|
|
Пишет obsrvr (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} obsrvr)@ 2007-08-03 15:53:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
История теории тектоники плит
Wiki
Научные революции в советской геологии
http://socionavtika.narod.ru/Staty/dieg
"К началу 80-х годов положение тектоники плит всюду, кроме СССР, перестало быть дискуссионным. Она стала общепринятой парадигмой, базой дальнейшего нормального развития геологической науки. Геологи и геофизики перестали высказывать какие-либо сомнения в ее истинности. Гипотезы, альтернативные ей, исчезли, и область гипотез и дискуссий переместилась в проблемы глубинного строения Земли, раннего докембрия, происхождения полезных ископаемых и т.д. В сообщении о XXVI сессии международного Геологического конгресса, проходившей в 1980 г. в Париже, говорилось:
«Эта сессия конгресса в еще большей степени, чем предыдущие сессии МГК… и Генеральной ассамблеи МГГС… прошла под знаком почти полного признания… тектоники литосферных плит. Теоретическое обоснование альтернативных концепций (фиксизма) не было представлено ни в одном докладе (87, стр. 132)».
Существенно усилились позиции этой теории и в Советском Союзе. Как мы видели, число ее сторонников к 1980 году достигло 20 %.
Тем не менее, несмотря на эти ее очевидные успехи, острота борьбы с ней не ослабевала. В 1979 г. в юбилейном номере журнала «Вестник МГУ» академик Смирнов, крупнейший специалист по геологии полезных ископаемых, один из наиболее уважаемых геологов страны, писал о ней:
«Чрезвычайно доступная по простоте восприятия даже для геологически необразованных людей, эта схема очень быстро стала популярной, особенно в негеологических кругах. Но и среди геологов, не особенно затрудняющих себя глубоким критическим научным анализом, эта схема, не заставляющая думать и анализировать сложную природу строения обитаемой нами планеты, нашла своих последователей (26, стр. 19)».
Итак, накануне 80-х годов решительного перелома в советской геологии не произошло. На этом я заканчиваю систематический обзор дискуссии, поскольку целью этих заметок не является написание исторической хроники, а чего-либо принципиально нового за начало 80-х годов не случилось. Чтобы это подтвердить, я подробно опишу три эпизода, происшедших в 1983 году.
Первый из них – выход в свет основополагающей книги академика Косыгина «Тектоника». Ее автор считает, что поскольку лишь небольшая часть объема Земли и небольшая часть ее истории доступны непосредственному наблюдению, то определить истинность любой тектонической теории принципиально невозможно. Поэтому любая теория есть не более, чем «игра ума», с развлекательной точки зрения интересная, но реальной ценности не имеющая. Теории «волнообразно» сменяют одна другую по чисто психологическим причинам, наподобие смены дамских мод. Косыгин вспоминает, например, как в 1951 г. группа ведущих геологов, включая академика Пейве, заявила, что принцип фиксизма является твердо установленным геологическим фактов, и, что дрейфа континентов заведомо не существует. Затем он приводит более поздние мобилистские высказывания Пейве, в частности его фразу, что «возвращение геологии к доктрине фиксизма было бы равнозначно возвращению науки в докоперниковские времена», и далее пишет:
«Следует отметить два курьезных случая. Во-первых, из сопоставления высказываний А.В.Пейве в 1951 и 1981 г. следует, что Коперник жил после 1951 г. Во-вторых, представители естественных наук часто предъявляют к представителям общественных наук необоснованные претензии, заключающиеся в том, что они меняют свои концепции на протяжении жизни поколения в связи с изменением исторической и социальной обстановки. Однако, изменения социальной обстановки значительно более мобильны, чем изменения геологической обстановки. Геологи же свои воззрения меняют, а социологи – нет.
Концепция тектоники плит в настоящее время очень интересно и разносторонне развивается, способствуя дальнейшему развитию научной геологической жизни. Такое волнообразное развитие геологической науки вполне закономерно и неизбежно (141, стр. 10)».
Тем не менее, заключительная глава книги посвящена рассмотрению различных тектонических теорий, в ряду которых скромное место уделено и тектонике плит. Перечень заголовков этого раздела выглядит так: гипотеза эволюции Земли Мясникова и Фадеева, геодинамическая гипотеза Артюшкова, старая глобальная тектоника (т.е. гипотезы фиксистских времен), тектоника литосферных плит, пульсационная гипотеза Милановского, гипотеза расширяющейся Земли, геотектоническая гипотеза Суворова. В этом перечне гипотезы, имеющие одного-двух сторонников и никем более не признаваемые, рассматриваются как равнозначные, и даже более предпочтительные, чем тектоника плит. В начале краткого раздела, специально посвященного ей, говорится, что не надо
«…Возводить ее в ранг непогрешимых и вечных истин. Тектоника литосферных плит.., как совокупность гипотез, является лишь инструментом научных исследований. Этот инструмент со временем должен износиться и устареть, как износилась и устарела в свое время контракционная гипотеза (141, стр. 489)».
Почти теми же словами раздел и заканчивается:
«К каждой научной гипотезе надо относиться бережно и ценить ее как инструмент познания, но нельзя из нее делать фетиш. Она ведь только гипотеза, она может появиться и исчезнуть, оставив свой след и принеся пользу науке».
