|
|
Пишет oper_1974 (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} oper_1974)@ 2013-01-30 16:24:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
"Сучка" 1944 год.
"На следующий день происходит почти то же самое, только с меньшим напряжением, зато напортачить успели предостаточно. При слишком крутых поворотах (без них можно было обойтись) левая гусеница остановилась, натянулась, как струна, вот-вот разорвётся, самоходка вздрагивает, под катки набился песок, растительный мусор.
Хижняк выскочил из моторного отделения, начал очищать, но по пути к люку его настиг разрыв мины. Ранен в голову, кое-как влез на свое место, за рычаги сесть сил не хватило. Шустеров и Святкин помогли ему сползти в боевое отделение, лёг на днище между моторами. Оказали первую помощь, осколок прибинтовали, он крепко и глубоко сидел в кости черепа. Передаю командование наводчику орудия, сам перебираюсь в моторное отделение, сажусь за рычаги, быстро вывожу самоходку из-под обстрела. Вот когда пригодилась взаимозаменяемость в экипаже.
Повторилась ситуация, возникшая полтора месяца назад около станицы Нибереджаевской, тогда на крутом склоне установка пошла юзом. Наш механик-водитель старший сержант Василий Шаров, желая проверить, не перевернётся ли самоходка, выскочил наружу, был ранен в голову. Мне пришлось перевязывать, до сих пор в памяти осталось чувство прикосновения к пальцам осколка, сидящего в височной кости, затуманивающиеся глаза, покрытое каплями пота лицо Василия.
Быстро вывел СУ-76 в первый эшелон тыла полка, на сборный пункт подбитых машин и раненых людей, механика сдал медикам. К концу войны Шаров стал кавалером трёх солдатских орденов Славы, по статусу равных званию Героя Советского Союза.
Тогда вёз бойца по лесу, теперь этого делать нельзя, у немца, как на ладони, покидать передний край без приказа не надлежит, впереди пехота, её защитить некому. Что делать? К счастью, подвернулся танковый тягач, отправили своего Хижняка.
Опять повторилось неправильное поведение в бою. Выйти для осмотра машины надобно, но это можно сделать через люк, а не через боевое отделение, не поворачиваться, как сом в вентере, не ловить раззяву, а вьюном нырять в самоходку. Мелочь? Но такие случаи часто решали в бою вопрос жизни и смерти. До конца дня вожу установку сам, то открываем огонь по обнаружившемуся противнику, то уходим в укрытие и ведём разведку целей.
Наводчику Шустерову понравился "новый" механик-водитель, теперь никто не командует, где и когда занять ОП, когда включать скорость, брать машину на тормоза, когда покидать позицию и уходить в укрытие. Всё шло слаженно, пригодилась взаимозаменяемость в экипаже, владеть которой постоянно требовали командиры, и хорошо, что требовали.
Тремя днями ранее поймали ещё одну ляпу. Вторая самоходка нашей батареи допустила тактическую ошибку, надо было вести бой с места, прикрывая нас и подавляя огневые средства противника, открывшие огонь по нашему орудию. Только когда мы заняли новую огневую позицию, надо менять ОП.
Потом уже наше орудие должно было вести атаку, прикрывая огнём продвижение соседей. Это - основа тактики ведения боя самоходной артиллерией (в отличие от тактики танков).
Но получилось, что противник, видя скопление самоходок, открыл заградительный огонь по заранее пристрелянному рубежу и едва-едва не уничтожил обе СУ-76. Дураку в поле - не дай воли. Машина оказалась подбитой, в экипаже есть раненые. Вызываю службу эвакуации и тягач для отбуксировки орудия. Бой ошибок не прощает, они ведут к кресту и бессмысленной гибели. Конечно, кресты бывают и там, где вроде бы всё делается без промахов, но всё же их тем меньше, чем меньше ошибок.
++++++++++++
В детстве удивлялись, почему Дон Кихот и Санчо Панса, принимая желаемое за действительное, ходили на штурм ветряных мельниц, мы чем не донкихоты, тоже атаковали… Черное море. Это его гул и волнение позвали в ночную атаку. До сих пор не могу объяснить этот случай, не понимаю, как догадались принять шум моря за гул моторов, что мною руководило, когда, сломя голову, мчался навстречу гибели? Почему не догадались, что не может быть атаки в тишине, без артиллерийской, миномётной стрельбы, даже стрелковое оружие молчало.
Ночка даром не прошла, лишний раз убедился, в бою надо не хлопать ноздрями, а действовать осмотрительно, разумно, не поддаваться эмоциям, первым впечатлениям, всполошка ведёт к оплошке. Потом узнал, что атака полка и танков бригады была отменена. Поставил часового, оставил бодрствующего члена экипажа, заснуть не смог. Товарищи мои, как ни в чём не бывало, храпели, хоть из пушки пали." - из воспоминаний комбатареи Су-76 1448-го САПа РГК лейтенанта А.Т.Дронова.
