| [ |
music |
| |
Фундаментализм |
] |
Жара пришла, когда не ждали, отпустили надежды на покой, на покояние, лето же вынули как стекло из оконной рамы, отменили волевым способом, но рама осталась и болит (крошится), поэтому - душно и тепло на месяц раньше срока, потому что бабье-то - оно в сентябре, индийское, индейское, бархатное, короче, бархатный сезон. А от августа уже никто ничего не требовал, кроме дождей, все как-то свыклись, что амальгама растрескалась и поползла, выцвела и закудрявилась. Хотя если посмотреть в окно - деревья зелёными стоят на пике собственной эрекции, уставшие от собственного приапизма, но стоит только до Рамстора прогуляться, так там, у пруда, же уже листья в повалку лежат, между дынями и таджиками. А наискосок от пруда - дом с редакцией "Искусства кино", где жил композитор Таривердиев, самый несоветский композитор из всех возможных советских композиторов. Он приезжал к нам в Челябинск с концертами, я брал у него автограф, я очень любил его музыку и писал о его музыке возвышенные верлибры. Параллельно, старшеклассником, я читал Монтеня, рифма, можно сказать, на лицо. Стилизованное под ренессанс барокко. Моя будущая жена, имевшая инициалы МТ, увидев тетрадку с непонятным, смутилась, но спросила: "Это мне?" Тогда это не было литературой, потому что школьные вирши - гигиена юноши и даже гениальные вирши - гениальная гигиена.
С такими как Таривердиев непонятно: куда, в какую ячейку. Вот, скажем, слушаешь какую-нибудь польскую эстраду и очень мелодичные песни и грамотные оранжировки, и голос вполне, слушал бы и слушал, а вот почему, думаешь, нет никакой международной популярности у такой группы? Потому что в каждой стране таких домашних радостей десятками и переедешь в соседнюю Прагу, а там тоже масса вот такого мелодичного и на вид вполне конкурентноспособного.
Или иначе скажем: факт того, что тебе такая музыка нравится, вовсе не означает её, такой музыки качество. То есть, она тебе нравится, во-первых, в силу каких-то внутренних причин (очередное бабье лето вспоминаешь) или, во-вторых, потому что она всё-таки мелодично написана и обречена нравиться. Но внутренне ты как бы дистанцируешься от своего увлечения, держишь его в холодильнике, немного подмороженным. И только когда прорвёт -ну, там под настроение или выпил лишнего или какой задушевный разговор приключился с приятным тебе человеком, но вот ты и ставишь очередной опус магнум фоном (отчего-то я летом вспомнил, что когда дед Бавильский умер, то на поминках папа попросил поставить пластинку с колокольными звонами, выходили такие при советской власти перезвоны разных там звонниц, я купил сдуру, лежала мертвым грузом. Потому что есть такие артефакты, которые или вообще не предполагают прослушивания или же одноразовые - из тех опусов, что исполняются в концертах, на которые если на пластинке купишь, то и не прослушаешь никогда. Вот и звоны эти... если только для театральной или радио постановки, ну, вот ещё поминки украсили. Православные колокола на еврейских поминках), чтобы не мешал, чтобы не слушать, так как наизусть знаешь. Музыка - это же повторение...
А Таривердиев странный - сам по себе. Самый не советский, потому что Шнитке и Ко слишком пафосно были антисоветскими (то есть, советскими, просто с другим знаком), весь этот авангард внутренним и внешним дискомфортом не оставлял никакой возможности остаться в стороне, а Таривердиев, с одной стороны, достаточно успешный, но с другой - свой, домашний, аэропортовский, мимо прудика вот этого нашенского ходил, гулял, машину парковал (правда, Триумф-Палаца тогда не было, как и очередной "Шоколадницы" в здании кинотеатра "Баку"), можно сказать, звучащие обои, если бы не прихотливость ритмического рисунка и невыставляемое авторское начало-отношение, если бы не очевидная талантливость, которую даже за этой повышенной красивостью не спрятать. С намёками на барокко, камерность чужеродную да приватность непривычную. Точно через один - всё пастиши да оммажи, очень уж культурненько. Но, при этом, не так суховато как у культурненьких. Не суховато, несмотря на любовь к клавесину и трио "Мередиан".
Ан нет, существует, продолжает существовать, хотя и в тени, вдова Вера оказалась очень хорошим менеджером, пропагандистом и агитатором. Она-то понятно, но ведь и другие тоже ведь ведутся. Вот. Мог бы быть шестидесятническим истеблишментом, если бы не самостийность врождённая, отчуждённость, которой музычка сочится. Оттого и глянулся, возможно.
А моя школьная любовь прошла после премьеры в челябинском органном зале органной симфонии "Чернобыль", которую не понял и не расслышал, оттого, что не того ждал. Большие массивы звука, наплавающие фиолетовыми пятнами и искусственными грозовыми облаками, как если ты учишься играть на фо-но и тебе нравится нажимать на правую педаль, из-за чего звук становится громким и дребезжащим. Тебе кажется, что ты красоту творишь, но домашние морщатся и просят не форсировать звук. Вероятно, если бы сейчас переслушал, то понравилось бы (и не такое слышивали), но нет такой возможности, не звучит, даже Вера беспомощна.
На самом деле, музыка Таривердиева звучит так, как звучит наше относительно комфортное застойное прошлое. Мелодия белой ночи - то самое стекло, вынутое из рамы. Удобный фон для пестования мелодраматических начинаний или внутренней семейной эмиграции. Такой же фон как первый снег или утренняя мгла по дороге в школу. Очеловечивание социализма, формирование бытового дискурса (вменяемо бытового), бытовой культуры, бытового языка. Потому что без пафоса, отстранённо, одним поднятием одной брови. О, эти гладиолусы первого сентября, такие сочные, что хочется съесть! Август - гладиолусы - свет нетварный, возвращение из небытия летнего небытия, становление на протоптанную дороженьку, занесённую листьями, так замок щёлкает - и входит в пазы.
С некоторых пор не хочешь встречать знакомых в метро. Думаешь с опаской о каком-нибудь отдельно взятом знакомом лице. Москва - золочёная клетка, что держит меня на коротком поводке у своего компа; метро - наша собственная аналогия вавилонской лотереи (есть такой текст к Б.): вот уж точно не знаешь, в какой ты поезд попадёшь, какой вагон тебе выпадет, с кем рядом стоять придётся. Вполне возможно, что в соседнем едет (обгоняет или дышит в затылок) твоя жизнь или же твоя смерть.
Бонус
Музыка позднего лета. Август теплого света. Интервью с Верой Т.: http://vz.ru/culture/2006/8/15/45325.html
|