| Жорж Бернанос "Униженные дети". Дневник 1939 - 1940 ("Дневники ХХ века" изд-ва "Владимир Даль") |
[01 Feb 2014|02:45pm] |
Дневник Жоржа Бернаноса лучше всего раскрывается с помощью прямо им противоположных дневников Ивлина Во – гладкопись внутренней реальности здесь намеренно лишена каких бы то ни было реалий, внятных поводов (на которые, иной раз, мимоходом, Бернанос бросает какие-то намеки) и ещё более внятных выводов.
Если экстравертный Во основывает записки на внешних событиях, то заметки Бернаноса – бурлящие потоки внутренних процессов, стенограммы той самой «умственной жвачки», одолевающей любого, погружённого в постоянное оцепенение человека.
«Бог знает, что себе бормочешь, ища пенсне или ключи», занимаясь при этом постоянным перекачиванием всевозможных, ни к чему не приводящих умозрительных формул; почти механически (подобно сюрреалистам, почти на автомате); точно насос, осуществляющий собственное предназначение.
Бернанос нанизывает, одна на другую, метафорические и риторические фигуры, далёкие от каких бы то ни было жанровых или прочих (документальных, публицистических, сюжетных) надоб – даже «Анабасис» Сен-Жон Перса рядом с этими отвлечёнными размышлениями и медитациями выглядит предельно конкретным и чётким.
Даже лотреамоновские «Песни Мальдорора», с формальными и технологическими особенностями которых хочется сравнивать»Униженных детей»: они, эти странные книги (на основании своих дневниковых записей и выступлений на радио Бернанос составил предыдущие свои книги – «Большие кладбища под луной» 1938-го года, названные при первой русской публикации «памфлетом» или же «Мы, французы» 1939-го) и лежат, как мне кажется, ровно посредине между авангардными поисками прошлых веков и, ну, скажем, Беккетом, «безымянный» герой которого тоже («я не знаю, кому это говорю», роняет Бернанос в конце книги) не понимает зачем и для чего пишет.
Другой ближайший дискурсивный аналог здесь – дневниковые книги Франсуа Мориака, составленные из статей, ранее опубликованных в газетах: названия их («Дневник-1», «Дневник-2», «Дневник-3»), кажется, обыгрывают самые разные оттенки французского слова «journal», так же, как название самого известного романа самого Жоржа Бернаноса – «Дневник сельского священника».
( по направлению к Беккету )
|
|