| Из писем к Мильштейну |
[18 Aug 2005|07:58pm] |
Размышляя над текстом, который я сейчас пишу.
Интересно, на самом деле, твое мнение, хотя суть замысла понять можно
только если прочитать изделие целиком. А целиком оно не существует. Только
в моем воображении. Откуда патетичность в изображении любви? Тут две книги
намечается. Они будут выдержаны в разной жанровой тональности. Для меня
самая высшая писательская доблесть - обман читателя. Непредсказуемое
течение текста. Поэтому сначала у меня идет классическая любовная "драма",
которая во второй части изменится, станет чем-то другим. Самое интересное -
чем. Именно поэтому сейчас мне нужна романтика и приподнятость.
Мой север, север романа, выдуман от начала до конца,
кстати. А то, что у тебя ощущение как от старой фильмы это здорово. Я
намеревался сделать текст немного старомодным, основательным, по-здравому
эпическим. Значит, получилось. Или получается. Причем, эту основательность важно совместить с некоторой сюжетной стремительностью, именно поэтому возникают главы для необязательного чтения, которые выносятся за скобки романа
Вот что я еще хотел сказать о своем тексте. Мне не интересно делать сюжет или решать какие-то жизненные задачи. Для меня писание текста - это эксперимент в смысле своего понимания словесности. И он обязательно получится, если будет решать какие-то свои, сугубо имманентные текстуальные задачи. Все мои тексты так и построены - как размышления о тексте, как текст о тексте, этакие перманентные "Восемь с половиной". Каждый мой роман, таковы мои способы существования, о том, как пишется и функционируют нарративные структуры. А отнюдь не о том,о чем буквально написано. Именно поэтому мне интересно решать какие-то конструкторские задачи. В этом мне важно породить непредсказуемость из предсказуемости. Скажем, завязки твоих текстов (которые я читал), они с самого начала столь оригинальны, что их развитие оказывается непредсказуемым. И читателю ничего не остается, как идти вслед за тобой. Я строю немного иную систему. Я позволяю читателю идти вровень с собой, ставить читателя в определенную колею, чтобы потом показать ему, что его впечатление от текста ошибочное. Чтобы сам, ретроспективно, он понимал что к чему. Такой детектив без преступления, где обязательно должны быть ложные ходы его собственного, читательского расследования. Суггестия говорит о том, что совы - не то, чем они кажутся. Поэтому мои романы - про энергию заблуждения, про то, что реальность ВСЕГДА оказывается не тем, чем она нам кажется.
Есть хорошее словосочетание "гносеологический кризис". Кажется, все мои книги, спасибо Шестову, именно про это.
|
|
| Флеш-Моб |
[18 Aug 2005|09:08pm] |
Лиза Новикова в "Ъ" подводит итоги литературного сезона. Развернутый текст, три интервью и дюжина перспективных, с ее точки зрения, авторов. "Молодых дарований", распределенных по годам рождения. Прикольно и приятно было увидеть в этой дюжине себя. Сразу подумал - вот он, объективный рейтинг. Так смешно мы и покупаемся. Главное, что Новикова нашла во мне и в моих текстах - "заводной литератор, обидчивый и задиристый". Про обидчивость еще куда ни шло (ещё Верников в Ебурге говорил, что Бавильский - обидчив как олень), но вот почему "задиристый"? Чортова дюжина выглядит так:
Андрей Геласимов (1966)
Юлия Латынина (1966)
Дмитрий Быков (1967)
Евгений Гришковец (1967)
Антон Уткин (1967)
Дмитрий Бавильский (1969)
Майя Кучерская (1971)
Роман Сенчин (1971)
Анна Матвеева (1972)
Глеб Шульпяков (1974)
Гаррос (1975)Евдокимов (1975)
Аркадий Бабченко (1977)
Сергей Шергунов (1980)
Никакой политкорректности -даты дам проставлены так же скорпулезно, как и у мужиков. Я нахожусь где-то в середине, на границе 60-х и 70-х, после которой "качество" текстов резко падает. За немногими исключениями. Возможно, более "молодые" просто еще как следует не раскрылись. Но ничего, у них фора есть. Невзначай и исподволь, Лиза Новикова сформировала карту нашего литературного поколения, ведь у всех перечисленных есть много общего. Досочинить содержательную часть очень просто. Вот что, оказывается, делает, способна сделать, простая статистика!
Зато теперь я знаю свой статус. Долго мучился и не понимал, как воспринимаюсь со стороны.Теперь мне авторитетно сказали, что "молодой" и "подающий надежды". Славяне выживали.
|
|