Дневник. Тетрадь №3. 1986-87 год. Трифонов, Нагибин и еще немного
Предыдущая запись
Юрий Трифонов не устарел. Потому что он писал без лишних метафор и фантазий не "о сталинской эпохе", а о людях, причем о людях в таких обстоятельствах, которые хорошо знал.
Потому останется в русской литературе.
А с гнусной пьеской Жана Женэ "Служанки" я столкнулся в первый, но не в последний раз

31 января 1987 года
Прочел роман Ю. Трифонова "Исчезновение", незавершенный, но вполне целостный.
Читал одновременно с "Покаянием", в тот же день, эти вещи соприкасаются, об одной эпохе, одной теме.
Трифонов не делает выводов, не провозглашает ничего, он просто рассказывает, как было, как одного за другим сажали, как давили и душили крупных партийцев, особенно тех, кто лично знал Сталина.
А эти партийцы думали о провокации Германии, о том, что кто-то виноват, особенно люди не пролетарского происхождения, и те, кто подписывал какие-то платформы, бывшие троцкисты, бундовцы, бухаринцы и т.д.
И их, разобщенных, абсурдно верящих в партию, в советскую власть, Сталин уничтожил.
Эти люди были сами виновны в пролитии моря крови. Трифонов это помнит и ненавязчиво подчеркивает. Эти партийцы создали базу, основу для Сталина и вовремя его не пресекли.
Поэтому жалость к ним возникает, но не слишком, и сами они обрисованы с разной мерой сочувствия.

Бабушка, твердокаменная большевичка - самое неприятное лицо. Братья Николай и Михаил Баюковы, кое-что понимающие, ненавидящие Сталина (лично, по-партийному, но Троцкого они ненавидели еще больше, и в этом причина попустительства "культу личности"), более симпатичны.
Жаль детей, они сиротеют, их души черствеют и сохнут. И в этом огромное зло сталинской системы.
Трифонов описывает репрессии в партийно-аппаратных кругах, то, что он хорошо знал и видел. Сквозь этот сравнительно небольшой срез он показывает уродливый лик всей эпохи. Как в одной капле, отображены противоречия времени.

Прочел еще новеллу А. Битова "фотографии Пушкина". Никогда его не читал, только слышал как об элитарно-интеллектуальном авторе. Так и есть. Написано прекрасно, но всё как-то странно, какая-то неимоверно безудержная фантазия, не очень интересно.

Еще читал Жана Женэ The Maids ("Служанки") в английском переводе. НИ уму, ни сердцу. Стиль тонкий и изысканный. Но этот педрила мне не интересен в принципе

1 февраля
О Трифонове по тому, что я тут написал, могло сложиться представление как о политическом писателе. Это неверно. Он дает сгущенный воздух эпохи казней и репрессий, но через сугубо художественные образы, и особенно важны и сильны образы детей, подростков, многое дано через их восприятие, и это особенно сильно.

2 февраля
В том же первом номере "Дружбы народов" - кстати, тоже отличный журнал - интересные заметки из записных книжек Юрия Нагибина.
Он умен, тонок, интеллигентен и стал неплохо писать. Его рассказы, пожалуй, второстепенны, он прежде всего незаурядный, мудрый эссеист и чуть ли не мыслитель, на все смотрит здраво и иронично.
Но думает о важном, о главном, и думает в самом порядочном и честном направлении.\
Он много повидал и познал, и пришел к очень печальным выводам о человеке и человечестве, и о советской власти. При всем том, и это главное, он представляется мне порядочным человеком.
Мне вспомнились подобные записки В. Солоухина, там было много остроумного, смешного, иногда неглупо, иногда полускабрезно, но сколько позерства, фразерства, оригинальничанья.
Ничего подобного нет у Нагибина, всё просто, но глубоко. Взять хотя бы размышления о Юрии Казакове, грустные и полубезнадежные, полные самых огорчительных выводов о советской действительности и союзе писателей.

Сцена из спектакля "Служанки". Гнусное педерастическое зрелище. Издержки "свободы". Сегодня подобную мерзость на сцене не допустили бы, и это правильно


Дневник советской поры. О времени и о себе
Из дневников времен СССР. 1978 год
Из тетрадки советских времен. Литературное
Мои замечания о русском театре. 1979 - 1981
И снова дневник. 1983 год
Дневник. Продолжение. 1983-86 год
Дневник. Тетрадь №3. 1986-87