Содержащееся между этими высказываниями рассмотрение существа теории целиком ограничивается сборником (213), содержащем статьи 1968-1970 гг. с ее первоначальной формулировкой. Поэтому на все приведенные Косыгиным аргументы «против» давно уже даны ответы ее последующим развитием, и мы их не будем повторять. Из непризнания теории естественно вытекает и запрещение пользоваться ею как аппаратом для решения научных задач, с использованием давнего лозунга «От фактов к теории, а не от теории к фактам»:
«В отличие от «классической» теории геосинклиналей, в разработке новых «плитных» ее вариантов мысль развивается не от природных объектов к теоретическим выводам, а от заранее заданных идей. В первом случае мы имеем эмпирические обобщения, во втором – развитие многозвеньевых идей, интересных как таковые, но нуждающихся в методически корректном анализе (141, стр. 320)».
Во многих местах книги содержится и критика в адрес защитников тектоники плит, но не за то, что они ее защищают (ученый может иметь свободу в выборе точки зрения), а за то что они делают это серьезно. Ведь любая, в том числе и эта теория – вещь эфемерная, которая может в любой момент рассеяться:
«Л.П.Зоненшайн и Л.А.Савостин (1979) проявляют несовместимую с правильным научным мышлением категоричность в утверждениях: «Тектоника литосферных плит стала, как говорят, новой парадигмой в науках о Земле, на которой основано понимание эволюции самых различных геологических процессов. Мобилистская концепция … превратилась в стройную и законченную теорию, прекрасно объяснившую подавляющее большинство геологических фактов…» Такая безапелляционность и голословность в утверждении недоказанных вещей… не отвечает естественным и необходимым требованиям, которые следует предъявлять к научным разработкам (141, стр. 58)».
В отличие от своих академических коллег, геологи-практики в это же время проявили значительно меньшее чувство юмора. Эпизодом, противоположным вышеизложенному, было совещание в мае 1983 года во Фрунзе, созванное министерством геологии СССР и посвященное практическому приложению тектоники плит. Оно имело большой успех, сопровождалось статьей в «Правде» и последующей «ударной» публикацией в популярном журнале (108). Тема его формулировалась так: «Пути повышения эффективности региональных геологических исследований и поисков полезных ископаемых на основе современных геотектонических концепций». Во вступительном слове зам.министра геологии сказал:
«Геологические работы всегда основывались на передовых теориях развития и строения земной коры. Сегодня же классические представления, базирующиеся на статической схеме развития земной коры, приоритете вертикальных движений, во многом исчерпывали свои ресурсы… Тектоника плит в настоящее время – наиболее общая теория развития Земли, переход на ее позиции приведет к глубоким положительным преобразованиям… В последние годы, например, применение различных моделей плитной тектоники закончилось открытием за рубежом ряда крупных месторождений меди, золота, марганца, нефти и газа, а также новых нефтегазоносных бассейнов. Между тем, в научно-исследовательских институтах отсутствуют крупные подразделения (кроме института Океанологии АН СССР) занятые теорией тектоники плит. В производственных организациях нет ни одной геодинамической партии. В инструкциях по геологической съемке и общим поискам не учтены новые воззрения. Геодинамические модели отдельных регионов – фундамент для прогнозирования и поисков полезных ископаемых – создаются преимущественно в порядке личной инициативы отдельных исследователей (108, стр. 3)».
Таким образом, пока ученые проявляли широту мышления, практики уже сделали свой выбор и стали диктовать ученым свои требования к теории. Журналист, побывавший на совещании, дает нечто вроде отчета о состоянии геологической дискуссии в этот момент:
«Во Фрунзе собрались почти все ведущие мобилисты страны, их сторонники, сочувствующие, люди различного положения и возраста… Не так уж много их было… Для общей характеристики совещания во Фрунзе более всего подошли бы такие определения, как доброжелательность, некое научное добродушие, готовность обсуждать.
Общительность, я сказал бы, жизнерадостность мобилистов, их склонность к сотрудничеству и компромиссу говорят об их здоровом отношении к своим идеям, свидетельствуют в их пользу. Но один аспект требует немедленного обсуждения и принятия решительных мер: образование! Директор музея землеведения МГУ, профессор С.Ушаков сообщил, что разлом идей прошел и по музейным залам… Линия раздела, очевидно, пройдет и в умах студентов? …Тем более, что часть курсов на некоторых факультетах читается сторонниками новых взглядов. В других вузах геологического профиля тектоника плит упоминается эпизодически…
Положение мобилизма сложное. С одной стороны, его движение сдерживают идейные противники, с другой – наседает нетерпеливая практика. Что касается идейного спора, то из него сейчас исчез полемический задор: он чаще всего только мешает выяснению научных отношений. Тектоника плит доказывает свою правоту интенсивной работой (108, стр. 5, 4)».
Совещание приняло ряд организационных выводов о применении тектоники плит в геологической практике. Журналист заканчивает свой отчет следующими словами:
«Ничего не поделаешь – плиты тронулись! Предвестником грядущих перемен прозвучало скромное деловое совещание во Фрунзе (108, стр. 5)».
