| Шагрен |
[13 Dec 2012|10:49am] |
Москва стремительно теряет центростремительность, переставая быть сгустком, который питает всё извне привнесённое. Я не про деньги, политику и бизнес, но, скорее, про человеческое самоощущение, про «вещество ожидания», определяющее самостояние топоса. Следствие того, что город перестаёт быть местом для жизни, всё больше превращаясь в транзитную станцию (а, может быть, и причина этого).
С тех пор, как коренное население съёживается шагреневой кожей, приезжие, точно снег, меняют конфигурацию внутренней логики улиц и домов, площадей и магазинов, почтовых отделений и метрополитена, подъездов и квартир – съёмом, разъёмом, постоянными ожиданиями отъездов и приездов, почтовыми переводами и снами о доме. Каждый раз, когда наступает ночь, на Москву наваливаются сны приезжих, в которых её нет, в которых длится иная реальность – уральская, астраханская, среднеазиатская, кавказская, какая угодно, но только не московская, да?
…Здесь даже пробки, особенно если по Ленинградке судить, чаще всего накапливаются именно в сторону области, а не центра…
|
|
| ГМИИ. Открытие выставки Лоренцо Лотто в основном здании |
[13 Dec 2012|07:51pm] |
| [ |
music |
| |
Пет Шоп Бойс "Элизиум" |
] |
На улице мороз, дороги покрыты коростой, центр перекрыт. Выскакиваешь из метро, точно ныряешь в прорубь, пробегая мимо киосков ловишь себя на желании заглянуть через небольшое окошко внутрь – туда, где тепло как на солдатской кухне.
В такие дни локусом воспринимаешь не место, но время – декабрь это такой себе город, хрустальные дворцы которого обтачивают северные ветра и ты вынужден передвигаться короткими перебежками, опустив лицо вниз.
Вчера БЗК, в котором давали Брукнера, вдруг открылся мне теплицей Ботанического сада, в котором, за толстыми стёклами стен вырабатывается тёплый кислород. Вот и сегодня, обогнув особенно пустынный в холода основной корпус ГМИИ, попадаешь внутрь как возвращаешься к норме.
Открытие экспозиции обставили торжественным произношением речей, которые говорили более часа, однако, люди за столом в Итальянском дворике подобрались все сплошь заинтересованные и это был тот редкий случай, когда торжественная часть затянутой не показалась.
Сама Антонова (как оказалось, большой специалист именно по итальянскому искусству) произнесла зажигательный и прочувствованный спич о месте Лотто, затем не менее увлеченно говорили русский и итальянский кураторы, представители музеев области Марке, куда Лотто уехал работать из родной Венеции.
И даже выступление итальянского посла, гордую осанку которого я запомнил ещё по вернисажу Караваджо, не было лишено искусствоведческих тонкостей.
( декабрьские утренники и вечера )
|
|