| Дневник читателя. Юрий Лотман "Культура и взрыв" |
[14 Aug 2012|12:10am] |
Лотман успевает высказаться по всем животрепещущим вопросам –от восприятия смерти, дающей смысл жизни законченностью существования и до особого пути России, заключённого в бинарности отечественного мышления.
Так как в «цивилизованном мире» распространена тринарная система, Лотман считает, что следует перейти именно на такую систему развития мышления, которое позволяет не впадать в крайности, избежать разрушения старого до основания, но отстраиваться поступательно.
Хотя самому Лотману, как мне кажется, более близка ситуация именно «взрыва», а не последовательностей, которые он описывает на большом количестве культурных примеров.
«Культура и взрыв» принадлежит к обобщающим книгам, подводящим итоги жизни человека внутри своей профессии – в данном случае, семиотики культуры, которая требует внимания к систематике и классификации, к знаточеству и постоянному накапливанию знаний и наблюдений.
Кажется, что структурные обобщения Ломана и есть переход некоего количества локальных наблюдений в свод гипотез и предположений (которые таковыми практически не являются; посылки свои Лотман обосновывает достаточно уверенно и конкретно), описывающих принципы работы семиосферы в целом.
Причём делает это ненавязчиво, легко и с ощутимым стилистическим блеском, будто лекцию для «первачей» читает, извлекая из рукава увлекательные и, каждый раз, самодостаточные примеры (чего только стоят истории дочери графа Орлова и кавалера Де Еона в главке про перевёрнутые образы).
Перевёрнутые образы (женское в мужском и наоборот). Семиотическое окно сна как пра(о)образ современной литературы. Дурак и умный. Текст в тексте.
( двадать лет спустя )
|
|
| Август подмены и замены |
[14 Aug 2012|11:45pm] |
«В выходной день по главной улице без оркестра» на Яндекс.Фотках
На Кирова и Цвиллинга, ниже площади Революции, возле стен домов, лежат сухие, совсем уже жёлтые листья: чем ближе к центру города – тем ближе к осени, начинающейся там, где все пространство покрыто асфальтом и задушено плиткой до полной герметичности.
Так, что листья не рассеиваются в пыль, но копятся по периметру прогулочных территорий; то есть, там, где нарядные гастарбайтеры {сплошь во вьетнамках} обычно фотографируются со скульптурными уродцами.
Исторически сложившиеся топонимы, привязанные к знаменитым советским магазинам («Грёзы», «Летайте самолётами аэрофлота», «Пейте чёрный кофе» или, вот мужик с пистолетом на пр. Победы) замещают давным-давно ушедшие реалии.
Казалось бы, после исчезновения источника смысла топонимы, как нечто хрупкое и неуловимое, должны раствориться без следа, ан нет, магазины и, вслед на ними, вывески ушли, а имена собственные закрепились в рекламной хитрости новых владельцев или на крышах троллейбусных остановок.
Убогость чердачинских народных топонимов, завязанных на название магазинов («Олимп», «Ритм», «Юрюзань») меня коробила почти всегда (мол, утилитарщина и никакой изобретательности), а теперь она почти мила, как следы ушедшей эпохи.
( от дел к словам )
|
|