Всего половина десятого утра второго дня зимы, а я уже пьян как павиан и буквы весело выскакивают из под моих пальцев.

Рыжая ушла на работу, забрав почти все финансы, оставшиеся от вчерашней пьянки. Я погасил в квартире свет и комнату освещают лишь два CRT, кошачьи глаза и гнилой отблеск центрального светила, пролетевший восемь с копейками световых минут и завязший в облачных слоях над Великим Новгородом.

По СТС идут "12 обезьян". Вчера я не смог его посмотреть, зато сейчас. Очень часто я ощущаю себя героем Уиллиса из этого фильма, совершенно чужим и ненужным человеком, шляющимся по земле в одетом поверх грязных трусов тоненьком скафандре цинизма и здравого смысла.

Один мой новый знакомый рассказал, что пьёт ради анестезии. Когда он трезв, мир вокруг доставляет ему невыносимые муки.

Я пью, преследуя совершенно противоположную цель.

Когда я трезв, мне на всё насрать.

Когда я напиваюсь, ужас существования проникает под полихлорвиниловую плёнку. Это очень неприятно, но необходимо.