Былина.
Много по Светлой Руси ходит гусляров да рассказчиков, старцев мудрых да воев бывалых, много песен да былин поют. И одна такая былина попала ко мне в руки. Автор её пожелал остатся неузнанным.  Былина сея поведает нам о вчерашних событиях в Останкино, после того как на русских людей напали российские патриоты.






Сказ о том, как витязи отважные, с супостатами на ледовое побоище ходили



Да как псы государевы их потом в острог засадили.



Эпическое бегство Тактическое отступление русской дружины, всё никак не могло остановиться. То и понятно, ведь в дружине той на две трети и были-то одни отроки и детские. Каждый раз,когда предпринимались попытки встать и осмотреться,пробегал мимо очередной отрок в шеломе с личиною,да кричал громко,что творится позади АдЪ, да Израиль заморский с массовыми расстрелами. Правду сказать други, дорого б дал я, чтобы побеседовать с этими загадочными воями в обстановке подходящей более. Но, надо признать,своё дело они сделали, все попытки остановить панику в рядах раз за разом терпели поражение. Приходилось отступать дальше нам.

Наконец, устыдились бегства витязи русские, да и встали посреди леса лагерем. На месте состоялся военный совет, на котором были выдвинуты следующие вопросы: Где мы собственно говоря, находимся,да как нам теперь из всего этого выбраться? Тем временем,начали разбежавшиеся к нам подходить, собралось добрых молодцев, да красных девиц, числом примерно сорок. Тут только и стало ясно нам,что геройски драпанули мы, аж от десятка государевых опричников,ОМОНом именуемых. Очень стыдно стало добрым молодцам.

Вдвойне обидно, когда на горизонте показалось ещё несколько доблестных опричников в шлемах и броне, после чего остатки разгромленной рати начали снова отходить. Нет, на сей раз это было не бегство паническое, да боевой дух воинства нашего, совсем уж упал, как в яму глубокую. Откуда-то выскочили девы юные, что стали бок о бок с мужчинами, подобно девам скандинавским, да объявили, что стоять будут до последнего. Стыдно стало витязям русским, что девы храбрее них оказались, да и встали они рядом с ними. Да псы государевы не стали в этот раз вязать их(что неудивительно, при числе их столь малом) и пропустили,коварно указав в которой стороне выход из дубравы сей.

И снова послушались мы неких загадочных людей в шеломах с личиною, лицо скрывавшей полностью,двинулись туда, не зная куда. Сам я несколько раз отбиться хотел от общей кучи(тревожно мне как-то было, да и не зря,как выяснилось), друзей своих верных поискать, но каждый раз натыкался на заслоны добрых молодцев в форме,после чего приходилось возвращаться обратно.

Ну и поняли мы вскоре,что не соврал нам опричник государев. И впрямь, был тут выход. Да того не сказал он,что ждало нас там войско могучее,числом, да статью нашу потрёпанную рать в несколько раз превосходившую. Окружили нас со всех сторон супостаты, да и побросали в кареты самодвижущиеся.



И привезли они добрых молодцев(где красны девицы к тому времени были, то мне неведомо) в темницу княжескую. Долго держали нас за решеткой в темнице сырой, да с насекомыми. Горько было на сердце у добрых молодцев, да стыд великий их обуял за то,что бежали они от супостатов. Да ругались они словами нехорошими, на тех,кто их привел в ту дубраву огороженную и звали их по заморскому "провокаторы". А надо сказать, что в темнице той немало витязей собралось старых, через многие битвы прошедших. И бой под стенами Кремля за многими из них был и возле торговой ярмарки, а уж мелких стычек и вовсе без числа. Оттого, вдвойне им обидно было, что бежали они от супостатов, да так сами и попали в плен к псам государевым.

А ещё был с нами в темнице той бусурман заморский из страны Кабардино-Балкарии. Зело странно было мне,что посадили его с нами в одну темницу, да думал я, что сейчас витязи русские, битву с псами государевыми проигравшие, призадумаются, не отыграться-ли им хоть на одном басурманине. Да к чести их,не стали они большим числом нападать,так и стоял он с нами, никем не тронутый.

Наконец, стали добрых молодцев по одному выдергивать на допросы. Хоть и условились между собой добры молодцы,что стоять они будут друг за друга до последнего, да не у одного сердце сжалось,когда повели их по одному государевы опричники. Лишь слуга ваш покорный спокоен был, потому как зело опытный был, да знал наперед,что будет далее.
 
Повели и меня на допросы псы государевы. Но не хотел я говорить опричникам государевым о другах своих, да и применил хитрость воинскую,рассказав, что случайно оказался я в дубраве той, да в одиночку, а вовсе не со всей дружиною. Допросчики мне вроде и поверили,уж больно сильно выделялся я посреди дружины всей и статью и сброей, да и годами своими. А затем сказал нам один из опричников, что правильно сделали мы, что встали за землю русскую, да супостатов усердно истребляли. И душа его с нами, с витязями, да не может он присоединиться к нам, ибо клятву дал государеву. И несколько прочих опричников, кивнули головой в знак согласия.

Однако ж, хоть и сказали нам опричники государевы о своем сочуствии, да только снова посадили в темницу нас. А затем снова нас оттуда вытащили, да и повели с бусурманином кабардино-балкарским к ещё одному опричнику. Там начали нам вопросы задавать, кто мы мол, да откуда, да как получилось, что оказались в темнице одной. Было мне и самому странно сие, да поглядывал я на бусурманина, уж очень хотелось вопрос задать ему, как же он-то оказался с нами в темнице той. Да и тот удивлен был не меньше моего, посему,применил я снова хитрость воинскую, да вновь рассказал,что случайно оказался в дубраве сей. И не знал ничего до последнего. Да не спасла меня на сей раз хитрость воинская(чего я и не ожидал впрочем вовсе) и повел меня опричник государев вписывать в реестры экстремистские. Портрет мой теперь есть у псов государевых, да и техника заморская не подвела, пальцы мои там записаны. Та же судьба постигла и бусурманина,после чего отвели нас снова в темницу.

Долго-ли, коротко, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, но убрали от нас бусурманина. Тут узнал я с немалым удивлением, что многие витязи русские, на псов государевых обозленные, лишь сейчас поняли, что рядом с ними в одной темнице бусурманин был,ибо фамилия его была вполне себе русская, а к лицу-то многие и не приглядывались. Вернули бы его обратно, неизвестно,как бы повернулось бы, да отпустили его государевы опричники,чем еще сильней обозлили славных витязей, в остроге княжьем сидевших.

И сидели витязи славные в темнице той,да когда девы из опричниц проходили мимо,провожали их возгласами разными, когда восхищёнными,а когда и не очень, дабы хоть как-то развлечь себя, да душу свою отвести. А еще говорили многие витязи, что немало полегло за неделю последнюю в граде стольном,&как русов, так и бусурманов в стычках больших и малых, да скрвыают правду о том псы государевы. Но все когда-нибудь, да кончается, так и из темницы нас отпускать потихоньку начали. Так и меня отпустили, да обязали явиться на суд государев,числа двадцатого сего месяца, хоть и забыл забыл я, признаться,в который час. Простился я с витязями, в темнице до поры оставшимися, да и вышел вон из темницы сей. Ну а дальше побрел я в терем свой, да взялся написать вам сию грамоту. Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец.