Я всегда волнуюсь.
Всегда сомневаюсь и тревожусь.
Прямо с утра просыпаюсь и начинаю беспокоиться.
Это такое детское, такое радостное и ужасающееся волнение, как бывает только перед Новым годом, который еще новый и с настоящим Дедом Морозом, перед днем рождения, когда еще думаешь, что именно вот сегодня утром вырос на те несколько сантиметров, на которые вытянулся за год. Вдруг не сойдет? Вдруг не будет чуда?
Ну пожалуйста, ну пусть, хотя бы ради тех самых ламед-вовников, пусть и в этом году сойдет! И малодушно и томно надеешься, что у кого-нибудь ТАМ найдется зажигалка, спичка - ну мало ли, но нельзя же обрушить такую сильную и такую общую надежду.
Пусть будет Огонь.
И это будет как разрешение радоваться, праздновать, смеяться и заливаться солнцем, которое не обжигает... Как вы думаете, в этом году - сбудется?

Мы красим яйца. Перемазаны краской, пересыпаны блестками, все неправильно сделали, надо было красить в Чистый четверг, а мы, дураки, не знали, сами вы дураки, какое удовольствие в четверг красить, если кругом уборка и все на работе и в школе?
Ни фига, наварили коричневых, красных, желтых, зеленых, синих и оранжевых, взяли кисти, трафареты, какие-то блестки, пальцы, а еще бы весело было бы потюкать их, чтоб внутри от краски стали мраморные… Или чтобы как у вьетнамского художника с образованием кинематографиста Phan Thu Trang, готовыми цветами, мастихином, объемно и выпукло – шмяк, шлеп, хрясь! И загорелась весна цветочная на блюде с вербами и куличом, и посыпались ветром подхваченные лепестки, и сердце разжалось и наконец-то впустило в себя немного солнца, воды, неба, ветра и выпустило тоненький лучик радуги-радости.