ng68: АНДРЕЙ ПОЛЯКОВ

АНДРЕЙ ПОЛЯКОВ

(НОВОГОДНИЕ СТАНСЫ)

Мне холодно, что я не узнаю
   ни речь свою, ни родину свою:
   полузимы конфетный холодок
   берёт тепло моих печальных строк.

1.

Плюнь на запад и на восток,
всё равно от них не уйти,
а страны, где вереск и дрок —
нет, хоть карту перекрести.

Не по-кельтски ветла скрипит,
не по-кельтски елозит лёд.
Если ворон в окно влетит —
сизым клювом карту пробьёт.

Не получится грог сварить
или пунш, или что-нибудь…
Но любить или не любить
всё равно, что флейтой — пилить,
всё равно, что в собаку — дуть.

2.

Что ж, Годива, твой умный муж
скачет в небе, трубит в рожок
не в плену крепкоруких стуж,
но в раю, где вереск и дрок.

Если честно, что стал слепым
тот, кто в ставне устроил щель —
то тебя не возьмёт ни дым,
ни струна, ни булат, ни хмель!

Ну, а тот, кто скажет «возьму»,
только мог бы взять, может быть
потому, что быть-посему
не живей, чем совсем-не-быть,

3.

потому, что колется грог,
потому, что варится дрок,
потому, что охрип рожок…

БЕСКОНЕЧНЫЙ ЗМИЙ

ПУШКИН-АВАТАРА

Какой немого оглушает
шипящей ночью букваря?
Кто скоро кольца управляет,
всем телом песню говоря?

Он первый слушает другому,
вторым внимая одного,
не эпигону дорогому
дорогу выпластав чего.

Дарма за далью дали бегу
на клятву ревности дикóй —
ни человеку, ни олегу
её не вымолвить рукой.

Ведь, если разным удаётся
проведать череп скакуна, —
неопалимый свет несётся
немого в сердце молчуна!

Но блеет логос одинокий
в гадюке, кстати, языком,
чтоб одноместный, однобокий
ужалил всем своим стишком,

чей мёртвый к жизни, невредимо
упал за папой по стопам,
чья чешуя звенела мимо:
«танин-стрихнин-феназепам»,

чьё колесо, катясь, из плена
шипящих выкрутилось школ,
чья разражается селена
от ударения на пол,

чья лира проприа БОЛЬШАЯ
гуляет гада во дворе —
такой, глухого оглушая,
и скобкой, точкою, тире ( . —

Эти стихи сложены сообща с Дмитрием Молчановым.

ТАКОЙ ЖУЧОК

АРОНЗОН-АВАТАРА

Послушай, что когда-то,
хитин когда побьём,
меньшого, знаешь, брата
не стóит бы огнём!

Уничтожая столько
живую жизнь мою
так ныне, что не волка —
вредитель кто, пою.

Кому картофель надо —
тому его иметь,
за чем из колорадо
поесть себе лететь.

Не в честном ведь порядке,
а если как тайком,
старательные грядки
покушаны жучком.

Вот издали и плохо,
а ближе — пустячок:
кому она эпоха,
тому она — жучок.

Заправленный в розетку,
послушай говорить,
дырявую монетку
на Родину катить.

Ах, прямо в сердце хочет
прокрадываться враг,
где точит-переточит
тетрадки из бумаг!

Попробуй этих строчек,
как их в грядущем нет:
совсем они листочек,
хотя — автопортрет.

Поспать не сметь, художник,
но, понимая прок,
ты — вечности наложник,
а я — всего жучок.

Тебе, что мой, казалось,
неправильный язык
направить удавалось…
Но я ко мне привык.

Тю-тю от динотерий,
а я — ползи слегка,
но где страшней потери,
от, Господи, жучка?

Как всё как есть в природе
оправдано всегда.
Прекраснейшая вроде
горит ко мне звезда.

А я ведь ей спаситель,
а не вредитель ей, —
скажите же спасибо
натурщице моей!

Эти стихи сложены сообща с Дмитрием Молчановым.

Из ЖЖ

asya_kareva@lj