В эти дни вспоминают Николая Гумилева, расстрелянного 90 лет назад, вместе еще со многими проходившими по "таганцевскому делу", по которому проходило более 800 человек.

Сохранились дневники Николая Степановича Таганцева - отца расстрелянного Владимира Таганцева. До революции Николай Степанович считался "красным профессором". Будучи юристом по образованию, он преподавал правоведение, в т.ч. у сына Александра II - князя Сергея Александровича. Таганцева потрясло публичное повешение в Петербурге одноклассника по Пензенской гимназии Д. В. Каракозова, пытавшегося застрелить Александра II. После этого на всю жизнь он стал противником смертной казни, что старался привить и своему ученику. О смертной казни Таганцев написал множество научных работ, которые имели в т.ч. и международный резонанс. Николай Степанович был уверен, что бороться за свободу нужно, но не террористическими, а законными, юридическими способами. В 1887 г. он помог М. А. Ульяновой получить свидание с сыном-народовольцем, в 1898 г. вызволил М. Горького из Метехского замка, в 1900 г. добился отмены высылки из России Христиана Раковского, вождя балканских социалистов, приехавшего к своей русской жене.

26 ноября 1916 г. в речи в Государственном Совете Н. С. Таганцев призвал сбросить ярмо «Змея-Горыныча» Г. Е. Распутина. К тому времени он имел все знаки отличия Российской империи, включая орден Св. Александра Невского с бриллиантами, являлся почетным гражданином Пензы и Вышнего Волочка, почетным членом многих университетов почетным председателем Русской группы Международного союза криминалистов. 

Большевистский переворот Таганцев воспринял как гибель правового государства. В своих воспоминаниях, удивительным образом изданных уже в советское время, в 1919 г., он писал: «Думалось ли, что придется жить и воочию увидеть эту родину разоренною, искалеченною, униженною, отброшенною на много столетий назад. Ведь при виде гниющего, покрытого струпьями тела ее только верная заветам Спасителя Церковь может еще молитвенно возносить к престолу благого Вседержителя: „Отче, прости им, не ведят бо, что творят"». Там же: «Ну, что, например, общего между временами «кряжа монархизма» Николая I и мгновениями Ленина, если не первого, то единственного, а между тем посравните их, и, может быть, невольно скажете: «История повторяется!» <...> Попробуйте публично и выразительно прочесть, ну хоть бы «Квартет» или «Кот и Повар» или «Осел и Соловей» или, Боже упаси, — «Волк и Ягненок» или «Пир зверей». А не хочешь ли на Гороховую № 2, а то и в «Кресты»». Экземпляр своей книги Николай Степанович послал в Кремль Ленину. Ответа не последовало, хотя ссылки на нее в воспоминаниях сестер Ленина указывают на то, что она дошла до адресата.

Владимир Николаевич Таганцев, сын Н.С. Таганцева, был географом, работал в Петроградском университете и был секретарем Сапропелевого комитета Комиссии по изучению естественных производительных сил России, созданной при Академии наук. В бывшем отцовском имении Залучье В. Н. Таганцев создал Опытную станцию для исследования полезных свойств сапропеля, растительно-животного донного отложения озер, которое ныне используется в земледелии и медицине. Потрясенный расстрелом своих знакомых кадетов, руководителей «Национального центра», В. Н. Таганцев вступил в политическую борьбу. К началу 1921 г. ленинский режим оказался в глубочайшем кризисе, и казалось, он вот-вот рухнет. Чтобы не допустить пагубной для России анархии, быть готовыми к переустройству государства, была создана Таганцевская организация. Как и декабристская, она не имела одного определенного названия. В нее входили противники режима от монархистов до социалистов, желавшие упразднения диктатуры РКП(б), восстановления гражданских прав и многопартийности. Через полгода тайная организация была раскрыта.

После ареста сына Николай Степанович в своем письме Ленину писал: "Я обращаюсь к Вам с просьбою о смягчении участи сына по двум основаниям: 1) внешним, я хорошо знал Вашего покойною отца и Вашу матушку; был в 1857 и 1858 гг. вхож в Ваш дом, 2) внутренним: потому что я, по своим убеждениям, в тяжелые времена царизма, никогда не отказывал в ходатайствах и помощи политическим обвиняемым. Это подтвердят все меня знающие, как мои ученики, так и все обращавшиеся ко мне. Отнеситесь и Вы сердечно к моему сыну".

1 сентября «Петроградская правда» опубликовала первый расстрельный список по «делу Таганцева». Первым в нем значился В. Н. Таганцев, седьмой — его жена, Надежда Феликсовна. В списке были друзья семьи, включая правоведа профессора Н. И. Лазаревского и скульптора князя С. А. Ухтомского, а также Н. С. Гумилев, художник В. К. Акимов-Перетц с беременной женой, талантливой пианисткой, другие деятели искусства, ученые, совслужащие, рабочие, моряки. Всего по делу были привлечены 833 человека, из них не менее 96 убиты, многие посланы в концлагеря и ссылку, а уцелевшие вновь позднее были репрессированы. Говорят, что Вертинский написал свою песню "Я не знаю, зачем и кому это нужно" именно в связи с делом Таганцева.

Н.С. Таганцев умер в Петрограде в 1923 г. в возрасте 80 лет.

Завтра, 27 августа, в 11.00 от музея Ахматовой отправляется автобус на Ржевский полигон — место массовых расстрелов жертв «красного террора» 20-х годов, где было уничтожено несколько тысяч заложников.

Подробнее об отце и сыне Таганцевых см. Черняев В. Ю. О Н.С. Таганцеве и его дневнике // Звезда. – 1998. – № 9. – С. 126–129.

К сожалению, фото Владимира Таганцева нигде не нашла.