|
Дело в том, что "Правило Мрожека" звучит так: "Труднее всего прожить ближайшие пять минут..."
Понятно о чём - о принципиальной ненаполняемости времени событиями, тем, что мы сами награждаем статусом "события". И даже если награждаем, то всё равно не заполняем - сумма переживаемого не равно сумме пережитого. Мне свойственно повышенное, мучительное, крохоборческое чувство проживаемого времени, буквально каждой минуты, едва ли не каждого мига (не знаю, у других как). Время (минуты, часы, дни) представляются мне в виде бус, бесконечной вереницы бусинок, каждую из которых нужно оприходовать мелкой маторикой души, глаз. Нечто, похожее на чётки, где каждая крупинка должна быть осмотрена и осмыслена. Однако, сам этот осмотр не является событием, он не исчерпывает проживаемого мной времени. Внимание к мелочи - это такой фон, штрих-пунктир, на фоне которого я привычно существую.
То есть, ты вынужден (или должен) постоянно придумывать разные события, которые будут заполнять день, придумывать и на перспективу. Складывать в короб хозяйственные дела, заботу о себе, работу, общение. Этим, собственно говоря, я всё время занят. Уже на автомате, ибо важно, чтобы время не пустовало, так как пустота времени непереносима. Или она переносима тогда, когда ты отвлекаешься, забываешься, уходишь в себя. Точнее, выходишь из себя, ибо время и невозможность его ровного адекватного переживания и пережёвывания - суть работа со своим внутренним голосом, с нитевидным пульсом мысли, который вьётся и, не переставая ни на мгновение, фиксирует факт твоего существования. Эта работа с тем, что является твоим сознанием. Ведь когда ты забываешься, ты теряешь эту самую путеводную нить постоянно нашёптывающего тебе инструкции и констатации белого осмысленного шума, время стирается и перестаёт быть различимым - как те самые верстовые столбы, которые сливаются с пейзажем, если набрать приличную скорость.
Однако, у меня проблемы с мотивацией, проблемы с удивлением, мне сложно увлечься, ещё сложнее забыться естественным способом (алкоголь и сон в рассчёт не идут), поэтому я не могу работать с увлечённостью. Именно поэтому единственная работа, которая возможно - это обустраивание отношений со своим внутренним голосом, бесцветным как неаллергическая косметика. Конечно, он [голос] не может совпадать со мной, иначе бы я его не расслышал. Но и сильно отличаться от меня он тоже не может, ведь это же мой голос, а не что-то потустороннее. Видимо, ощущение времени - и есть (возникает) в момент зазора между звучанием меня-как-меня и моментальным дистанцированием от него. Голос ведь звучит, то есть, длится - это как музыка, которая имеет начало и конец и, поэтому, любая музыка - она про истечение времени.
А тут ещё сознание, постоянно рефлексирующее о том, что ничего не происходит, томящееся от своей незаполненности собой или чем-то пришедшим извне. Я предпочитаю насыщаться своим, тогда как подавляющее большинство людей наполняют свои полости пришедшим извне (апофеоз - телевизор), может быть, из-за этого стихийного чучхе вдвойне труднее?
В этом смысле, конечно, спасение и отвлечение, похожее на телевизор, но менее тяжкое (ибо сам задействован) это Интернет. Постоянная сменяемость источников впечатления (сайты, почта, живое общение, новости, картинки), которую ты задаёшь сам - это, собственно говоря, и есть программа проживания ближайших пяти минут, воплощённое время, которое фиксируется как время и тут же тратится как время. Интернет удобен тем, что он как бы отменяет объективное течение времени, подменяя его своим, субъективным, растягивая или, напротив, сужая единицы его измерения.
Отныне ты измеряешь время не с помощью своего внутреннего голоса, но с помощью внешних раздражителей, заменяющих бесстрастную шкалу измерения, сам задаёшь скорость и тон истечения времени, которое отныне измеряется килобайтами и мегабайтами скаченного или пропущенного через себя.
|