особенно мучалась летом, в жару. Не могла быстро ходить, не могла долго стоять. Все время что-то болело: то спина, то ноги, то еще что-нибудь. Уже под конец начала бояться лестниц: подниматься по ним стало сложно - а, спускаясь, боялась упасть, потому что ясно чувствовала, что живот меня перевешивает и тянет вниз.:-) Не могла больше носить облегающую одежду, которую всегда любила. "Молодежно-неформальный стиль", тоже горячо любимый, начал смотреться на мне, мягко говоря, странно. Наконец, я стремительно теряла привлекательность - и не могла этого не замечать, хотя и очень старалась уверить себя, что мне это безразлично.
Теоретически я понимала, что быть толстой как-то не очень хорошо, и надо бы похудеть. Даже один раз попробовала какую-то экстремальную диету - продержалась два с половиной дня. :-) Мысль о том, чтобы хоть как-то ограничить себя в еде, вызывала у меня ужас. Как? Одна у меня радость в жизни - и ее лишиться?
Я бы, может, еще решилась на это, если бы имела мотивацию. Но дело в том, что это предприятие казалось совершенно бессмысленным.
"Хорошо, - думала я (конечно, прямо такими словами не думала - но смысл был именно такой). - Предположим, я сброшу вес. И что дальше? Я похудею, но вовсе не помолодею. Останусь мрачным, унылым, закомплексованным, малопривлекательным существом. Мои психологические проблемы никуда не денутся: я по-прежнему буду мучительно страдать от любого разговора, даже просто от чужого присутствия. По-прежнему буду чувствовать себя лишней, неадекватной, никому не нужной, всем мешающей. По-прежнему буду жить в убогой засранной квартирке с нелюбимым, но привычным мужчиной. Тоскливо корпеть над своими переводами - не стремясь ни к профессиональному росту, ни к карьере, известности и т.п., а просто уныло и халтурно зарабатывая на кусок хлеба. Что касается РОДа и прочей общественной деятельности (за которую я отчаянно ухватилась в какой-то момент, как теперь понимаю, с той же целью, с какой Мюнхаузен, оказавшись в болоте, принялся тянуть себя за волосы) - то и в ней я уже не вижу никаких перспектив, занимаюсь ею кое-как, с унынием и отвращением, плохо понимая, что и зачем делаю, из одного чувства долга; и от того, что сброшу несколько килограмм, это, конечно, не изменится".
Так я тогда рассуждала.
Характерно, что все это, от первого до последнего слова, было совершеннейшей неправдой. Но об этом мне тогда было неоткуда узнать.
Итак, я жрала и предавалась унынию, унывала и снова жрала. 54-й размер плавно сменился 56-м, и я уже присматривалась к 58-му. Считала себя "готишной девушкой" - хоть в глубине души и понимала, что готический стиль плохо сочетается с толстым-толстым слоем жира. Носила длинные черные юбки и бесформенные балахоны, украшала себя дешевыми фенечками, цепочками и шарфиками, абстрактно размышляла о том, как отвратительна жизнь и как желанна смерть. Вполне сознательно старалась смущать и пугать окружающих (ибо полагала, что вызывать у них более теплые чувства не способна - так пусть лучше не любят, чем не замечают). Предавалась мелкой стервозности: кого-нибудь зачморить, сказать гадость, "поставить на место" - хоть мелкое и пакостное, а все же удовольствие. Очень сильно "упала" в плане интеллектуальной деятельности; еле-еле окончила институт, все с бОльшим трудом - и все хуже - работала. В какой-то момент потеряла способность читать. Буквально. Брала книгу, пролистывала 15-20 страниц и откладывала: "Устала, надоело, неинтересно". Вот тут-то следовало не просто забеспокоиться - впасть в панику, потому что запойной книгочейкой я была всю жизнь, и не читать для меня так же неестественно, как не дышать. Но я настолько отупела и опустилась, что почти не обратила внимания на эту утрату. В самом деле, все это было чем-то сродни алкоголизму.
Чем хуже мне становилось, тем больше я жрала, а чем больше жрала, тем хуже мне становилось. И в этом милом колесе я могла спокойненько пробегать остаток жизни. Собственно, к тому все и шло.

