Первому сентября посвящаю.

…Я провёл в военных городках десять первых лет своей жизни.
Практически каждое первое сентября с момента падения СССР я встречал на новом месте и в новой школе.
Забайкалье, Тульская область, Ярославская область, череда гнилых дыр в Подмосковье...
Военгородки, эти медвежьи углы, строились не для людей.
Они строились для сраных оловянных солдатиков, для биороботов.

...До сих пор вспоминаю моменты первого захода в класс, десятки устремлённых на меня любопытно-неприязненных взглядов новых одноклассников.
Затем мучительный процесс вкуривания местных движух, поиск друзей, драки с недругами.
Вообще, дети в маленьких военных городках ублюдки процентов на 70.
Отвечаю.
Это не только моё мнение.
Когда я переехал на последнее постоянное место жительства в обычный населенный пункт, тоже, кстати, ни хуя не благополучный в плане хулиганья, мать, помню, сказала «Ну, тут хоть дети на детей похожи».
В военных городках – маленькие озлобленные крысёныши.
Не люди.
Или нелюди.
Драка один на один?
Маловероятно.
Дружба?
Хуй дождётесь.
Любовь?
Смешно, её там нет.

…Жалкие 30% пиздюков обоих полов из которых могут ещё получиться нормальные люди, если повезёт, никак картину не исправляют.
Переезжал с места на место, имел возможность наблюдать и сравнивать : везде одно и тоже.
Курить начинают лет с шести-семи, пить – с девяти-одиннадцати, токсикоманить с двенадцати.
Причём всё дурное моментально входит в привычку и культивируется старшими ребятами среди младших.
И так по цепочке.
Как итог – полная деградация, культ быдла, вырождение.
Учиться? Позор! Не ругаться матом? Позор! Не пить, не курить, не нюхать клей? Позор!

...Кстати, о Клее.
Такое погоняло было у одного мерзкого тварёныша в очередном военгородке, куда нашу семью сослали жить.
Приехали мы, значит, вещи разложили, я вышел погулять.
Девять лет - хороший возраст, легко находить с людьми общий язык.
Познакомился с местными ребятами, пошли гулять.
Развлечений для ребёнка в таком возрасте - масса.
Хочешь - пиздуй на стрельбище гильзы собирать, хочешь - ползай по заброшенному бункеру, хочешь - глумись над плакатами в безлюдной химлаборатории, хочешь - играй в "салочки" в лабиринтах колючей проволоки караульного городка...
Как раз в этом караульном городке мы и встретили Клея.
Тогда я, правда, не знал, что он Клей - смотрю, подошёл какой-то еблан прыщавый, выёбывается не по теме, парней напрягает, на меня начинает переть.
Ну и сделал, как дед учил - в ебень ему засадил.
Клей, юный местный фулюган, на пару лет меня старше, от неожиданности подохуел.
На мою беду, рядом крутился его старший брат, моментально пришедший растерявшегося младшого выручать.
Тяжело драться в девять лет с четырнадцатилетним ущербом.
Он, блять, кажется просто великаном каким-то.
Бой Давида и Голиафа.
Только тут - реальная жизнь и первый получает пиздюлей.
Сука, знал бы тогда Уголовный Кодекс - сходил бы домой за топором и заебошил пидора к ебеням.
Не жалко.
Хуйня, память у меня долгая, даст Бог, пересечёмся.

…Офицеры…
Кто служил в армии, тот знает, как их называют солдаты.
«Шакалы».
Так и есть.
"Офицерская честь" или там "честь российского офицера" - у меня эти выражения с детства вызывают ехидную ухмылку.
Это нонсенс потому что.
Наши офицеры - тупое, по-подлому злое, инертное, неорганизованное, отвыкшее самостоятельно мыслить стадо.
После глобального оскотинивания и текучки кадров 90-х людей в этой среде почти не осталось.
При мне был случай, когда майор загнал солдатика чистить канализацию и тот там задохнулся.
Я как раз гулял, когда бедолагу вытаскивали из люка в растрескавшемся от времени асфальте.
Вытащили, бросили, как куклу под ноги «отцам-командирам».
Те стоят, мрачно курят.
Мрачно не от того, что человека жалко, который, можно сказать и жизни-то толком распробовать не успел, а от осознания факта, что им будет взбучка.
Рожи жирные, с красными носами.
Не лица – морды.
А парень лежит, бледный, весь измазанный дерьмом.
Мёртвый.

