| Первый и Пятый фортепианные концерты Бетховена. Р. Бухбиндер. Светлановский оркестр. КЗЧ |
[18 Oct 2013|12:46am] |
Сначала, как и было вчера обещано, про то, как ноги слушают музыку. Впечатление формируется в голове – изморозью с изнанки, всё более и более укрепляющейся и всё более материальной. Так зимнее окно, поначалу лишь слегка покрытое снежным узором, индевеет, становится непрозрачным если градус продолжает падать.
Так и здесь: общее впечатление падает вниз, формируясь по ходу движения, пока не начинает собираться в ногах, всячески уплотняясь и утрамбовываясь. Но ноги слушают музыку с двух сторон – по паркету ведь тоже распространяются звуковые колебания, встречаясь со спущенными вниз узаконенными всем телом реакциями где-то в области колен.
Ещё заметил. Время от времени, если концерт захватил, разрешая рассеянность (когда перестаёшь себя контролировать с прежней отчётливостью, когда допускаешь автоматизм телодвижений, как бы отделённых, отдалённых от процесса слушанья), ловишь себя на том, что бёдра вдавливаются в край кресла – точно это усилие помогает музыкантам работать бесперебойно и на должной музыке высоте.
Вдруг чувствуешь (начинаешь чувствовать) эту свою слегка болезненную спаянность с краем, волевым усилием разрешаешь бёдрам расслабиться, отпустить ситуацию на волю – раз уж она действительно (как в летящем над облаками самолёте) от тебя не зависит.
Протяжённость от бедра до колена и есть место, где внутренние впечатления перестают быть осознанными, превращаясь в чистое музыкальное пространство, точно так же задействованное в слушанье как нос или же глаза.
( привлекая зов пространства )
|
|
| Пит Мондриан. Путь к абстракции. ГТГ на Крымском валу |
[18 Oct 2013|05:16pm] |
Выставка Мондриана соединена прямым проходом с большой ретроспективой Гончаровой, хотя правильнее было бы совместить её с залами, в которых висит Малевич, очень уж у них схожие пути развития (буйная Гончарова же забивает минимализм Мондриана так, что от него ничего не остаётся).
Путь этот связан с постоянным усечением материального, плотского, вещного, в последовательной схематизации изображения, из которого вымывается всё конкретное, фигуративное, обращаясь всё больше и больше в схему.
Собственно, самый известный стиль Мондриана, с которым он обязательно ассоциируется – геометрически правильные композиции, только лишь подразумевающие материальные (или какие угодно объекты).
В этом Мондриан ещё больше чем на Малевича похож на другого гения абстракции – Ротко, который ведь точно так же начинал с импрессионистической передачи действительности, затем, пройдя через разные стадии деформации натуры, пришёл к наплывающим, как бы подтаявшим в процессе движения «световым окнам».
Эволюция Ротко показывает как обыденная реальность, ну, скажем, городских пейзажей начинает распыляться и раскладываться на атомы и молекулы инфузорий туфелек, точно линза прибора художественного слежения постоянно подкручивается, всё больше и больше вторгаясь в области микромира.
( необратимость )
|
|