| [ |
music |
| |
Шуберт, Сонаты, Клара Вурц |
] |
Дело в том, что любые новшества здесь выглядят как вмешательство в среду и нарушение целостности этой среды, хотя никакой среды в городе нет, как и нет ощущения цельности и принадлежности всем; странное дело, но город рассыпается на отдельные атомы, фрагменты, части, детали, каждая из которых существует отдельно и едва ли не изолированно. Или здесь просто людей мало, чтобы обжить и затоптать ок4ружающее нас пространство, связать слюной и прочими выделениями желез в некое подобие единства, то ли каждый из отдельных фрагментов (улицы, дома, подъезда) имеет своего собственного хозяина, способного владеть вот только этим конкретным сегментом и никаким более. Отчего внешнее (фасады, витрины, заборы, скверы) оказываются словно бы продолжением внутреннего, частью не ландшафта, но [частного] интерьера.
Или же скорости здесь недостаточные для того, чтобы спеленать улицу, разваливающуюся на составляющие её части, вязким ощущением единства. Здесь всё – для всех, но и всё – само по себе, дряхлеющее внутри своего автономного плаванья: любое дерево или дом, любой объект – от киоска до урны существуют в противопоставлении себя всему остальному, из-за чего ансамбль никогда не сложится, как бы не старались одинаковые шрифты в рекламных билбордах и сами эти билдорбы, старающиеся изо всех сил казаться новыми и стильными.
Но не получается – ибо вокруг них, билбордов этих и урн, подверженных сезонным изменениям как лоб резко постаревшего человека, висит многотрудный челябинский воздух, а, главное, эта несговорчивая комковатая уральская земля, на которой всё растёт плохо, даже пятиэтажки.
Вот отчего самая правильная и естественная мысль здесь – затворится в четырёх стенах и стараться не высовываться наружу, свести общение с миром к минимуму, чем я две недели здесь и занимаюсь. Допустим у меня есть задание и я делаю новую книгу, однако, даже если никакого задания нет, то очень просто представить себе город, сплошь состоящий из затворников, которым теплота вечернего желтка, разлитого между коврами в спальне жизненоважна и формообразующа.
И два телефонных звонка, сделанные за две недели, более не кажутся преувеличением.
Бонус
Сегрей Костырко, гостивший в урочище Селябы тёплыми майскими днями, написал замечательный текст о знакомом до слёз; важна попытка понять и проникнуть; к тому же, всегда интересно как выглядит со стороны тот бульон, в которым ты сам, собственно говоря, варишься. Поэтому рекомендую его "Пейзаж Челябы", в котором практически нет человеков: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2008/1/ko10.html
|
