Мы стали ценить ту стальную конечность,
В себе ту законченность, ту земляничность,
Кровавую ягодку волчью млечность,
Ту невыносимую дисгармоничность.

Как сверх-анти-Ницше во тьме шатунится
На этой земле, непригодной для жизни,
Мы выползем в мир из кошмарной мокрицы,
Из родины-матери, смерти-отчизны.

Мы стали звериннее, стали трезвее,
Мы стали опасней, мы стали циничней.
И ягодка волчья на древе дозреет,
Чтоб ясности яд изрыгнуть в хаотичность.