Бахрейн - 2 (политическая система)
Ныне существующие династии Кувейта, Бахрейна, Катара и эмиратов ОАЭ
появились в условиях племенного строя, когда все население этих стран
охватывалось одной или несколькими конфедерациями племен. Племена, в свою
очередь, подразделялись на кланы, роды, семейства, старейшие члены которых
избирали племенных вождей - шейхов. Племенные вожди постепенно
распространяли влияние за рамки своего племени и более или менее прочно
укрепляли свою власть в пределах конфедерации племен.


Этот процесс, в результате которого выборный правитель превращал свое
семейство в правящую династию с неоспоримой наследственной властью,
происходил постепенно и охватывал обычно несколько поколений представителей
данного рода шейхов. Так, в середине XVIII в. предки нынешнего правителя
Бахрейна пользовались влиянием лишь в небольшой области с центром в
поселении Зубара на северо-восточном побережье бухты Бахрейн. Только в
начале XIX в, они окончательно утвердили свою власть над всем Бахрейнским
архипелагом.

Процессы становления династий в странах Персидского залива не были
изолированы друг от друга, поскольку кочевой или полукочевой образ жизни
большинства населения Аравийского полуострова обусловливал постоянную
миграцию племен, переселение влиятельных родов из одной местности в другую,
разделение этих родов на ветви.

В качестве характерного примера следует сослаться на тот факт, что
правители Кувейта (семейство Ас-са-бах, пришедшее к власти в 1756 г., т. е.
раньше всех других, кроме Омана, монархов зоны Персидского залива),
правители Бахрейна (семейство Аль Халифа) и короли Саудовской Аравии (ас-
Сауд) являются выходцами из одной конфедерации племен (Анайза) и, более
того, из одного племени (бани утуб), родина которого - Неджд[1]. В Шардже и
в Рас-эль-Хайме власть принадлежит представителям двух отделившихся друг от
друга ветвей семейства аль-Касими. Это же семейство правило и в шейхстве
Кяльба, которое до 1951 г. признавалось Англией и соседними шейхствами как
самостоятельное государство. Однако после убийства правителя Кяльбы шейха
Хамеда Бен Сайда аль-Касими, не имевшего наследников по мужской линии,
Кяльба безболезненно вошла в состав Шарджи, управляемой другой ветвью аль-
Касими. Последний факт доказывает, что на современном этапе династии,
некогда избранные правящими, настолько прочно захватили власть, что
практически ни при каких условиях на их место не может быть избрано другое
семейство. Поэтому племенное общество Кяльбы с готовностью пошло на
изменение своей государственной принадлежности, с тем, чтобы сохранить
верность правящему семейству.

Это дает основание утверждать, что выборные правящие семейства, не
являющиеся монархическими в строго юридическом смысле, к настоящему времени
даже в наиболее слаборазвитых эмиратах приобрели первое необходимое для
монарха качество - наследственный характер власти. Очевидно, это качество
отсутствовало на том этапе, когда власть правящего семейства могла быть
передана другому семейству в результате волеизъявления представителей
племенного общества Власть выборного племенного вождя нельзя, по-видимому,
считать сходной с властью выборного монарха: слишком тесной,
непосредственной по характеру была связь первого со всем племенным
обществом. В процессе осуществления своих функций монарх был вынужден,
подчиняясь требованиям племенной традиции, постоянно учитывать мнение
шейхской верхушки и следовать ему в большинстве принципиальных вопросов.

Следовательно, монархия в подлинном значении этого слова возникла в
отдельных эмиратах ОАЭ, отставших от соседних государств по уровню своего
социально-экономического развития, лишь в текущем столетии. Несколько
раньше аналогичная трансформация характера власти племенного вождя
произошла в Кувейте и на Бахрейне. После завершения этой трансформации
правителям удалось в короткий период укрепить свои власть и создать на
месте разлагавшейся традиционной племенной демократии деспотический режим.
Значительно раньше других правителей Персидского залива
законодательство о наследовании власти ввел правитель Бахрейна шейх Иса Бен
СальманАльХалифа. Еще в 1898 г., убедившись в том, что семейный совет не
всегда ограждает бахрейнскую династию от внутренних распрей, правитель
издал акт, подписанный также представителями аристократических кругов
страны, по которому престол должен переходить к старшему сыну бывшего
правителя. Чтобы обеспечить исполнение нового порядка престолонаследия,
шейх Иса добился согласия и поддержки со стороны Великобритании[9]. Ныне
действующее конституционное законодательство Бахрейна устанавливает то же
самое правило: в ст. 1 конституции записано, что “власть на Бахрейне
является наследственной и переходит от Его Величества шейха Исы Бен
Сальмана Аль Халифы к его старшему сыну, затем к старшему сыну этого сына”
и т. д. Впрочем, эта статья, а также предусмотренный ею и конкретизирующий
ее положения конституционный Закон о престолонаследии оставляют за эмиром
право назначить наследником престола любого из своих сыновей, а не только
старшего. При этом эмир должен издать специальный декрет, соответствующий
конституционному законодательству. В настоящее время наследным принцем
Бахрейна является старший сын эмира, занимающий также пост министра
обороны.

