И снова о пьянке. В преддверии так сказать пятницы.

Все наверняка в студенческие годы выезжали с одногруппниками на природу. И вряд ли, кто ездил на трезвую. Вот и мы не были исключением. Расскажу, как мы ездили отмечать первомай в лес. Цельный рассказ вряд ли получится, потому что память предательски подсовывает малосвязанные обрывки. Но не потому, что я стал забывать, а потому что многое я не помнил уже утром 2 мая.

Итак, год примерно 1980-1981. 1 мая. Мы с одногруппниками решаем отметить это событие, выехав за город. Берем палатки, еду, ножи-топоры, теплую одежду Сибирь как-никак, ну, и естественно ее. Родимую. Водку. Причем как это было заведено - водки берем много.

Куда-то на восток едем на электричке, приезжаем, идем час-полтора, и выходим на абсолютно замечательную полянку у излучины маленькой, но глубокой безымянной речушки. Ставим полукругом несколько палаток, причем одна из них становится лабазом - в нее складываются все запасы съестного и спиртного. Водка, предназначенная для употребления сегодняшним вечером привязывается горлышками к длиннющей веревке, привязанной другим концом к хорошему дереву, и аккуратно сбрасывается в реку. Отлично. Тянешь за веревку - достаешь холодненькую водочку. Надо отметить, что температура воздуха была около +5, а вот вода по субъективным ощущениям была исключительно отрицательной температуры... К тому же утром выпал снег...

Но до утра было много времени. Начали мы по-правильному, по-комсомольски. Разожгли костер, разложили стол. Выпили, поели, включили затасканный кассетный магнитофон "Весна 202", послушали песни, и решили поиграть в волейбол, для того чтобы согреться. А к этому моменту слегка выпимши были почти все, за исключением нашего комсорга - Сереги, матера спорта по классической борьбе, непьющего спортсмена и нашей профоргши - Эли, непьющей по идейным соображениям, ибо Чернышевский учил совсем не этому. Остальные были уже почти что в полном порядке.

Первым событием стал улетевший в реку мяч, и Боря, решивший его оттуда по-быстрому выловить, пока не унесло. Экспериментально-опытным путем было установлено, что глубина речки у самого берега превышает Борин рост. Боря хрюкнуть не успел, как холодные сизые волны сомкнулись над его ушами. По веревке, ответственной за охлаждение водки Боря, стуча всеми сочленениями организма выскочил на достаточно крутой берег. Нужно отдать ему должное - мяч он достал, правда желающих поиграть резко не стало. Борю заволокли в палатку, переодели, натерли пустой бутылкой (это старый сибирский рецепт - водку выпил, бутылкой натерся), напоили, запихали в спальник, сказали: Лежать, сука! Боря все понял, и затих.

Мы вылезли наружу, и продолжили сидение у костра. Тем временем Витя, взяв под ручку Ольгу, прогуливался с ней по окрестным кустам. Тут нужно пояснить, что никаких таких планов относительно Ольги Витя не имел. Более того, прогуливался он с ней по ее же просьбе, дабы оградить ее от назойливых домогательств нашего отличника Андрюши, который тем временем, глядя исподлобья на мелькающие в кустах фигуры тихо напивался. Вы знаете, как могут напиваться отличники-тихони? Это страшное дело.

Немного прогулявшись, Витя отвел Ольгу в палатку, она там застегнулась, а Витя подошел к нам. Выпил. Смеркалось (ййесс! мне опять удалось вставить это слово!!!). Витя, решив что на сегодня хватит, ушел в другую палатку. А Андрюше показалось, что Витя залез в палатку к Ольге. И Андрюшу посетила измена. Он вкатил стакан водки, подошел к палатке где лежал Витя, и начал пинать Витю сквозь палатку, нецензурно требуя выйти на честный бой. Услышав в ответ стандартное приветствие - пошел нахуй, Андрюша вернулся к костру снова, и начал плакаться на несправедливость жизни, и пить дальше и больше.