Третий эпизод из этого списка – очередное Всесоюзное тектоническое совещание, проходившее в Москве в январе 1983 года. Совещание называлось «Проблемы движений и структурообразования в коре и верхней мантии», и из 24 прочитанных на нем докладов, 18 имело отношение к тектоническим теориям (242). Распределение докладов в соответствии с примененной выше классификацией приводится в таблице 8. Видно, что все тенденции, наблюдавшиеся в 70-е годы, продолжают сохраняться. Продолжается рост симпатий к тектонике плит, достигая уже 40 %, как и прогнозировалось ранее по графикам. Среди докладов «за» группа В по-прежнему составляет около половины, показывая, что круг сторонников теории продолжает расширяться. Число ее активных противников увеличивается до 28 %, а лиц, индифферентных к ней, уменьшается до 33 %, что показывает продолжающуюся поляризацию сообщества. Все 4 доклада, сделанные членами Академии наук, принадлежат к группе «активно против». Три из семи докладов за тектонику плит сделаны авторитетными сотрудниками ГИНа, что показывает продолжающееся сближение с ней ГИНовского варианта геосинклинальной теории. Из альтернативных гипотез докладывалась «пульсирующая» модель Кропоткина, несколько вариантов астенолитной гипотезы, геосинклинальная теория в ГИНовском варианте и гипотеза контракции. В прениях выступило около 40 человек, и происходила оживленная дискуссия, хорошо отражающая текущее состояние умов. Открывал и закрывал совещание новый председатель Междуведомственного тектонического комитета Пущаровский, сказавший, что:
«Считать основные вопросы геологической теории решенными глубоко ошибочно. Нужно много, трудно сказать сколько времени, чтобы геологическая теория перешла на новые рельсы».
Возражая против тектоники плит, он отметил, что океаническая кора не образует жестких инертных масс, а обладает внутренней подвижностью. В качестве доказательств этого он привел надвиги на приостровных склонах желобов, т.е. именно там, где они предсказываются тектоникой плит. Затем он предложил официально признать, узаконить и продлить на неопределенное время сосуществование двух независимых геологий:
«Двум геологиям можно сосуществовать и это очень просто. Одна – плитная, геометрическая, геодинамическая, Вторая – континентально-океаническая, вещественно-структурная».
Академик Косыгин в своем докладе повторил, что любая гипотеза в геологии недостоверна и к ним не следует относиться слишком всерьез:
«Фиксизм и тектоника плит – не альтернативы, так как гипотез невероятно много. Это только два дерева в густом лесу. Поэтому ученый должен не слишком рьяно защищать свою гипотезу, а проявлять такт и уважение ко всем остальным».
Тектоника плит, как обычно, подвергалась резким нападкам. Ажгирей заявил, что он сторонник мобилизма, но попытки решать геологические вопросы средствами тектоники плит – это лжемобилизм. Те, кто к этому прибегают, не понимают, что они делают, поскольку жесткие плиты в принципе существовать не могут. Один из ярких представителей уходящего фиксизма – Резвой – сказал:
«Эта пресловутая теория тектоники плит на самом деле гипотеза. Зачем ее принимать за теорию? Такой теории нет, и в большинстве докладов геологов это так и сказано. Но есть немногие доклады, в которых безапелляционно и совершенно несдержанно она принимается за истину. Если это истина, то в опасности мореплавание – континенты сдвигаются со своих мест и корабли могут разбиваться о скалы там, где они не обозначены на картах».
Эта шутка, имевшая бы успех в начале 70-х годов, сейчас вызвала в целом недовольное гудение аудитории, показывающее, что времена изменились. И в выступлении Белоусова чувствовалась скорее обреченность побежденного, чем боевой задор победителя:
«В научной гипотезе все ищут философский камень, ищут ответа на все вопросы. И обращаясь к гипотезе, ученые все меньше стремятся копить факты. Какова цель гипотезы? Мы считаем, что это метод исследования и к ней надо соответственно относиться, т.е. проверять ее на прочность, испытывать всеми возможными способами. Но некоторые хотят получить от гипотезы другое. В одной зарубежной рецензии на мою книгу «Основы тектоники» было сказано: «прочтя книгу Белоусова, мы убедились, что тектоникой плит жить спокойнее; чем без нее». Значит в гипотезе ищут спокойствия, комфорта. Гипотеза считает себя способной решить все проблемы, заражается мессианством, и возникает догматизм, застой и нетерпимость, переиначивание фактов. Особенно легко в этой обстановке тем, кто не хочет отягощаться профессиональными знаниями по геологии. Наша страна очень велика и это дает нам прекрасные возможности для развития собственной геологической мысли. Но в поисках спокойствия многие из нас встали в хвост весьма модной гипотезы, и заплатили за спокойствие тем, что было душой отечественной геологии. Заплатили историзмом, поисками причинно-следственной связи, поисками закономерностей. Водораздел проходит не между фиксизмом и мобилизмом, а между закономерным и случайным в науке, поскольку тектоника плит – это хаос случайностей. Но искать закономерности трудно и беспокойно. Пусть каждый выбирает, что он хочет – легкий путь или трудный!»
На этот раз выступление Белоусова встретило ряд ответных реплик. Унксов заметил, что покоя можно искать не только в потоке популярной гипотезы, но и в простом сборе фактов без размышлений о гипотезах, причем часто сторонники такой точки зрения сами бессознательно опираются на гипотезы и, может быть, на худшие, чем те, которые они отвергают. В массе советских геологов-производственников опасность такого консерватизма сильнее, чем увлечение новыми идеями. Хаин в своем выступлении тоже ответил Белоусову и подвел итоги:
«Слушая выступление В.В.Белоусова, я вспомнил, как Энгельс высказался о Кювье: «Эти идеи Кювье революционны на словах и реакционны на деле». Призывая собирать факты, Белоусов зовет нас в сторону, обратную прогрессу. Марксизм учит, что «наука без гипотезы развиваться не может». Появление тектоники плит привело к более высоким темпам накопления фактов, чем раньше. Как относиться к зарубежным исследованиям? Белоусов призывает опираться на свою территорию, свою традиции и силы. Но все наши великие геологии всегда стояли за международное сотрудничество, например, Карпинский говорил, что геологу нужна вся Земля. И сам В.В.Белоусов постоянно участвовал в международных проектах, в результате одного из которых и возникла тектоника плит. Если бы ее сейчас не было, мы были бы в плену худшего догматизма, чем того, о котором говорил Белоусов… Сейчас невозможно отрицать эволюцию океанов и кинематику плит. Уйти от этого нельзя… Консерватизм молчаливого большинства геологов будет преодолен».
