Вчера в Новосибирской областной библиотеке прошла международная конференция "Поэт-толстовец Гюнтер Тюрк", посвящённая столетию со дня рождения этого мало кому известного русского немца (1911-1950), большую часть сознательной жизни которого прошла в тюрьме, лагерях и ссылке бийской, где он и умер от туберкулёза. На стене городской библиотеки Бийска сегодня установлена мемориальная доска новосибирского скульптора Валентина Усова со строчкой Гюнтера: "...Видит Бог, что жить иначе я не мог".


На проступающем из тьмы тридцатых лице юного поэта видна печать обречённости, но есть и твёрдое смирение в коем высота духа и решимость идти до конца. Фото из семейного архива художника Эйгеса, замужем за которым была сестра Гюнтера Елена. Интересно, что основанная в 1933 году в деревне Абашево под Новокузнецком толстовская коммуна "Жизнь и Труд", куда переехал из Москвы с семьёй отец Гюнтера Густав, находилась совсем рядом от места моего рождения, в 20-ти верстах г. Прокопьевск. Там в эти годы, после побега от раскулачивания, жила большая семья деда Фёдора вместе с моим пятилетним папой Алёшей. Всё в этом мире завязано тугим узлом и неразрывно слито. Сегодня деревня Абашево в пригороде Новокузнецка известна тем, что на одном из оконных стёкол её церкви проявлен лик Матери Божьей, который виден под определённым углом освещения, а ещё в этом храме проводят обряд экзорцизма -- изгнания бесов.
Удивительно, что приехавшая из Японии на конференцию славистка и переводчица Хироко Танака живо интересуется толстовскими коммунами в России 20-го века. Она сделала сообщение о Японском толстовском обществе, оказывается толстовство переживает в Японии некий ренессанс, это и понятно в силу близости учения яснополянского старца буддизму, но обусловлено это ещё и тем, что модель толстовского общежития на земле становится весьма актуальной для японцев в силу угрозы полного уничтожения их древней культуры и традиции побеждающим обществом потребления американского образца.
Оказывается существует несколько уникальных сортов риса, которые можно возделывать только традиционным способом, общиной, по древней технологии, эти сорта находятся на грани исчезновения. А рис для японцев это ихнее ВСЁ: быт, мораль, поэзия, философия, созерцание природы, словом, весь уклад и вся глубина культурной традиции. Вот для сохранения этого и нужна толстовская коммуна, без неё никак не обойтись. Мог ли предполагать Лев Николаевич такое...
А поэт Гюнтер Тюрк был настоящий, увы, так и не обретший полноты голоса и широкой известности:

***
Мои одинокие боли
В безмолвных стенах затая,
Подруга ты мне поневоле,
Тюремная клетка моя.

С подъёма, ещё до рассвета,
И до окончания дня.
Как юная Муза поэта,
Ты не отпускаешь меня.

Ты слышишь мольбы и проклятья,
Но, грубостью не смущена,
Лишь крепче сжимаешь объятья,
Прощая мне всё, как жена.

А ночью, когда в исступленьи
Рыдаю, не выдержав, я
Как нянечка выздоровленья,
Ты ждёшь моего забытья.

С мечтами, как стая снежинок,
С тоскою, как злая змея,
Твой раб я, твой ревностный инок,
Тюремная келья моя!

Но изредка в сумрачной тени
Твоей, словно осенью клён,
Восторгом немым озарений
Бываю я преображён.

Со всем примирён и утешен,
Свободен от мук и утрат,
Как солнечный зайчик, безгрешен,
Как вольная ласточка, рад.

                                      1940