Эля, уставшая от наблюдений за нетрезвым народом, чисто из соображений исследовательского плана, решила попробовать, что же такое - водка? Вы же знаете, что первые стакан- другой идут почти как вода. Пьяные товарищи убедили Элю, что для того, чтобы хоть что-то почувствовать, ей нужно принять чекушку (0.25). Что она и сделала. Из алюминиевой таежной кружки. Закусила, и села наблюдать за собой.

Серега, наш пан-спортсмен, посмотрев на творившееся безобразие, и решив, что оставаться единственным трезвым - поступок достойный идиота, взял еще одну чекушку, встал во весь рост у костра, произнес что-то вроде: "я снимаю с себя всякую ответственность" засадил эту чекушку из горла. Тут же со всех сторон к нему протянулись руки с закуской, Серега закусил, попросил сигарету (а до того он и не курил тоже), за несколько затяжек в полной тишине (мы смотрели и боялись спугнуть) выдул сигарету до фильтра, оглядел все вокруг, и объявил что ему мало. Тут же, уже коллективно была распита следующая доза, кто-то сто грамм, кто-то писят, а Серега втянул в могучий организм еще чекушку. И ушел в астрал. Нет, он не вырубился, он просто потерял интерес к происходящему. Сел поближе к костру, уставился на огонь и перестал реагировать на внешние раздражители.

Мы с другом Саней по кличке КукушкУнд взяли с собой выпить-закусить, и полезли в палатку к Боре, отходить ко сну. Залезли, а Боря там оказывается бодрствует. Он сидит, наполовину высунувшись из спальника, на коленях у него кассетник, который из последних сил засаженных батареек, голосом Сергея Сарычева и группы Альфа хрипит "я московский озорной гуляка". У Бори закрыты глаза, улыбка и блаженство на лице. Только почему-то он наполовину вымазан кремом безе. Как высянилось позже, пока мы там у костра сидели, Боря пробрался в лабаз, и поддомкратил наш торт. Правда поедая ворованный кусок торта, Боря уснул. И немного попереворачивался с боку на бок на недоеденных кусках. Мы выпили на троих, и проиграли отбой.

Но не успели мы уснуть, как на улице раздался нездоровый вопль Андрюши. Выломившись из палатки, мы увидели как Андрюша приставил к горлу Сережи перочинный нож. Он требовал, чтобы Сережа вытащил из палатки Витю, который, по мнению Андрюши трахал Ольгу. Сережа не стал ничего говорить. Он взял Андрюшу за руку, держащую нож, и бросил через грудь. Вы видели, как бросают через грудь? Красиво. Андрюша описал круг в воздухе, хлопнулся спиной оземь, а сверху на него завалилось килограмм 95 уже спящего Сережи. И захрапело. Андрюша начал задыхаться, потому что левая рука Сережи передавила ему горло. Мы с Саней растащили это все в разные стороны, и пока мы приводили в чувство Сережу, выползший из палатки, и пропустивший почти все события Боря, быстро сориентировавшись в ситуации, бил морду Андрюше.

А у самого костра, рядом с большой газетиной, изображавшей стол, тихо сидела Эля. Она держала в руках трехсотграммовую алюминиевую кружку, в которую была налита водка (лично проверил), в водке было размешано немного клюквенного варенья, и эту смесь пьяная в лоскуты Эля хлебала чайной ложкой. Тупо улыбаясь, и говоря в темноту что-то вроде: "ой, как вкусно!"...

Утром, когда мы вылезли из палатки, на земле лежал свежий снег. Все вокруг было заблевано. В том числе и заснеженный стол с закусками. Но у нас с собой было. Высунув на свежий воздух из под полога палатки две похмельные рожи, мы с Саней тихонько налили по соточке, выпили, и закусили тем единственным, что нам удалось найти на полу в нашей палатке - кожурой от лимонного колечка. Она была миллиметров пять толщиной, и сантиметров семь длиной. Нам хватило ее на бутылку водки.

Вокруг заблестел искрами свежий, чистый снежок, и жизнь снова заиграла всеми красками.

Как же было хорошо! :)))