Таким образом, и в 1983 году научной революции в советской геологии еще не произошло. Противостояние затянулось на 15 лет."
Советские геологи в 70-е годы подавляющим большинством отвергали тектонику плит, не имея при этом какой–либо иной, всеми ими признаваемой альтернативной парадигмы. Предлагаемые ими гипотезы противоречили друг другу в позитивной части, но все сходились в отрицании тектоники плит. Ученые из различных институтов, городов и регионов отвергали эту теорию на основе различных соображений. Отрицание было как бы первичным, закономерным, а позитивное содержание каждой альтернативной гипотезы – вторичным, случайным.
http://russcience.euro.ru/papers/legl93
Пишет один из классиков советской тектоники плит О.Г.Сорохтин
http://www.macroevolution.narod.ru/soro
В СССР восприятие новых идей в геологии происходило с большими трудностями.
Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, возможно, тем, что Советский Союз с его необъятными просторами почти целиком расположен на континентальной коре и главные усилия советских геологов были направлены на изучение строения территории страны, а не на выяснение проблем происхождения коры. Такой подход выработал и соответствующее “континенталистское” мышление, при котором континентальная кора принималась за первичное образование, а океаническая - за вторичное, производное образование (отсюда и возникновение популярной в свое время гипотезы Тетяева –Белоусова океанизации или базификации земной коры).
Второй причиной, по-видимому, является то, что в первой половине ХХ в. в СССР сформировалась сильная геологическая школа, в которой получила широкое развитие и практически всеобщее признание классическая форма геосинклинального учения. Согласно этому учению, полный цикл развития земной коры происходит как бы “in situ”, в рамках отдельных блоков коры со строго фиксированным пространством и без значительных горизонтальных перемещений отдельных фрагментов коры и материков в целом. Но такой подход, к тому же ограниченный теоретическими рамками геосинклинального учения, способствовал выработке и соответствующего “фиксистского” мировоззрения у многих советских геологов, а это, естественно, сильно затрудняло восприятие новых мобилистских идей.
В качестве третьей, но далеко не последней причины существенного отставания Советского Союза от мирового уровня развития геологических наук в 70–80-е годы ХХ столетия следовало бы упомянуть административно-командный и авторитарный принцип управления наукой. Обстоятельства же сложились так, что во главе управления советской геологии долгое время находились руководители, негативно относившиеся к новым мобилистским идеям и особенно к созданной в середине 60-х годов новой геологической теории – тектонике литосферных плит. Естественно, что такое отношение к новому не могло не сказаться отрицательным образом на общем уровне развития геологических наук в нашей стране. По этому поводу вспоминается такой случай. В 1971 г. один из авторов данной монографии (О.Г. Сорохтин) подготовил статью, в которой делался теоретический прогноз о существовании в океанических рифтовых зонах и на склонах срединно-океанических хребтов мощнейших гидротермальных источников, выносящих около 30% излучаемого Землей тепла. На статью был дан отрицательный отзыв, обоснованный тем, что “нельзя на одну недоказанную гипотезу (имелась в виду тектоника литосферных плит) нанизывать другую, еще более фантастическую”. Поэтому статью пришлось без публикации помещать в диссертационную работу автора (1973 г.) и опубликовать ее только в 1974 г. в монографии “Глобальная эволюция Земли” (под редакцией В.Е. Хаина). В результате Советский Союз потерял приоритет в предсказании существования величайшего гидротермального пояса планеты, поскольку в 1972 г. аналогичная прогнозная статья была опубликована К. Листером (C. Lister, 1972).
По этим и некоторым другим причинам развитие идей мобилизма и разработка новой геологической теории в СССР шла не по государственным планам, а скорее вопреки им и в обход, за счет усилий отдельных энтузиастов и коллективов, официально не призванных заниматься такими проблемами.
Добавление
Теория тектоники плит и российская наука. Значение исследований в области геодинамики для России.
http://promo.ntv.ru/programs/specials/g
По целому ряду причин (о которых могут говорить собеседники в программе, знающие ситуацию «изнутри», Н.А.Богданов много работал с зарубежными учеными, прежде всего лидерами в этой области - америкацами) в России теория тектоники плит является наименее популярной (по сравнению с другими странами, а не другими теориями). Это отражается на состоянии геодинамических исследований в нашей стране, и особенно (что возможно еще важнее) на подходе к преподаванию этой темы в высших учебных заведениях. Молодые ученые, по определению Н.А.Богданова, приходят работать в руководимый им институт, с «перегруженные устаревшими представлениями».
Такая ситуация неприемлема для России. Одной из важнейших задач современной геодинамики является выяснение механизмов образования осадочных бассейнов различного типа. Постоянное внимание многих ученых к этой проблеме обусловлено, помимо ее большой научной значимости, соображениями прикладного характера, так как с осадочными бассейнами связаны основные нефтегазовые запасы Земли.
