Вообще, судя по фильмам, фотографиям и рассказам Афины были вполне красивым городом еще при полковниках, в начале 70-х, а в начале века считалась одной из красивейших столиц европы.
После полковников, когда пришла слабая "своя" власть а нищета никуда не ушла началась бурная урбанизация и в афинах пошли волной самозахваты земли и самострой.
Но строили тогда еще для себя и семьи, т.е. в меру.
Слабая власть эти самозахваты в конце-концов закрепила юридически -- а что ей оставалось делать?
А потом выросло новое поколение и сказало, что для себя строят лохи, а реальные пацаны строят что-б жили другие и платили за это бабки. Поскольку первичное накопле...эээ...распределение земли уже закончилось, строят на "своей" земле.
Выглядит это так: домик, в домике бабушка, слева-справа от домика, упираясь ему в плечи стоят цельно-литые железобетонные жлобы с террасами, ульи, домик им по щиколотку. И стоять ему до тех пор, пока живет бабушка, или пока у ходящих вокруг хороводом родственников не закончится терпение, и они не сдадут ее в дом престарелых, а то и просто снимут/купят однокомнатный чулан и не выселят в него помирать и не мешаться. Сейчас часто приставляют следить остарбайтерш, что-б бабушка не сбежала.
Часто после того как главное препятствие на пути к бабкам - бабушка - устранено, родственники начинают ругатся между собой по судам, и поскольку процесс этот долгий, не на один год, домик потихоньку и незаметно опускаеться на дно жизни. Если повезет, он еще какое-то время послужит кладовкой или складиком.
Но вот все споры закончены, наследство поделено, к дому победно устремляются строители.
Сначала это всего один человек с отбойным молотком. Задача его - разделить пельмени в пачке, обрубить у дома боковые стены, потому что стены эти являются и стенами упирающихся дому в плечи жлобов.
Следом приходит экскаватор, добивает корчащийся от пытки, но еще живой дом ковшом по крыше и начинает медленно, по кусочку, откусывать и жевать.
Нажеванного дома получается до обидного мало, на каких-то 4-5 грубых и безразличных грузовика.
Иногда соседям-жлобам-ульям везет, и родственники опять начинают ругаться. Тогда пустырь еще постоит памятником дому, порой - годы. Иногда эти пустыри асфальтируют и устраивают автостоянку.
Почему везет? Потому что следующая стадия -- апофеоз -- долбилка.
Все, что я могу сказать об этой штуке цензурного --- я уверен, что час работы на этом чудовище (особенно в субботу, с семи до восьми утра) стоит карме работающего нескольких тысячь лишних перевоплощений.
И начинает долбилка долбить камень на котором когда-то стоял дом, и долбит она его мучительно долго, иногда ругаясь с экскаватором, пока сама не скроется в выдолбленной яме и не придется звать кран ее вытаскивать-выручать..
А потом пригоняют албанцев с досками и молотками, и начинают албанцы по доскам теми молотками стучать. Стук мечется эхом по ущелью домов, и из стука появляются деревянные столбы и перекладины, которые заливает бетоном специальная машина из большого, длинного и наполовину мягкого хуя, который растет у нее из спины.
Яйца - съемные, точнее - мобильные, это другие специальные машины. Они задумчиво варят в себе, переворачивая, семя-бетон, и подъезжают по мере надобности.
Албанцев на это время отпускают.
Как только бетон застывает албанцев пригоняют снова, и они, наскоро отодрав и отсортировав пиломатериал, принимаются снова стуком создавать столбы и перекладины. Только теперь им приходится выстукивать еще и полы с потолками.
Когда каркас выкарабкивается из ямы которую вырыла для него долбилка, его начинают обкладывать кирпичем. Это сравнительно новое веение, еще недавно дома обычно отливали целиком.
И так - за этажем этаж - столько, за сколько мерии заплатить нашлось.
И вот он высится - страшный, мертвый, но уже отстаивающий свое право на тень в ряду теней. Теперь работа штукатуров-маляров и прчих электриков -- снаружи подмазать, внутри подскоблить, жилы размотать да сосуды разложить.
Потом специальные люди сосуды те подключат к венам и артериям города (и поставят счетчик).
В самом конце приходят те, кто, возможно, был еще знаком со старым домом на этом месте -- плиточники, всегда мастер и подмастерье.
И вот - новый жлоб-улей, плечем к плечу, в тесном ряду, на берегу ущелья улицы, заглядывает в темные щели террас жлоба напротив.
Архитекторы в процессе не учавствуют. Проекты рисует инжинер-строитель.
С момента устранения бабушки до въезда жильцов проходит от десятка лет до 3-х месяцев.
Господи, какой бред вокруг.