Кик видно, конституции арабских монархических стран сосредоточивают в
руках монархов в большинстве случаев достаточно широкие полномочия,
связанные с введением и использованием чрезвычайного положения. В последние
десятилетия чрезвычайное положение не раз вводилось в этих странах (на
Бахрейне в 1956г., в Марокко с 1965 по 1970 г.). Тем не менее, как показали
события последних лет, в критических ситуациях монархи арабских государств
предпочитают не прибегать к чрезвычайному положению, применяя более
надежные, с их точки зрения, средства. Режим, существующий в настоящее
время в Кувейте, на Бахрейне, в Иордании и существовавший до выборов 1977
г. в Марокко, представлял, по существу, как отмечалось выше, нечто весьма
близкое к чрезвычайному положению. В то же время по форме и по методам он
существенно отличается от конституционного чрезвычайного положения, и
главное его преимущество перед последним - возможность использования без
ограничения какими-либо определенными сроками.
В Кувейте и на Бахрейне развитие правительственных органов началось
задолго до получения независимости и принятия конституции и прошло
несколько стадий.

На Бахрейне первые шаги по созданию органов государственного управления
были предприняты еще в 20-х годах по рекомендации англичан, которые и
заняли большинство руководящих постов в созданных тогда парламентах. Важным
шагом явилось издание правителем в 1956 г. декрета об учреждении Совета по
делам управления. В этот орган первоначально вошли шесть лиц, причем
правящая династия была представлена председателем Совета и еще тремя
членами, а одно место принадлежало британскому советнику. На Совет
возлагалась задача координации деятельности департаментов. В 60-х годах
Совет был реорганизован, а состав его значительно расширен.

В 1970 г. на базе Совета по делам управления был создан Государственный
совет. Он признавался высшим исполнительным органом и был уполномочен
руководить утренней, а также отчасти (в рамках договора о протекторате) и
внешней политикой Бахрейна. В компетенцию Совета входила разработка
законопроектов и передача их правителю на утверждение, а также некоторые
права в области принятия бюджета. Одновременно подверглись частичной
реорганизации, главным образом по линии уменьшения их числа, отраслевые
департаменты, перешедшие теперь в ведение Государственного совета.

Следующая реорганизация правительственного аппарата произошла после
достижения Бахрейном национальной независимости. Правитель издал несколько
декретов, согласно которым Государственный совет был преобразован в совет
министров и департаменты получили статус министерств. Положения этих
декретов развиты и закреплены в бахрейнской конституции 1973 г. Последняя
реорганизация правительства произошла в 1976 г. Она стала очередным
мероприятием по укрупнению и слиянию ряда министерств после роспуска
парламента и приостановления действия конституции.
Таким образом, представляется возможным сделать некоторые обобщения о
характере изменений, происходящих в статусе и роли правительственных
органов в арабских монархических странах.

Первое подобие правительственного аппарата возникает на основе
племенной традиции и мало чем отличается от институтов “консультативного
правления”. На этом этапе правительственные органы неразрывно связаны с
монархом, служат как бы продолжением его власти, придатком. Деятельность
этих органов, полностью назначаемых монархом, осуществляется в теснейшем
контакте с ним, поэтому вопросы об ответственности правительства или о
законодательном закреплении его компетенции и полномочий даже не возникают.
Таковы ныне правительства в Рас-эль-Хайме, Шардже и Омане.

Следующий этап развития - правительство, деятельность которого
регулируется законодательством. Это - совет министров в современной
Саудовской Аравии, Совет по делам управления (1956—1970 гг.) и
Государственный совет (1970—1971 гг.), существовавшие на Бахрейне. Обладая
определенными юридическими правами, эти органы более самостоятельны и
политически значимы, чем исполнительные органы “первого поколения”. Однако
их роль в механизме государства отличается особой спецификой: они являются
инструментом не только управления, но и законодательной власти, хотя все
равно подчинены монарху и поэтому правительствами в обычном понимании их
назвать нельзя; они представляют собой исполнительные и законосовещательные
учреждения, назначаемые обычно правителем и играют при нем вспомогательную
роль.

Источник
Институт монархии в странах Арабского Востока
http://bobych.ru/referat/53/25788/1.html
http://bobych.ru/referat/53/25788/25788.zip