Wiki
Научные революции в советской геологии
http://socionavtika.narod.ru/Staty/dieg
"К началу 80-х годов положение тектоники плит всюду, кроме СССР, перестало быть дискуссионным. Она стала общепринятой парадигмой, базой дальнейшего нормального развития геологической науки. Геологи и геофизики перестали высказывать какие-либо сомнения в ее истинности. Гипотезы, альтернативные ей, исчезли, и область гипотез и дискуссий переместилась в проблемы глубинного строения Земли, раннего докембрия, происхождения полезных ископаемых и т.д. В сообщении о XXVI сессии международного Геологического конгресса, проходившей в 1980 г. в Париже, говорилось:
«Эта сессия конгресса в еще большей степени, чем предыдущие сессии МГК… и Генеральной ассамблеи МГГС… прошла под знаком почти полного признания… тектоники литосферных плит. Теоретическое обоснование альтернативных концепций (фиксизма) не было представлено ни в одном докладе (87, стр. 132)».
Существенно усилились позиции этой теории и в Советском Союзе. Как мы видели, число ее сторонников к 1980 году достигло 20 %.
Тем не менее, несмотря на эти ее очевидные успехи, острота борьбы с ней не ослабевала. В 1979 г. в юбилейном номере журнала «Вестник МГУ» академик Смирнов, крупнейший специалист по геологии полезных ископаемых, один из наиболее уважаемых геологов страны, писал о ней:
«Чрезвычайно доступная по простоте восприятия даже для геологически необразованных людей, эта схема очень быстро стала популярной, особенно в негеологических кругах. Но и среди геологов, не особенно затрудняющих себя глубоким критическим научным анализом, эта схема, не заставляющая думать и анализировать сложную природу строения обитаемой нами планеты, нашла своих последователей (26, стр. 19)».
Итак, накануне 80-х годов решительного перелома в советской геологии не произошло. На этом я заканчиваю систематический обзор дискуссии, поскольку целью этих заметок не является написание исторической хроники, а чего-либо принципиально нового за начало 80-х годов не случилось. Чтобы это подтвердить, я подробно опишу три эпизода, происшедших в 1983 году.
Первый из них – выход в свет основополагающей книги академика Косыгина «Тектоника». Ее автор считает, что поскольку лишь небольшая часть объема Земли и небольшая часть ее истории доступны непосредственному наблюдению, то определить истинность любой тектонической теории принципиально невозможно. Поэтому любая теория есть не более, чем «игра ума», с развлекательной точки зрения интересная, но реальной ценности не имеющая. Теории «волнообразно» сменяют одна другую по чисто психологическим причинам, наподобие смены дамских мод. Косыгин вспоминает, например, как в 1951 г. группа ведущих геологов, включая академика Пейве, заявила, что принцип фиксизма является твердо установленным геологическим фактов, и, что дрейфа континентов заведомо не существует. Затем он приводит более поздние мобилистские высказывания Пейве, в частности его фразу, что «возвращение геологии к доктрине фиксизма было бы равнозначно возвращению науки в докоперниковские времена», и далее пишет:
«Следует отметить два курьезных случая. Во-первых, из сопоставления высказываний А.В.Пейве в 1951 и 1981 г. следует, что Коперник жил после 1951 г. Во-вторых, представители естественных наук часто предъявляют к представителям общественных наук необоснованные претензии, заключающиеся в том, что они меняют свои концепции на протяжении жизни поколения в связи с изменением исторической и социальной обстановки. Однако, изменения социальной обстановки значительно более мобильны, чем изменения геологической обстановки. Геологи же свои воззрения меняют, а социологи – нет.
Концепция тектоники плит в настоящее время очень интересно и разносторонне развивается, способствуя дальнейшему развитию научной геологической жизни. Такое волнообразное развитие геологической науки вполне закономерно и неизбежно (141, стр. 10)».
Тем не менее, заключительная глава книги посвящена рассмотрению различных тектонических теорий, в ряду которых скромное место уделено и тектонике плит. Перечень заголовков этого раздела выглядит так: гипотеза эволюции Земли Мясникова и Фадеева, геодинамическая гипотеза Артюшкова, старая глобальная тектоника (т.е. гипотезы фиксистских времен), тектоника литосферных плит, пульсационная гипотеза Милановского, гипотеза расширяющейся Земли, геотектоническая гипотеза Суворова. В этом перечне гипотезы, имеющие одного-двух сторонников и никем более не признаваемые, рассматриваются как равнозначные, и даже более предпочтительные, чем тектоника плит. В начале краткого раздела, специально посвященного ей, говорится, что не надо
«…Возводить ее в ранг непогрешимых и вечных истин. Тектоника литосферных плит.., как совокупность гипотез, является лишь инструментом научных исследований. Этот инструмент со временем должен износиться и устареть, как износилась и устарела в свое время контракционная гипотеза (141, стр. 489)».
Почти теми же словами раздел и заканчивается:
«К каждой научной гипотезе надо относиться бережно и ценить ее как инструмент познания, но нельзя из нее делать фетиш. Она ведь только гипотеза, она может появиться и исчезнуть, оставив свой след и принеся пользу науке».
