| Некрофилия, или любовь тридцать лет спустя (только для тех, кому за 40) |
[Apr. 15th, 2007|11:27 pm] |
| [ | Current Mood |
| | ностальгия | ] |
Я ехала в Питер. На один день. За это день мне было нужно: навестить и подбодрить (вроде бы) выкарабкавшуюся из страшной болезни подругу, купить ей соковыжималки и то, из чего соки выжимать, заставить ее взять у меня деньги... Еще мне было нужно привести себя в порядок и предстать вечером в лучшем своем виде перед одноклассниками - у нас была встреча, 25-летие окончания школы. Как мне сообщила заранее Одна Дама, на этой встрече должен быть Он. Тот, кого я любила в школе, в детском саду - и вообще всю жизнь, потому что западала только на мужчин, похожих хоть чем-то на него: высоких голубоглазых брюнетов, или просто на голубоглазых и высоких, или просто на высоких брюнетов, или на невысоких и небрюнетов, но с таким же дефектом речи и тембром голоса, как у Него. Его я не видела больше двадцати пяти лет, Он окончил школу двумя годами раньше.
Пикантность была еще в том, что позвонившая мне с новостью о Его предстоящем пристутствии Одна Дама была: его детской школьной любовью, лет пять спустя она же побывала его невестой (как она считала) и чуть не вышла за него замуж (это точно только она так считала) между своим вторым и третьим замужеством. То есть Он чуть не стал ее третьим мужем. Но не стал. Он ничьим мужем не стал.
Я каждый день делала гимнастику целый месяц до поездки в Питер. Я танцевала перед зеркалом. Я пила свежевыжатые соки, фруктовые коктейли, ела зелень, орехи и рыбу - это лифтинг-диета, заменяющая мне пластику. Он должен увидеть меня на пике формы...
Звонила подруге. Подбадривала. Она радовалась, что поправляется после последней химии... Звонила другой подруге - она была в курсе настоящего состояния здоровья Иришки... Один шанс из тысячи - и это было бы чудом. Четвертая стадия, метастазы везде. Ужас. Переваривала это, набиралась позитива и снова бодро звонила Иришке - я тут, я с тобой, все будет хорошо...
Сволочь. Вспоминаю тот день и вижу четко, какая же я сволочь.
По прибытии в Питер я наскоро перекусила и помчалась в парикмахерскую. Потом помчалась по Невскому - мне нужны были красные туфли, непременно ярко-красные. В сумке был единственный захваченный с собой "вечерний наряд" - красная шелковая блуза-рубашка и фуляр к ней. И даже красные колготки. А приличных туфель не было. И черные джинсы на мне.
Я их увидела в витрине Дома мод Татьяны Парфеновой - красные туфли-фламенко. Дом мод был закрыт, была суббота, но я стала ломиться и стучать. Почему-то меня не послали. Внутри пустого дома мод сидели, запершись, всего две девушки. Выпалила пулеметной очередью, что хочу купить вон те красные туфли, что я из Москвы, приехала на встречу с одноклассниками, что мне надо заехать к больной подруге, а потом я увижу человека, в которого влюбилась тридцать лет назад или даже больше. У девушек глаза осветились интересом и сочувствием. Я извлекла из сумки красную блузку (купленную в Париже на распродаже сто лет назад) с фуляром (подаренным женой французского капиталиста в благодарность за вывод капиталиста на российский рынок, тоже сто лет назад). Девушки взялись все это погладить. Я обнаглела до такой степени, что даже попросилась в душ, и меня любезно препроводили. Когда, наконец, я обрела нужный мне облик, девушки зааплодировали - класс! Поблагодарив их скромной для Москвы, но весомой для Питера суммой, купив в ближайшем магазине две соковыжималки, помчалась на Владимирский рынок. Там накупила овощей-зелени-фруктов-ягод, поймала машину и помчалась на проспект Ветеранов.
Я даже не заметила, что пойманная мною "тачка" была на самом деле автобусом-мерседесом. Когда он подрулил к Иришкиному подъезду, "все сбежалось", водитель поднял мне пакеты на этаж... Ирка была измучена, в платочке... голову без волос она мне так и не показала... Худая, но ей это шло. Она знала, что не выберется, очень боялась умирать, и все время плакала. Мне удалось ее расшевелить. Ир, ну сейчас надо делать все, что возможно, нельзя умирать раньше смерти. Вот, после химии надо очень много пить соков, чтобы восстановить клетки печени и нормальный состав крови... Пошли на кухню, надо и соковыжималки проверить, я еще сегодня не ела, как раз... Морковка, свекла, сельдерей, помидоры, болгарский перец... Вкусно - всем понравилось, и Иришке, и тете Тане, ее маме... Шестилетний сынок ее весело бегал по квартире, живой, любопытный, кудрявый, очень похожий на нее. Он еще не знал, что она умирает, мама просто болела. Тетя Таня начала веселиться по поводу моего эксцентричного появления у их подъезда на автобусе-мерседесе - это вообще очень веселый неунывающий человек, ее мама. Ужас был в том, что я вообще НЕ ОБРАТИЛА ВНИМАНИЯ, что я ехала НА АВТОБУСЕ, тем более - что на мерседесе. Мне было все равно. Когда едешь к умирающей подруге, а потом на встречу выпускников, где будет Он... Потом я дала ей денег, она опять заплакала. Получалось, я откупаюсь - даже не от нее, а от Самой Неизбежности... Потом что-то опять готовили...
Когда я собралась в ресторан на встречу, Ириша вдруг решила меня проводить до такси... она быстро привела себя в порядок - я увидела прежнюю мою Ирку, стильную, с породой в каждом штришке ее внешности. Сейчас она была в парике - даже парик она подобрала в тон своих волос, даже стрижка была такая же, как всегда - короткое каре... Я чуть было не утащила ее с собой на встречу, но она отказалась - и большинство из наших увидели ее уже только в гробу ровно четыре месяца спустя... Это был последний раз в ее жизни, когда она выходила из дома своими ногами...
Я лет двадцать не бывала на встречах выпускников, первые годы еще заходила в школу, потом перестала. На этой встрече был не только наш класс, но и весь выпуск. Узнала не всех - тех, кто сильно растолстел или кто много пил, тех не узнавала...Обошла всех, поговорила со всеми. Ирка запретила мне говорить им о своей болезни, но все знали, спрашивали - я отвечала, что все уже хорошо, она выздоровела... Меня впервые пригласил на танец мой одноклассник и сосед Игорь. Мы были врагами в младших классах, сохраняли нейтралитет в старших, но романтики между нами не было никогда. Хорошо выглядишь, сказал он. Мы ведь с тобой танцуем в первый раз? Как я тебя тогда пропустил... Извини, Игорь. Я стараюсь бороться с энтропией, но точно не ради тебя. Это я думала, оглядываясь в Его ожидании.
Он появился, сел за общий стол не рядом, но близко, поздоровался общим кивком, кивнув и в мою сторону. Не изменился совсем. Стройный, как юноша, с шапкой кудрей, седой, но не лысый... такие же голубые глаза сияют из-под очков. Обрадовался, когда я пересела к нему поболтать - мы не разговаривали 28 лет! - и больше от меня не отходил весь вечер. Рассказывал о себе - о своем сыне, о своей науке... Я слушала и расспрашивала. Мои старания стать красивой не пропали даром. Впечатление на Него я произвела именно то, какое хотела. Весь вечер параллельно я переживала за подругу... Она явно повеселела со мной приободрилась... Надо было мне остаться с ней хотя бы на неделю, но не осталась, подписалась на новый проект, надо было обратно в Москву. Сволочь.
Близилась полночь и отъезд нашей "стрелы" обратно в Москву. Мы с еще одной нашей одноклассницей-москвичкой прощались со всеми, сфотографировались все вместе на память. Сейчас смотрю этот снимок. Нет, мы еще далеко не старые. Еще многое может быть впереди.
