Дневник. Продолжение. 1983-86 год. Послесловие - шедевр Хуциева
Предыдущая запись
Вот и завершена очередная тетрадка.
Фильм Марлена Хуциева я потом еще несколько раз смотрел, открывал в нем новые и новые глубины, это одно из лучшизх творений советского кинематографа.
А к фильму Тодоровского я был чересчур суров. Не шедевр, конечно, но вполне симпатичная карптина, и песни самого Тодоровского на стихи Григория Поженяна там хорошие

14 мая 1986 года
Видел два фильма, контрастных и разных.
"Послесловие" Марлена Хуциева, фильм прост, ровен, негромок, всё на двух героях. Зять - А. Мягков, современный успешный научный работник, корпит над диисертацией, возится с "Волгой", неглупый, видимо, специалист, да и не злой, не подлый.
К нему приехал тесть - Р. Плятт, странный и удивительный старик. Плятт начинает роль с крещендо и умудряется усиливать его по ходу действия. Его герой восторжен и упоен, ему 75 лет, и он наслаждается жизнью, с восторгом и пафосом говорит о самых простых вещах, сочиняет поэму о рижском и орловском хлебе, апофеозы универсамам и т.д.
Он раздражает, в первую очередь, своего зятя, каторжно впившегося в пишущую машинку, а кроме того, он сперва раздражает и зрителей (некоторые так и не преодолевают раздражения).
Хуциев создает и сохраняет постоянный контекст, второй план психлогического спора-конфликта зятя и тестя. Фактически не выходя за пределы квартиры, Хуциев достигает объема с помощью телевизора: там парят дельтапланы, летают самолеты, рвутся снаряды, тонут корабли.
А в квартире двое не могут понять друг друга.

Зять корректен, вежлив, с трудом скрывает раздражение, курит, нервничает, мучается с диссертацией. Старик произносит монологи, вкрапляет иностранные слова. О! Он интеллигентен, образован, даже мудр.
Но чего он лезет? Чего он хочет? Будет ли конфликт - прямой?
Надо сказать, что быстро, четко начатый фильм забуксовывает в середине, порой пропадает внутренний ритм.
Однако взрыв наконец происходит. Тесть восстает против самоуничтожающего, саморазрушающего поведения зятя. Плятт широк, экспрессивен, он учит жить, страстно, самозабвенно. Далее он затрагивает глобальные темы, говорит о конце света, о Льве Толстом, о каких-то философских проблемах.
Редкий актер смог бы оправдать столь преувеличенно неправдоподобное поведение, но Плятт справляется. Его герой имеет право говорить о человечестве, его мнения и речи искренни и выстраданы, он прожил жизнь, и вместе с тем, это несчастный старик. Приехал увидеть дочку, не застал, прекрасно понимает, что он мешает зятю, что он старомоден. Но настаивает на своем.
Может быть, именно в этом возрасте начинает человек упиваться жизнью, видеть ее богатство, разнообразие, и старик пытается открыть глаза младшему, повернуть его лицом к жизни.
В какой-то момент, скоротечный и неопределенный, между двумя людьми исчезает стена отчужденности, зять пробуждается, слышит старика, даже ему отвечает. Но это эпизод, грань, дальше снова в себя в раковину.

Когда старик уезжает, неожиданно оказывается, что зять воспринял заряд, подпал под влияние восторженного эпикурейца (в лучшем смысле). Он выходит на балкон, впитывает воздух, дышит. И возникает видение - где только что стоял Мягков, стоит старик. То ли это в воображении, то ли как память о старике.
Потом понимаешь, насколько недоговорен образ старика, его жизненные реалии, сюжетные детали, и это, конечно, не случай из жизни, это ближе к притче, ее тема и содержание, идея весьма просты, даже отпугивающе примитивны. О том, как надо жить. И как человек на пороге смерти это осознает, но Плятт трагичен, ибо лишь на краткий миг всё то, что он понял.
И как трудно еще не старому человеку, обремененному семьей, работой, службой и пр. понять некие простые истины. А раздражение, которое вызывает во многих зрителях герой Плятта, показывает, что люди не хотят осознать простых истин, сердятся на них, объявляют, что это "общие места".
Хуциев толкует об элементарном, общеизвестном, общении с людьми, внимании к другому человеку. Как банально! Но в то же время необходимо! Вот как я понял фильм, достаточно сложный.

16 мая
В общем-то, конфликт прост: современный деловой человек, забывший о душе, о природе, и последний могиканин духовности, удивляющийся обычным вещам, к которым мы привыкли, но привыкать не должны.
Да, тема фильма проста и банальна, ее решение лишено ярких находок, фокусов, эффектов...

Фильм П. Тодоровского - пример отсутствия цельности, сугубо операторской, фрагментарной режиссуры, как набор движущихся цветных открыток.
Всё необязательно, произвольно, много эффектных ракурсов, кадров, остроумных моментов, но всё не объединено.
Произвол, независимость от сюжета - признак многих фильмов. Но когда возникали неожиданные планы, не связанные впрямую с действием, у Михалкова в "Родне", было внутреннее родство, была логика и, напрягшись, я ее понимал.
У Тодоровского никакой внутренней логики нет, серьезное чередуется со смешным, анекдотическое с сентиментальным, и всё возникает и исчезает без всякой необходимости. И название необязательное - "По главной улице с оркестром". Почему? А почему бы и нет? Актеры хорошие (кроме опостылевшего Костолевского, вечного красавчика-любовника), и не знают, что им делать, ибо и в их исполнении и материале нет внутренней логики. Вот так вот всё.

Кадры из фильмов



Дневник советской поры. О времени и о себе
Из дневников времен СССР. 1978 год
Из тетрадки советских времен. Литературное
Мои замечания о русском театре. 1979 - 1981
И снова дневник. 1983 год
Дневник. Продолжение. 1983-84 год