Содержащееся между этими высказываниями рассмотрение существа теории целиком ограничивается сборником (213), содержащем статьи 1968-1970 гг. с ее первоначальной формулировкой. Поэтому на все приведенные Косыгиным аргументы «против» давно уже даны ответы ее последующим развитием, и мы их не будем повторять. Из непризнания теории естественно вытекает и запрещение пользоваться ею как аппаратом для решения научных задач, с использованием давнего лозунга «От фактов к теории, а не от теории к фактам»:
«В отличие от «классической» теории геосинклиналей, в разработке новых «плитных» ее вариантов мысль развивается не от природных объектов к теоретическим выводам, а от заранее заданных идей. В первом случае мы имеем эмпирические обобщения, во втором – развитие многозвеньевых идей, интересных как таковые, но нуждающихся в методически корректном анализе (141, стр. 320)».
Во многих местах книги содержится и критика в адрес защитников тектоники плит, но не за то, что они ее защищают (ученый может иметь свободу в выборе точки зрения), а за то что они делают это серьезно. Ведь любая, в том числе и эта теория – вещь эфемерная, которая может в любой момент рассеяться:
«Л.П.Зоненшайн и Л.А.Савостин (1979) проявляют несовместимую с правильным научным мышлением категоричность в утверждениях: «Тектоника литосферных плит стала, как говорят, новой парадигмой в науках о Земле, на которой основано понимание эволюции самых различных геологических процессов. Мобилистская концепция … превратилась в стройную и законченную теорию, прекрасно объяснившую подавляющее большинство геологических фактов…» Такая безапелляционность и голословность в утверждении недоказанных вещей… не отвечает естественным и необходимым требованиям, которые следует предъявлять к научным разработкам (141, стр. 58)».
В отличие от своих академических коллег, геологи-практики в это же время проявили значительно меньшее чувство юмора. Эпизодом, противоположным вышеизложенному, было совещание в мае 1983 года во Фрунзе, созванное министерством геологии СССР и посвященное практическому приложению тектоники плит. Оно имело большой успех, сопровождалось статьей в «Правде» и последующей «ударной» публикацией в популярном журнале (108). Тема его формулировалась так: «Пути повышения эффективности региональных геологических исследований и поисков полезных ископаемых на основе современных геотектонических концепций». Во вступительном слове зам.министра геологии сказал:
«Геологические работы всегда основывались на передовых теориях развития и строения земной коры. Сегодня же классические представления, базирующиеся на статической схеме развития земной коры, приоритете вертикальных движений, во многом исчерпывали свои ресурсы… Тектоника плит в настоящее время – наиболее общая теория развития Земли, переход на ее позиции приведет к глубоким положительным преобразованиям… В последние годы, например, применение различных моделей плитной тектоники закончилось открытием за рубежом ряда крупных месторождений меди, золота, марганца, нефти и газа, а также новых нефтегазоносных бассейнов. Между тем, в научно-исследовательских институтах отсутствуют крупные подразделения (кроме института Океанологии АН СССР) занятые теорией тектоники плит. В производственных организациях нет ни одной геодинамической партии. В инструкциях по геологической съемке и общим поискам не учтены новые воззрения. Геодинамические модели отдельных регионов – фундамент для прогнозирования и поисков полезных ископаемых – создаются преимущественно в порядке личной инициативы отдельных исследователей (108, стр. 3)».
Таким образом, пока ученые проявляли широту мышления, практики уже сделали свой выбор и стали диктовать ученым свои требования к теории. Журналист, побывавший на совещании, дает нечто вроде отчета о состоянии геологической дискуссии в этот момент:
«Во Фрунзе собрались почти все ведущие мобилисты страны, их сторонники, сочувствующие, люди различного положения и возраста… Не так уж много их было… Для общей характеристики совещания во Фрунзе более всего подошли бы такие определения, как доброжелательность, некое научное добродушие, готовность обсуждать.
Общительность, я сказал бы, жизнерадостность мобилистов, их склонность к сотрудничеству и компромиссу говорят об их здоровом отношении к своим идеям, свидетельствуют в их пользу. Но один аспект требует немедленного обсуждения и принятия решительных мер: образование! Директор музея землеведения МГУ, профессор С.Ушаков сообщил, что разлом идей прошел и по музейным залам… Линия раздела, очевидно, пройдет и в умах студентов? …Тем более, что часть курсов на некоторых факультетах читается сторонниками новых взглядов. В других вузах геологического профиля тектоника плит упоминается эпизодически…
Положение мобилизма сложное. С одной стороны, его движение сдерживают идейные противники, с другой – наседает нетерпеливая практика. Что касается идейного спора, то из него сейчас исчез полемический задор: он чаще всего только мешает выяснению научных отношений. Тектоника плит доказывает свою правоту интенсивной работой (108, стр. 5, 4)».
Совещание приняло ряд организационных выводов о применении тектоники плит в геологической практике. Журналист заканчивает свой отчет следующими словами:
«Ничего не поделаешь – плиты тронулись! Предвестником грядущих перемен прозвучало скромное деловое совещание во Фрунзе (108, стр. 5)».
