| [ |
mood |
| |
Урал, опорный край державы... |
] |
| [ |
music |
| |
Sean Paul |
] |
Дело в том, что Зайончковский пишет повседневность. Зазор возникает между пафосным высоким штилем (нарочито неповоротливые конструкции, пристрастие к длинным, как фамилия автора, словам и ещё более длинным предложениям) и блесткам всевозвышающих метафор и заиндевевшей на зубах бытовухой.
Пустые столичные предместья описываются как эрмитажи и монплезиры в стиле мироискусников, а заурядные телодвижения (помылся-побрился) в духе галантных празнеств. Название сборника «Прогулки в парке» намекает на стилизацию, хотя здесь ей нет места – Зайончковский пишет изнутри сермяги, хотя и умудряется при этом несколько отстранится, привстав на цыпочки.
Именно такая плотность (возвращение Урусова домой занимает целую главу, превращаясь в главное текстуальное приключение) и позволяет повседневному застрять в тексте. Эти повести и рассказы именно про это самое застревание, больше в них ничего такого не происходит, даже если и происходит.
Обыденная жизнь не имеет информационного повода, именно поэтому Зайончковский каждый раз привносит детективную интригу. Она ему не интересна и не имеет особенного разрешения, мерцательно бьётся, сбивается, сходит на нет, больше мерещится, чем существует на самом деле. Но это позволяет текстам дышать и длиться, а, с другой стороны, очень точно описывает наши собственные скуку и подозрения. Ведь когда в жизни ничего (мало чего) происходит, то мелочи превращаются в крупности, вырастают до размеров символов, отнимают всю нашу нервную энергию, занимая весь бесцельный день, всю бесцельную ночь. Есть просто жизнь и нет ничего, кроме жизни. Ничего, кроме пыльного существования по накатанной (отклонения возможны, но рано или поздно всё возвращается на круги своя), содержание которого вот этим самым отсутствием информационного повода и исчерпывается. Жизнь имеет логику, но не смысл, отчего «Прогулки в парке» начинают рифмоваться с прогулкой по пляжу в каком-нибудь «Постороннем».
Ну, попили пивка, посидели в скверике, собака сделала дела и пошли домой, а трупы, маньяки, самоубийцы – это все мусор из телевизора, неожиданно расцветший в одном, отдельно взятом здоровом воображении.
Зайончковский пишет против всех правил, постоянно хочется редактировать и исправлять, но, такое ощущение, что ему можно.
|