Потом мы встретились с ним на ее похоронах... Все эти четыре месяца между нами шла интенсивная переписка. Он пришел ее хоронить - в ее близкий круг он не входил, но знакомы мы все были, он пришел поддержать меня. Нес ее гроб. На поминках в ресторане Иришины питерские подруги спрашивали меня - кто тот красавец? Тот, кого люблю сто лет. Скажи тогда это ему, когда еще? А вы пара, в вас много общего, вы похожи - и внешне, и внутренне. Еще бы, моя мама была влюблена в его отца, но он был женат, а потом нашла моего папу, похожего на его отца... Он хотел сесть со мной, но я запретила это ему взглядом. Никто не должен был даже предположить, что он встречал меня вчера на Московском вокзале, поил чаем, пока родственники Иры все спали с утра... После поминок Иришины родители, сестры и я поехали домой... Посидели еще дома, повспоминали ее... Во время поминок я послала ему смс-ку, назначила встречу в "своем" кафе на Пушкинской за пару часов до поезда... В это кафе меня за пару лет до того привела Иришка... Я засобиралась, мне надо было еще успеть помыть голову перед встречей с ним в этом самом кафе, голова была не мыта уже третий день. Собираясь на похороны, я еще по пути на вокзал в Москве не забыла зайти в парикмахерскую, привести в порядок голову, и покрасить ресницы стойкой краской, чтобы не пользоваться тушью, хотя я почти не плакала на похоронах. Я много плакала потом во сне, долго, больше года просыпалась в слезах. Уезжая в Питер на похороны, я даже успела испечь любимую дочкину шарлотку по рецепту Ле Прово - у нее в тот день был день рождения. Шарлотка была идеальной, сказала мне дочь потом...
Он ждал меня в кафе, я влетела в пальто нараспашку, чистые волосы красиво рассыпались по плечам. Он так и вспоминал - ветер на Невском и я несусь по этому ветру в развевающемся пальто, с развевающимися волосами. Это когда мы уже быстрым шагом шли к Казанскому - когда-то я там целовалась с одним, может, и он ... Он не замечал, что на ледяном ноябрьском ветру моя рука с той стороны, где он шел, была всегда без перчатки. Не среагировал... Мы едва дошли до Казанского собора - до поезда оставалось только-только. Повернули обратно и пошли быстро, подгоняемые пронзительным ветром в спину. Романа не будет, решила я. И правильно. И не надо. Некрофилка. Мы помчались к Московскому... До отхода моего поезда оставалось минут семь. Еще можно было... Когда мы подошли к вагону, случилось страшное - из соседнего вагона, как черти из табакерки, повыпрыгивали его старые знакомые ребята... Ну все. Я пойду, сказала я. Нет-нет, заторопились его знакомые. Это мы пошли обратно в вагон. Вы уезжаете надолго, наверное, а мы завтра возвращаемся в Питер, так что с ним еще увидимся. Черти запрыгнули в табакерку еще быстрее, чем выпрыгнули из нее. Мы стояли и смотрели. Спасибо тебе. Я потянулась к нему, тому, с которым мы когда-то росли вместе, когда-то дружили, а потом перестали... Просто по-дружески поцеловала, в щеку. Он взял мое лицо в ладони. В глазах его стояли слезы. Едва касаясь, бережно и нежно, он поцеловал меня в губы. И еще раз. И еще. Это было невыносимо, хотя я мечтала об этом. Когда-то я мечтала ТОЛЬКО об этом. Я пошла в вагон. Встала к окну, прижавшись к стеклу ладонями и лицом, не отводя взгляда от его глаз. Но и это было невыносимо. Минуты превратились в вечность. Я помахала рукой - и пошла в купе... иначе стекло начало бы плавиться...
Утром в Москве, едва открыв дверь, скинув обувь, еще в пальто включила компьютер. В ящике были его стихи. Много стихов. О нас.
Через неделю он приехал ко мне в Москву. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}