Третий эпизод из этого списка – очередное Всесоюзное тектоническое совещание, проходившее в Москве в январе 1983 года. Совещание называлось «Проблемы движений и структурообразования в коре и верхней мантии», и из 24 прочитанных на нем докладов, 18 имело отношение к тектоническим теориям (242). Распределение докладов в соответствии с примененной выше классификацией приводится в таблице 8. Видно, что все тенденции, наблюдавшиеся в 70-е годы, продолжают сохраняться. Продолжается рост симпатий к тектонике плит, достигая уже 40 %, как и прогнозировалось ранее по графикам. Среди докладов «за» группа В по-прежнему составляет около половины, показывая, что круг сторонников теории продолжает расширяться. Число ее активных противников увеличивается до 28 %, а лиц, индифферентных к ней, уменьшается до 33 %, что показывает продолжающуюся поляризацию сообщества. Все 4 доклада, сделанные членами Академии наук, принадлежат к группе «активно против». Три из семи докладов за тектонику плит сделаны авторитетными сотрудниками ГИНа, что показывает продолжающееся сближение с ней ГИНовского варианта геосинклинальной теории. Из альтернативных гипотез докладывалась «пульсирующая» модель Кропоткина, несколько вариантов астенолитной гипотезы, геосинклинальная теория в ГИНовском варианте и гипотеза контракции. В прениях выступило около 40 человек, и происходила оживленная дискуссия, хорошо отражающая текущее состояние умов. Открывал и закрывал совещание новый председатель Междуведомственного тектонического комитета Пущаровский, сказавший, что:
«Считать основные вопросы геологической теории решенными глубоко ошибочно. Нужно много, трудно сказать сколько времени, чтобы геологическая теория перешла на новые рельсы».
Возражая против тектоники плит, он отметил, что океаническая кора не образует жестких инертных масс, а обладает внутренней подвижностью. В качестве доказательств этого он привел надвиги на приостровных склонах желобов, т.е. именно там, где они предсказываются тектоникой плит. Затем он предложил официально признать, узаконить и продлить на неопределенное время сосуществование двух независимых геологий:
«Двум геологиям можно сосуществовать и это очень просто. Одна – плитная, геометрическая, геодинамическая, Вторая – континентально-океаническая, вещественно-структурная».
Академик Косыгин в своем докладе повторил, что любая гипотеза в геологии недостоверна и к ним не следует относиться слишком всерьез:
«Фиксизм и тектоника плит – не альтернативы, так как гипотез невероятно много. Это только два дерева в густом лесу. Поэтому ученый должен не слишком рьяно защищать свою гипотезу, а проявлять такт и уважение ко всем остальным».
Тектоника плит, как обычно, подвергалась резким нападкам. Ажгирей заявил, что он сторонник мобилизма, но попытки решать геологические вопросы средствами тектоники плит – это лжемобилизм. Те, кто к этому прибегают, не понимают, что они делают, поскольку жесткие плиты в принципе существовать не могут. Один из ярких представителей уходящего фиксизма – Резвой – сказал:
«Эта пресловутая теория тектоники плит на самом деле гипотеза. Зачем ее принимать за теорию? Такой теории нет, и в большинстве докладов геологов это так и сказано. Но есть немногие доклады, в которых безапелляционно и совершенно несдержанно она принимается за истину. Если это истина, то в опасности мореплавание – континенты сдвигаются со своих мест и корабли могут разбиваться о скалы там, где они не обозначены на картах».
Эта шутка, имевшая бы успех в начале 70-х годов, сейчас вызвала в целом недовольное гудение аудитории, показывающее, что времена изменились. И в выступлении Белоусова чувствовалась скорее обреченность побежденного, чем боевой задор победителя:
«В научной гипотезе все ищут философский камень, ищут ответа на все вопросы. И обращаясь к гипотезе, ученые все меньше стремятся копить факты. Какова цель гипотезы? Мы считаем, что это метод исследования и к ней надо соответственно относиться, т.е. проверять ее на прочность, испытывать всеми возможными способами. Но некоторые хотят получить от гипотезы другое. В одной зарубежной рецензии на мою книгу «Основы тектоники» было сказано: «прочтя книгу Белоусова, мы убедились, что тектоникой плит жить спокойнее; чем без нее». Значит в гипотезе ищут спокойствия, комфорта. Гипотеза считает себя способной решить все проблемы, заражается мессианством, и возникает догматизм, застой и нетерпимость, переиначивание фактов. Особенно легко в этой обстановке тем, кто не хочет отягощаться профессиональными знаниями по геологии. Наша страна очень велика и это дает нам прекрасные возможности для развития собственной геологической мысли. Но в поисках спокойствия многие из нас встали в хвост весьма модной гипотезы, и заплатили за спокойствие тем, что было душой отечественной геологии. Заплатили историзмом, поисками причинно-следственной связи, поисками закономерностей. Водораздел проходит не между фиксизмом и мобилизмом, а между закономерным и случайным в науке, поскольку тектоника плит – это хаос случайностей. Но искать закономерности трудно и беспокойно. Пусть каждый выбирает, что он хочет – легкий путь или трудный!»
На этот раз выступление Белоусова встретило ряд ответных реплик. Унксов заметил, что покоя можно искать не только в потоке популярной гипотезы, но и в простом сборе фактов без размышлений о гипотезах, причем часто сторонники такой точки зрения сами бессознательно опираются на гипотезы и, может быть, на худшие, чем те, которые они отвергают. В массе советских геологов-производственников опасность такого консерватизма сильнее, чем увлечение новыми идеями. Хаин в своем выступлении тоже ответил Белоусову и подвел итоги:
«Слушая выступление В.В.Белоусова, я вспомнил, как Энгельс высказался о Кювье: «Эти идеи Кювье революционны на словах и реакционны на деле». Призывая собирать факты, Белоусов зовет нас в сторону, обратную прогрессу. Марксизм учит, что «наука без гипотезы развиваться не может». Появление тектоники плит привело к более высоким темпам накопления фактов, чем раньше. Как относиться к зарубежным исследованиям? Белоусов призывает опираться на свою территорию, свою традиции и силы. Но все наши великие геологии всегда стояли за международное сотрудничество, например, Карпинский говорил, что геологу нужна вся Земля. И сам В.В.Белоусов постоянно участвовал в международных проектах, в результате одного из которых и возникла тектоника плит. Если бы ее сейчас не было, мы были бы в плену худшего догматизма, чем того, о котором говорил Белоусов… Сейчас невозможно отрицать эволюцию океанов и кинематику плит. Уйти от этого нельзя… Консерватизм молчаливого большинства геологов будет преодолен».