"На следующий день происходит почти то же самое, только с меньшим напряжением, зато напортачить успели предостаточно. При слишком крутых поворотах (без них можно было обойтись) левая гусеница остановилась, натянулась, как струна, вот-вот разорвётся, самоходка вздрагивает, под катки набился песок, растительный мусор.
Хижняк выскочил из моторного отделения, начал очищать, но по пути к люку его настиг разрыв мины. Ранен в голову, кое-как влез на свое место, за рычаги сесть сил не хватило. Шустеров и Святкин помогли ему сползти в боевое отделение, лёг на днище между моторами. Оказали первую помощь, осколок прибинтовали, он крепко и глубоко сидел в кости черепа. Передаю командование наводчику орудия, сам перебираюсь в моторное отделение, сажусь за рычаги, быстро вывожу самоходку из-под обстрела. Вот когда пригодилась взаимозаменяемость в экипаже.
Повторилась ситуация, возникшая полтора месяца назад около станицы Нибереджаевской, тогда на крутом склоне установка пошла юзом. Наш механик-водитель старший сержант Василий Шаров, желая проверить, не перевернётся ли самоходка, выскочил наружу, был ранен в голову. Мне пришлось перевязывать, до сих пор в памяти осталось чувство прикосновения к пальцам осколка, сидящего в височной кости, затуманивающиеся глаза, покрытое каплями пота лицо Василия.
Быстро вывел СУ-76 в первый эшелон тыла полка, на сборный пункт подбитых машин и раненых людей, механика сдал медикам. К концу войны Шаров стал кавалером трёх солдатских орденов Славы, по статусу равных званию Героя Советского Союза.
Тогда вёз бойца по лесу, теперь этого делать нельзя, у немца, как на ладони, покидать передний край без приказа не надлежит, впереди пехота, её защитить некому. Что делать? К счастью, подвернулся танковый тягач, отправили своего Хижняка.
Опять повторилось неправильное поведение в бою. Выйти для осмотра машины надобно, но это можно сделать через люк, а не через боевое отделение, не поворачиваться, как сом в вентере, не ловить раззяву, а вьюном нырять в самоходку. Мелочь? Но такие случаи часто решали в бою вопрос жизни и смерти. До конца дня вожу установку сам, то открываем огонь по обнаружившемуся противнику, то уходим в укрытие и ведём разведку целей.
Наводчику Шустерову понравился "новый" механик-водитель, теперь никто не командует, где и когда занять ОП, когда включать скорость, брать машину на тормоза, когда покидать позицию и уходить в укрытие. Всё шло слаженно, пригодилась взаимозаменяемость в экипаже, владеть которой постоянно требовали командиры, и хорошо, что требовали.
Тремя днями ранее поймали ещё одну ляпу. Вторая самоходка нашей батареи допустила тактическую ошибку, надо было вести бой с места, прикрывая нас и подавляя огневые средства противника, открывшие огонь по нашему орудию. Только когда мы заняли новую огневую позицию, надо менять ОП.
Потом уже наше орудие должно было вести атаку, прикрывая огнём продвижение соседей. Это - основа тактики ведения боя самоходной артиллерией (в отличие от тактики танков).
Но получилось, что противник, видя скопление самоходок, открыл заградительный огонь по заранее пристрелянному рубежу и едва-едва не уничтожил обе СУ-76. Дураку в поле - не дай воли. Машина оказалась подбитой, в экипаже есть раненые. Вызываю службу эвакуации и тягач для отбуксировки орудия. Бой ошибок не прощает, они ведут к кресту и бессмысленной гибели. Конечно, кресты бывают и там, где вроде бы всё делается без промахов, но всё же их тем меньше, чем меньше ошибок.
++++++++++++
В детстве удивлялись, почему Дон Кихот и Санчо Панса, принимая желаемое за действительное, ходили на штурм ветряных мельниц, мы чем не донкихоты, тоже атаковали… Черное море. Это его гул и волнение позвали в ночную атаку. До сих пор не могу объяснить этот случай, не понимаю, как догадались принять шум моря за гул моторов, что мною руководило, когда, сломя голову, мчался навстречу гибели? Почему не догадались, что не может быть атаки в тишине, без артиллерийской, миномётной стрельбы, даже стрелковое оружие молчало.
Ночка даром не прошла, лишний раз убедился, в бою надо не хлопать ноздрями, а действовать осмотрительно, разумно, не поддаваться эмоциям, первым впечатлениям, всполошка ведёт к оплошке. Потом узнал, что атака полка и танков бригады была отменена. Поставил часового, оставил бодрствующего члена экипажа, заснуть не смог. Товарищи мои, как ни в чём не бывало, храпели, хоть из пушки пали." - из воспоминаний комбатареи Су-76 1448-го САПа РГК лейтенанта А.Т.Дронова.
