| [ |
mood |
| |
манная каша радость наша |
] |
| [ |
music |
| |
аншлаг |
] |
Дело в том, что порой действительно сложно понять уровень грамотности и компетентности пишущего о культуре. Вчера очередной раз поймал себя на отвращении к слову ВЕЩЬ в смысле ТЕКСТ или АРТЕФАКТ. Наткнувшись в пятничных ведомостях на статью Майи Кучерской о Бегбедере. В первом же абзаце читаем у Кучерской: "Во всём, в чём Бегбедер мог признаться, он уже признался, и не на исповеди, а в своих вещах..." Так и представляешь разбросанные по гостиничному номеру вещи Бекбедера, в которых он и признаётся. По таким косвенным признакам понимаешь, что написано на автомате, механически. А это, в свою очередь, косвенный признак того, что доверять автору нельзя - "концепция рецензента" строится на предвзятости и допущении, ну ещё бы, ведь после своего "Патерика" Майя Кучерская просто обязана считать себя специалистом по релегиозным вопросам современной литературы. Казалось бы, невинное слово ВЕЩЬ в её рецензии выполняет функцию "вскрытия приёма", задавая позицию "критик сверху". И дело даже не в том, что многим эта книжка Бекбедера нравится, а в том, что автора, всё-таки, следует судить по закнам им самим над собой принятым. В данном случае, я не про Кучерскую (автор не может быть "автоматом"), но про Бегбедера, который взялся заполнить собой такую вот гламурную нишу. Это же нелепо - в Тулу со своим самоваром. Меня всегда смешила такая позиция "критиков", ждущих нечто от текста, не находящих в нём своих ожиданий и обижающихся на автора за это. Кучерская судит гламурщика Бекбедера с точки зрения своей патентованной русской духовности. Между тем, оказывается, что в литературе (как и в жизни) бывает по разному, вот ведь прикол. Просто "духовность" у нас воспринимает как нечто монолитное, слежалое, вместо всепонимания и всепрощения, которые есть усилие подвижности.
Дело в том, что такая ВЕЩЬ возникает каждый раз от брезгливой гримассы всезнайства. Удобная погода, введённая в наших палестинах маргинальным Немзером - де, я -литературный обозреватель и существо подневольное и вот, не хочу читать, но приходится. Вполне понятное и неоправданное лукавство - ведь в сегодняшнем разнообразии-однообразии всегда можно отыскать нечто (ВЕЩЬ) о которой можно написать без усмешки всезнайства, да? Это ведь тоже, между прочим, ситуация: как писать о том, что активно не нравится. Нужно ли превращаться в посредника, любыми способами берущего свой процент? Потому что это ведь вообще частный случай того - а как вообще писать? Информативно или настроенчески? Тут каждый раз сам решаешь и меру вкуса можешь измерить только ты сам. Ох, нелёгкая это работа из болота тащить... Потому что ВЕЩЬ не канает, тартуско-семиотический ТЕКСТ суховат, бартовское ПРОИЗВЕДЕНИЕ слишком длинное и канцеляритское. А вот тут и должна включаться программа поиска синонимов. Приятственное, нужно заметить, занятие.
Каждый раз спотыкаясь об очередную ВЕЩЬ хочешь проглотить, зарекаешься не вылезать, ведь и так понятно, что профессия умерла, что беспредел неохватен и можно стило ступить, превратившись в выжившего из ума маразматика, выдувающего из себя пошлости про очередную "точку невозврата", ан нет, Гекуба вопиет. Хотя, на самом деле, тут может быть только один вариант, производный от солженицинского - не читать, не участвовать, беречь поляну от мусора, ну, да, в русле всё той же информационной экологии, о которой я уже писал пару дней назад. Но если раегируешь, значит, всё ещё ждёшь? Вместо того, чтобы оберегать её... поляну... Мне чуждо злопыхательское любопытство, просто личный опыт, в конечном счёте, оказывается единственной возможностью не вступать каждый раз вот в такие ВЕЩИ, чтобы, короче, знать про свои крестики, которые ты выставляешь. Оглядываясь, руины. Уже не ВЕЩИ, но тени теней, когда православно окрашенное словоблудие оборачивается оголтелым, прости господи, пастмадернизмам.
|