Дневник. Тетрадь №4. 1987-89 год. Гранин с Косыгиным и хроника перестройки
Предыдущая запись
Вот так продолжал я реагировать на всякие трепыхания и флуктуации в верхних эшелонах издыхающей советской власти.
В "Огоньке" работала мама, и все бесконечные перипетии с Коротичем были мне хорошо известны. Он крутился, вертелся, перестройка все время была под угрозой - причем меня волновал только один аспект перестройки: чтобы продолжали публиковать заранее запретную литературу и не мешали журналистам писать правду, хотя бы относительную.
Процесс шел неумолимо, но мне все время казалось, что он вот-вот прервется

24 января 1988 года
О воспоминаниях Варлама Шаламова "Двадцатые годы". Великолепные записки, где рассказано честно и нелицеприятно о людях советской литературы, без пиетета и уважения об Асееве и Сельвинском, как-то небрежно о Багрицком (я не согласен с его оценкой Шаламовым, Багрицкий - большой поэт), и даже о Маяковском без придыхания (в том числе версия: автор стихов о "Гавриле" из "12 стульев" якобы списан с Маяковского, халтурившего одно время).
Но не только этим интересны и ценны записки Шаламова. То и дело среди мемуарной суеты он высказывает свои мысли об искусстве и поэзии, и они столь глубоки, серьезны, что поражаешься, сколь глубокий ум был затравлен, забит и убит Советской властью вкупе с подонками из Союза писателей (а подонки там почти все).

Фильм "Асса" Сергея Соловьева. Вся возня вокруг его премьеры интереснее и важнее самого фильма, странного и малопонятного.

"Гибель богов" (точнее Götterdämmerung) Висконти - эффектный, блестяще снятый фильм, гениален Хельмут Бергер, хорош Дирк Богард и прочие, но мне фильм показался весьма примитивным, как и всё западное политическое кино.

31 января
Перестройка под угрозой!
Дикий, гнусный зажим испытывает "Огонек" и испугавшийся Коротич. Последний номер "Огонька" читать невозможно, последние "Московские новости" - говно!
Да, плохо дело. В "Литературке" блистательная статья Ваксберга о Вышинском, сталинском прокуроре, но на какие исхищрения он пошел, дабы ее все же напечатать, а после этого Ваксбергу предложили уйти.
Но только что в "Знамени" прочел рассказ Д. Гранина "Запретная глава", о беседе с Косыгиным, где наш премьер исследуется и реалистично отображается. Об этом хочется сказать подробнее.

5 февраля
Работая над "Блокадной книгой", Гранин решил поточнее написать о роли Косыгина в блокаде, где он многое сделал по части эвакуации. После абсурдно-загадочных увязок и согласований (ах, как об этом гениально писал Кафка в "Замке"!) Гранин беседует с самим Косыгиным, в середине 70-х годов.
Образ Косыгина сделан непросто, как сложно отношение автора к герою. Тут и уважение, все-таки дело делал, когда Жданов жирел в бункере и интриговал. Тут и бессильная попытка пробить партийно-номенклатурный панцирь бесстрастия и отсутствия отношения к чему-либо.
Гранин, ненавидящий Сталина и сталинское, пытается уяснить отношение Косыгина к этому, тот потерял всех всех своих друзей в "Ленинградском деле" и сам уцелел чудом.
Но Косыгин, сидящий в сталинском кабинете, вспылив, не пожелал говорить на эту тему. Тем более ни слова о разногласиях и спорах с Ждановым, тогда - члену политбюро, и хотя теперь Косыгин сам член политбюро, былая субординация свята и незыблема.

Гранин рисует Косыгина реалистически, "линялые глазки", "вялые руки", но и незаурядность, но мало человеческого. Он ищет в премьере свою "сшибку", вариант бековского Онисимова, но не находит подтверждения.
А в конце Косыгин отказывается как-либо помочь с книгой (да и разговор этот был запрещен), ибо аккурат в тот момент начали выходить в свет мемуары Люлька (Брежнева), и выпячиваться нельзя было.
В общем, есть уважение, но нет симпатии, ибо нормальный порядочный человек не может понять ихних извращенных отношений и не влезает в их шкуру.

Коротич под колпаком, нарвался он с Ильиной (читай предыдущую запись)!
Лигач настроен против, а сам шеф, Михаил-архангел (почему-то я так называл Горбачева), тоже капризный барин, никак не простит процентов Бирюкова, из коих выходит, что большинство советских людей - против перестройки.
Не хочет этого Мишель признать, тут его больное место, его мозоль, его слабость. А еще, говнюк, что-то вякал про "новое мышление". Номенклатурное, барственное мышление ни хрена не изменилось!
Так что Коротич запросто может увильнуть на вольные хлеба, срал он на свой журнал и на людей, там работающих!

Кадры из фильмов "Гибель богов" Висконти и нашей "Ассы"


Дневник советской поры. О времени и о себе
Из дневников времен СССР. 1978 год
Из тетрадки советских времен. Литературное
Мои замечания о русском театре. 1979 - 1981
И снова дневник. 1983 год
Дневник. Продолжение. 1983-86 год
Дневник. Тетрадь №3. 1986-87