«Золотой век» Валерия Шубинского
Из недавних стихов (не вошедших в книгу)

МЕТРО

Марина Олеговна, Виктор Сергеевич,
Гаврило Романович, Петр Ильич,
Роальд Ибрагимович, Марк Моисеевич,
И Штубе, и Нестор Фомич —

Хористки, бандиты, солдаты
И бывшие члены бюро
Все едут и едут куда-то
В удобных и длинных вагонах метро.

В газете «Известия» ищут известия,
А то забываются сном,
А то поглядят, как плюются созвездия
В натянутой тьме за окном,

А то начинают болтать о погоде,
Любви, сериалах, болезнях детей —
И едут, покуда не сходят
На станции каждый своей.

И дальше — в служебные зоны,
В зияющий черный тоннель
Увозят пустые вагоны
На час, на неделю, на много недель.

2006

ТРЕТЬЯ БАЛЛАДА

Теплый «Пильзен». Оседающая пена.
Рыжим волосом поросшая рука,
Вздувшаяся вена,
Серые глаза политрука.

Он прошел от Будапешта до Белграда
С богоданною кирзовою грозой.
Сын Давидов, он Денису ближе брата –
Молчаливый, справедливый, добрый, злой.

Он грохочет на трехтонке по гудроновой дороге,
Тянет ракию, не помнит старых ран.
Перед ним шеренгой раздвигают ноги
Девушки освобожденных стран.

Но напрасно мир, от ужаса веселый,
Крутит перед ним бесплатное кино.
Европейской ночи, жадной и бесполой,
Для него значение темно.

Хмыкает и курит. Покупает на развалах
Книжки эмигрантов, бритвы и белье.
О вещах нелепых, небывалых
Грезит он, впадая в забытье.

За Днестром и Бугом
Третий год шевелится земля.
Там чуть-чуть еще поговорят друг с другом
Строевые тополя —

И пойдут до океана всхлипы,
От Урала – смех и стон.
Книксен сделают нестроевые липы,
А потом

Молния сверкнет — и громче грома
Рупор рыжего политрука за ней.
И ползут четыре танка по гудрону
Между остывающих огней.

Красный танк въезжает в дальние пределы
С рабской правдой на Олеговом щите.
Имя царское огнем восславит белый,
О босфорской помнящий мечте.

Черный танк под желтым стягом мести
На ходу раздавит толстое дитя
И, пальнув из башни, опалит предместье.

Бледный танк проедет час спустя.

2003


* * *

...И Пушкин, странный зверь с лиловыми когтями,
Заходит с улицы, за стол садится с нами
И легкомысленный заводит разговор,
А музыка за ним шмыгает в дверь, как вор,
И отравляет все своим пчелиным ядом:
В цветных обложках смерть нам посылают на дом.
Поэт — кочующего сумрака слуга:
Не зря любая вещь в нем чувствует врага.
Он — брат железных звезд, влюбленный в жизнь простую,
Орудие пространств, ограбленных вчистую,
Когда творилося из гула вещество.
Он в этот мир пришел, чтоб вынуть из него
Предметы, запахи, воспоминанья, лица
И спрятать их туда, где им нельзя растлиться,
Где даже бабочке, бессмысленно-живой,
Не стать сырой землей и каплей дождевой,
А спать, как девица, во гробике хрустальном,
Мерцать гнилушкою тысячелетьям дальним,
Пока в земном огне не догорят тела
И укрощенный зверь не обретет крыла.

1994

Отличная книга, представляющая читателю не только Шубинского-поэта (хоть это остается главным), но и эссеиста: статья «Утопия свободы и утопия культуры» («Мы живем на излете великой поэтической эпохи» — так она начинается) и два изумительных цикла коротких — рассказиков? — словесных картинок? — «Автогеография» и «Большая квартира» (портрет СПб).

Стихи Шубинского я знаю давно — скоро уж тому будет двадцать лет. Есть в них черта, по-моему, сохраняющаяся от самых ранних стихотворений и до сих пор — глубокая погруженность внутрь, не обращение нараспашку к миру, а вбирание мира в себя и там уже, во глубине, проращивание его — стихами. И он действительно прорастает.

Книга вышла в 2007 году в московском издательстве «Наука» в серии «Русский Гулливер». Стихи и статьи Шубинского можно прочесть http://www.newkamera.de/vsh__.html