…Бытовые условия – фильм ужасов.
Каким надо быть мазохистом, чтобы втирать про любовь к Родине, живя с молодой женой и ребёнком в комнате общежития, перегороженной ширмочкой, за которой копошиться такая же семейная пара?
Про любовь эту, надо сказать, мужики впаривают только крепко поддав.
А пьют все и много.
Наслушался в детстве этой хуйни по самое не балуй - "йа ррруский афицеррр!!!".
Овца ты, блять, тыловая тупоголовая.
Крот штабной, протиратель штанов.
Уважал бы себя и свою семью любил бы по-настоящему - плюнул бы на эту сраную армию, где хорошо только генералам живётся, да и крутился бы сам.
Нет же, живут в трухлявых бараках убогих военных городков.
Орут пьяные, вздыхают тяжко трезвые, горюя о бедственном своём положении, профуканных возможностях, загубленной молодости и нереализованных мечтах.
Кто живёт в медсанчасти или казарме - молится на возможность переехать в общагу, кому посчастливилось обосноваться в общаге с завистью смотрит на живущих в квартирах.
Пусть однушка, пусть коммуналка - но квартира же!
Не общага!
Америкосовских ниггеров привести на правах российского офицера в звании, допустим, капитана, пожить в военный городок - так они по возвращении домой асфальт родного гетто лобызать будут.

...Вспомнилось история, как нам давали квартиру году в 94-м или 95-м.
Батёк прибегает как-то вечером с радостным известием – типа, жилищный вопрос решён.
На выходных собираемся и долго едем на электричке хуй знает в какую пердь всем семейством смотреть, что там за дворец нам перепал.
В части нас встречает какой-то толстомордый хуй и расписывает ситуацию : трёхкомнатная квартира, всё заебись.
В болотах на опушке леса, правда, ну да хер с ним, зато «трёшка» же, ебать-копать!
Приносит ключи капитан с измождённым лицом землистого оттенка и выдаёт все расклады:
Воды горячей нет.
Вообще нет.
Не предусмотрена она.
Зато есть титан – здоровая чугунная печь для нагрева воды.
С холодной, кстати, тоже перебои.
Раз в неделю, дня на два, отключают и холодную.
Газопровода нет, плитка на кухне электрическая, титан топится дровами.
Свет тоже периодически отключают – нечасто, где-то раз в неделю.
Как и насколько – как повезёт.
Могут и сразу дней на пять.
Питаться тогда надо идти в офицерскую столовую – там собственный генератор, страна же заботится о своих защитниках.
Сечки вам навалят или там макарон из советских запасов.
Так это же ништяк, штоп я так жил!
Подходим к ебаному трёхэтажному бараку постройки времён окончания второй мировой.
Наглухо уёбищное здание с окнами-бойницами, всё облупившееся и растрескавшееся.
Вокруг него натыканы покосившиеся палки для сушки белья с натянутыми на них верёвками, через которые перекинуты какие-то лохмотья : две трети камуфляжки, треть дешёвой и застиранной гражданской одёжи.
В заросшем бурьяном дворе копошатся чумазые дети числом две штуки.
Рай, бляха-муха!
Заходим в подъезд – окрашенные зелёной краской стены исписаны в три слоя, по всему потолку омерзительного вида потёки.
Трухлявые деревянные двери..
Некоторые оббиты дермантином, явно вручную.
«Наша» дверь не оббита ни чем – она тупо выкрашена той же краской, что и стены.
Внутри – пиздец.
Я успел осмотреть только коридор и ванную – мне хватило.
Чистилище.
Запах мочи, гнили, толпы тараканов, дикий срач.
Ванна такая, будто в неё блевали непрерывно с момента выпуска.
Унитаз – молчу.
Потолок в «санузле» наглухо закопченный.
Под ногами – гнилые скрипучие доски.
Немало удивив капитана, моё семейство брезгливо поморщило носы и отказалось от предложенной роскоши.

…Вот такие воспоминания о детстве, захолустные военные городки, в них – одинаковые облезлые коробки уродливых каменных мешков, в которых живут одинаковые люди в одинаковой форме.
Эти люди каждое утро ходят стадом на построения, в совковые столовые, жрут водку, жиреют, лысеют, обыдлячиваются и постоянно ноют.
То им жилья недодали, то зарплаты, то в отпуск не отпустили.
Воины, хуле.
Они променяли хорошую жизнь и свободу на подчинение тупым приказам.
Так живёт скот.
Свинью выгони из загона – вернётся.
Будет знать, что ёе прирежут в определённый момент, будет спать в собственном дерьме, жрать помои – но вернётся.
Потому что на воле – надо думать, принимать решения, действовать.
А в хлеву всё тупо и спокойно.
Жрать по расписанию и подыхать в назначенный час.