| "МедиаУдар". Спецпроект 4-ой биеннале. Artplay |
[05 Oct 2011|09:28pm] |
Если на прошлой Биеннале Бакштейн вызверился на Гробмана, зачитавшего на вернисаже антиисламские стихи, то на этой Биеннале масса проектов сделана целенаправленно неполиткорректными.
С одной стороны, выставка "МедиаУдара" проходит как бы параллельно Биеннале, вроде на Артплее, но в стороне от Основного проекта; или в составе смотра, или сопровождением фестиваля активистского искусства.
Статус помещения, находящегося в процессе перманентного строительства и не менее унылого ремонта, одномоментной перестройки и постепенной реконструкции (она же монтировка), но, с другой, чёрно-белый портрет Бакштейна над входом, единого в трёх лицах, недвусмысленным культом личности указывает на соучастие в, как не крути, главном художественном проекте начала сезона.
Важно, что выставка, сделанная вместе с последовательно пестующей леворадикальный дискурс и отчётливо мусорные, намеренно трешевые высказывания галереей "ЖИР" и "Партизанским музеем" искусство имеет не в первую очередь.
Куда важнее, что все эти грубые и, прямо скажем, зачастую топорные артефакты не цель, но средство достижения чего-то другого - демонстрации общественного пафоса и гражданской скорби, энергетического выхлопа, зафиксированного в видео, инсталляциях и документации перформенсов.
Да-да, вот именно на документацию тех или иных, политически заряженных акций, похожа экспозиция "Зала Лаборатория": последыши некогда кипящего нутра, бурлящей внешней жизни, выплеснутой однажды и отныне застывшей.
Но при этом не теряющей энергетической заряженности.
( голь перекатная на выдумку хитра )
|
|
| Ретроспектива Б. Григорева в ГТГ, Лаврушинский |
[05 Oct 2011|09:29pm] |
Ретроспективы, то есть выставки замкнутого цикла, чаще всего прочитываются как роман, многие главы которого, объединённые фигурой автора и его поисками-происками (а так же биографическими обстоятельствами и прочей периодизацией), складываются в повествование и важно понять про что оно?
Ведь это же не ЖЗЛ, не байопик, но история одного заблуждения или же избывания травмы, нарастания симптома или, напротив, протеистической подвижности, а, может быть, чего-то иного...
Борис Григорьев - идеальная фигура для такого рассказа в отмеренных главах и логичное устройство экспозиции всячески помогает плавному развороту фабулы.
Начинается ретроспектива графикой начального периода и работами, выполненными в мироискустническом ключе; стилизация здесь сочетается с кубизмом, футуризм с сюрреалистическими закидонами, когда на периферии того или иного холста, вдруг, а то и не вдруг, возникают сюжетные странности.
Когда на хосте "Новичок" глазастая роженица держит на руках ещё более глазастого младенца, к которому тянет руки странное существо в нижнем левом углу: то ли чёрт, то ли мелкий бес...
Или когда на холсте "Сон циркача" совсем уже в шагаловском стиле (а время от времени пряный и как бы разглаженный кубизм Григорьева впадает в некоторую шагалообразность; особенно когда дело касается изображения животных).
А в изображении кукол и карнавального буйства Григорьев начинает неожиданно походить на Джеймса Энсора, ретроспективу которого я видел в Д'Орсе.
Его пример как раз и показывает, что за яркой и расписной ширмой, создаваемой живописцем, на самом деле, как в склепе царят вековая пыль, разложение плоти и полусгнившие кости.
( свет промелькнул, занавеска взвилась )
|
|