Таким образом, и в 1983 году научной революции в советской геологии еще не произошло. Противостояние затянулось на 15 лет."
Советские геологи в 70-е годы подавляющим большинством отвергали тектонику плит, не имея при этом какой–либо иной, всеми ими признаваемой альтернативной парадигмы. Предлагаемые ими гипотезы противоречили друг другу в позитивной части, но все сходились в отрицании тектоники плит. Ученые из различных институтов, городов и регионов отвергали эту теорию на основе различных соображений. Отрицание было как бы первичным, закономерным, а позитивное содержание каждой альтернативной гипотезы – вторичным, случайным.
http://russcience.euro.ru/papers/legl93
Пишет один из классиков советской тектоники плит О.Г.Сорохтин
http://www.macroevolution.narod.ru/soro
В СССР восприятие новых идей в геологии происходило с большими трудностями.
Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, возможно, тем, что Советский Союз с его необъятными просторами почти целиком расположен на континентальной коре и главные усилия советских геологов были направлены на изучение строения территории страны, а не на выяснение проблем происхождения коры. Такой подход выработал и соответствующее “континенталистское” мышление, при котором континентальная кора принималась за первичное образование, а океаническая - за вторичное, производное образование (отсюда и возникновение популярной в свое время гипотезы Тетяева –Белоусова океанизации или базификации земной коры).
Второй причиной, по-видимому, является то, что в первой половине ХХ в. в СССР сформировалась сильная геологическая школа, в которой получила широкое развитие и практически всеобщее признание классическая форма геосинклинального учения. Согласно этому учению, полный цикл развития земной коры происходит как бы “in situ”, в рамках отдельных блоков коры со строго фиксированным пространством и без значительных горизонтальных перемещений отдельных фрагментов коры и материков в целом. Но такой подход, к тому же ограниченный теоретическими рамками геосинклинального учения, способствовал выработке и соответствующего “фиксистского” мировоззрения у многих советских геологов, а это, естественно, сильно затрудняло восприятие новых мобилистских идей.
В качестве третьей, но далеко не последней причины существенного отставания Советского Союза от мирового уровня развития геологических наук в 70–80-е годы ХХ столетия следовало бы упомянуть административно-командный и авторитарный принцип управления наукой. Обстоятельства же сложились так, что во главе управления советской геологии долгое время находились руководители, негативно относившиеся к новым мобилистским идеям и особенно к созданной в середине 60-х годов новой геологической теории – тектонике литосферных плит. Естественно, что такое отношение к новому не могло не сказаться отрицательным образом на общем уровне развития геологических наук в нашей стране. По этому поводу вспоминается такой случай. В 1971 г. один из авторов данной монографии (О.Г. Сорохтин) подготовил статью, в которой делался теоретический прогноз о существовании в океанических рифтовых зонах и на склонах срединно-океанических хребтов мощнейших гидротермальных источников, выносящих около 30% излучаемого Землей тепла. На статью был дан отрицательный отзыв, обоснованный тем, что “нельзя на одну недоказанную гипотезу (имелась в виду тектоника литосферных плит) нанизывать другую, еще более фантастическую”. Поэтому статью пришлось без публикации помещать в диссертационную работу автора (1973 г.) и опубликовать ее только в 1974 г. в монографии “Глобальная эволюция Земли” (под редакцией В.Е. Хаина). В результате Советский Союз потерял приоритет в предсказании существования величайшего гидротермального пояса планеты, поскольку в 1972 г. аналогичная прогнозная статья была опубликована К. Листером (C. Lister, 1972).
По этим и некоторым другим причинам развитие идей мобилизма и разработка новой геологической теории в СССР шла не по государственным планам, а скорее вопреки им и в обход, за счет усилий отдельных энтузиастов и коллективов, официально не призванных заниматься такими проблемами.
Добавление
Теория тектоники плит и российская наука. Значение исследований в области геодинамики для России.
http://promo.ntv.ru/programs/specials/g
По целому ряду причин (о которых могут говорить собеседники в программе, знающие ситуацию «изнутри», Н.А.Богданов много работал с зарубежными учеными, прежде всего лидерами в этой области - америкацами) в России теория тектоники плит является наименее популярной (по сравнению с другими странами, а не другими теориями). Это отражается на состоянии геодинамических исследований в нашей стране, и особенно (что возможно еще важнее) на подходе к преподаванию этой темы в высших учебных заведениях. Молодые ученые, по определению Н.А.Богданова, приходят работать в руководимый им институт, с «перегруженные устаревшими представлениями».
Такая ситуация неприемлема для России. Одной из важнейших задач современной геодинамики является выяснение механизмов образования осадочных бассейнов различного типа. Постоянное внимание многих ученых к этой проблеме обусловлено, помимо ее большой научной значимости, соображениями прикладного характера, так как с осадочными бассейнами связаны основные нефтегазовые запасы Земли.