Что же меня спасло?

Вопрос о мотивации для меня имеет очень личный характер. Но обойти его никак не удастся: меня прямо об этом спрашивают, и из песни слова не выкинешь, тем более, первого и самого главного слова.
Однако прошу френдов иметь совесть, сдержать свое естественное любопытство и не спрашивать в публичном доступе, чем дело кончилось - и особенно не пытаться угадать, о ком идет речь. Сплетни (тем более, необоснованные) мне нафиг не нужны, и комменты с нескромными вопросами и догадками я буду свирепо тереть.:-)

Потому что с мотивацией все было очень просто, банально и старо, как мир.
Я влюбилась.
:-[ ]]]]]] :-))))))))))))))))))))
Свалилось это на меня, как гром с ясного неба. Ничего подобного я от себя не ожидала, и вообще полагала, что давно не способна на такое ребячество. Ибо для подобных глупостей я слишком умна, сильна, Темна, продвинута, лишена иллюзий, далека от всего чел-овеческого... блин, страшно вспомнить, насколько жирные и раскормленные тараканы обитали у меня в голове. :-(((
Ан нет - вот, пожалуйста.
Мир для меня перевернулся. Это было... НАСТОЯЩЕЕ. От этого было не отвертеться, не спрятаться, не закрыть глаза, не убедить себя, что "я выше этого", не усыпить себя какими-нибудь теоретическими построениями. Сама Жизнь вскрыла ржавую консервную банку, в которой я себя похоронила заживо, взяла меня за шиворот, встряхнула и хорошенько ткнула носом в реальность.
А реальность оказалась неприглядна.

Дело в том, что ОН, предмет моих внезапных грез, во много раз превосходил меня буквально по всем статьям - начиная с внешнего облика. И этого нельзя было не замечать.
Составить "пару" мы не могли даже теоретически. Будучи одного с ним роста, я была четко в два раза его толще. И выглядела лет на десять старше (хотя реально - он довольно сильно старше меня).
А уж если углубляться в подробности... :-(
У него чеканное, выразительное лицо, обаятельная улыбка, живой взгляд - у меня малоподвижная оплывшая физия с застывшим выражением, для которого в русском языке есть точная, но неприличная идиома. У него очень чистая, гладкая, словно светящаяся кожа - у меня на роже тихий Армагеддон. (Да, от лишнего веса в какой-то момент начинает "ехать" кожа; тем более, у меня она всю жизнь была плохая.) У него быстрые, плавные, изящные движения - а я похожа на ходячую тумбу. В нем бурлит энергия, он не умеет стоять спокойно и ходить медленно - а я, еле передвигая ноги, тащусь у него за спиной. Он всегда бодр, энергичен, никогда не показывает слабости, даже если жалуется на усталость, это звучит весело - а я постоянно уныла, замучена и разбита. У него быстрый и четкий ум - я пребываю в нескончаемом полусонном отупении. У него любое дело в руках спорится - у меня все валится из рук...
(Надеюсь, ты это читаешь? Да-да, все это - о тебе. ;-))
А что он думает обо мне? Как на меня смотрит? Да, прямо скажем, старается лишний раз не смотреть. И - черт побери! - имеет для этого все основания.
Дело не во "взаимности" - об этом речь вообще не шла, я и не мечтала об этом. Я просто хотела стать с ним вровень. Чтобы иметь право его любить. Не чувствовать себя рядом с ним, как червяк, ползающий у ног божества.

Как мне отблагодарить этого человека? Можно ли вообще за такое отблагодарить? Сам того не зная, он сделал для меня то, что больше всего на свете, больше, чем спасти от смерти. Он подарил мне новую жизнь. И успех, которым я так горжусь, принадлежит не мне - это его успех, его победа.
Теперь я знала, что делать. У меня появилась цель, появился образец (конечно, с поправкой на гендер :-)). И появились силы - я чувствовала, что смогу сделать все, что захочу.
Но еще не знала, как взяться за дело.

Сейчас я лягу спать, а завтра перейду от лирических излияний к суровой прагматике.