голодные духи глазеют на фрау мальвину,
рассветные блики лежат на её костылях,
и гипсовым платьем стянуло прозрачную спину,
иголочки снега осели у ней в соболях.
и ирисный запах в волнующих книжных закладках -
он пишет ей: детка, четвертого еду в харбин
он всё еще пишет, в своих непрерывных двадцатых:
целую. люблю. непременно. приеду один.
голодные духи таращатся в поле с террасы -
как тонко хрустит под коляской невызревший лед,
и кто-то скребется в стене заколоченной кассы,
и кто-то в кусте, он тебя, несомненно, найдет.
там летом по тросам паром и кино на эстраде,
сегодня здесь осень и сосны в скрипучей коре.
он пишет и пишет ей письма в дежурной тетради,
а кости его дотлевают в барсучьей норе.
голодные духи послушно сидят на балконе,
их взгляды нацелены вниз и немного вперед.
там снова она, в соболях и бумажной короне
посмотрит на них и зажмурившись, тихо кивнет.